– Пожалуйста, – сказала она тихим голосом по-английски, – теперь мы можем отправиться домой?
Сэмьюэл окликнул Манало, тот сразу же поднял руку в знак согласия и спустился в каноэ. Когда Леда это увидела, она напряглась в объятиях мужа.
– Разве мы поедем на этом утлом суденышке? Он теснее прижал ее к себе.
– Тебе нечего бояться, акула ушла.
Она выпрямилась. Не глядя на Икено и Дожена, на людей на палубе, Леда с решительным выражением лица переступила через окровавленные циновки. У решетки она остановилась.
– Я бы хотела забрать брачный стол, мистер Дожен, если бы вы были так любезны доставить его к нам. Может быть, его можно починить, и другой меч занял бы место взамен… проглоченного.
Дожен и глазом не моргнул. Он поклонился и сказал:
– Я починю стол, миссис Самуа-сан. Всем доброго пути!
– Отлично. Я должна поблагодарить вас и мистера Манало за спасение. Как вы видите, мистер Джерард владел ситуацией, но ваша храбрость и добрая помощь вызывают нашу благодарность.
– Слишком много чести. – Дожен склонился в глубоком поклоне почтения. – Хорошая жена, Самуа-сан. Храни. Я уважаю ее. Она желает многое сделать для вас.
Сэмьюэл поразился. Эта похвала была превыше всего, что он когда-либо слышал от Дожена.
– А ты не едешь?
– Пошли Манало назад за мной. – Он криво улыбнулся. – Я привезу ваш брачный стол.
Сэмьюэл бросил взгляд на Икено и других.
– Я хочу показать этому дурному человеку, что он совсем спятил, думая, что я не японец, – сказал быстро Дожен.
Икено отстранился от перил, откуда он оглядывался окрест, и зарычал. Его оскал очень напомнил воинов с дьявольскими лицами на деревянных таблицах, как будто убийство приносило радость.
Злость на Дожена все еще сидела глубоко в крови Сэмьюэла, но сохранившиеся в нем привязанность и долг заставили его произнести:
– Нужна помощь?
Дожен провел рукой у лица с отрицательным жестом.
– Чйгаймазу. Что ты думаешь, маленький бака?
Сэмьюэл сбоку взглянул на его позу готовности к схватке. Улыбнулся саркастически:
– Олл райт, – сказал он по-английски. – Развлекайся.
Леда сидела напротив него в каноэ, напряженная, плотно прижав к телу руки и локти. Они достигли побережья без каких-либо угроз нападения акул.
Мальчик Шоджи, который общался с Сэмьюэлом, когда тот был на борту рыбачьей шхуны, – единственный, кто сообщил ему, что вокруг затаились люди Икено и Дожена, – стЬял, ожидая. Он пригнулся, чтобы помочь протащить каноэ через грязь побережья. Сэмьюэл, чьи хлопковые штаны прилипли к коленям, перебрался по грязи на сухое место, чтобы перенести Леду на руках. Она подобрала юбки, как будто выходила из экипажа на Парк-Лейн.
У Шоджи были лошади, привязанные к легкой коляске. Леда глядела, как они седлали одну из них. Она сама выглядела как бездомная уличная женщина, ее волосы падали на лицо, шляпа потеряна.
Сэмьюэлу хотелось подойти, чтобы обнять ее и держать крепко, прижав к себе. Но вместо этого он работал с Манало и мальчиком, скрывая неловкость, что нашла на него. Он кончил крепить пряжки и стоял, рассматривая все это.
Шоджи с беспокойством на него посмотрел, и он понял, что мальчик беспокоится о Дожене.
– С ним все в порядке, – бросил Сэмьюэл. – Остался наблюдать.
Шоджи молча скользнул на тропу среди кустов и исчез. Манало вернулся к каноэ. Когда Леда забеспокоилась о его безопасности, он только пожал плечами:
– Должен вернуться, подождать Дожена-сан.
– Но акула… Он ухмыльнулся:
– У Манало ничего хорошего. Акуле не понравится.
– Может, отведаешь виски? – пробормотал Сэмьюэл. – Напьешься в следующий раз, когда я покличу сюда акулу.
Ухмылка Манало угасла. Он бросил на Сэмьюэла тревожный взгляд.
– Позднее, брат, мы поговорим, – сказал Сэмьюэл, встряхнув головой.
У гавайца скривилось лицо, и он склонился над своими снастями.
– Может быть, Манало будет несколько дней ловить рыбу. – Он вскочил в лодку, подняв в воздух весло. – Алоха нуи!
Леда стояла и внимательно смотрела, пока каноэ не исчезло из вида за островом в гавани.
– Ну, – сказала она. – Я надеюсь, он знает, что говорит, когда дело касается акул.
Сэмьюэл опустил руку на бок лошади. Он видел, что Леда еще дрожит, но она на него не смотрела. Она обхватила себя за плечи и уставилась на воду, не моргая.
– Леда, – позвал он.
Она повернула голову, ее взгляд был светлым и чистым. Потом она посмотрела на пятна крови на его воротнике и лацканах. Ее вздох превратился в рыдания. Она отчаянно пыталась сдержать себя.
– Я не собираюсь плакать… Он сделал шаг и остановился.
– Все в порядке, – он стоял неподвижно, опираясь на экипаж.
Она с силой встряхнула головой.
– Я не буду! Это так… – громкое, прерывистое рыдание прервало ее слова. Ее волосы рассыпались по плечам, ярость в ней угасла, переходя в рыдания, которые сотрясали ее тело, в глубокую, давно сдерживаемую истерику.
– Я ненавижу… акул. Я не хочу, чтобы меня скармливали акулам!
– Акул больше нет, – сказал он. – Нет больше мечей.
– Но есть другое. Это была игра без правил – ваша битва на мечах. – Она сильно сцепила руки. – Это было нелепо. Почему ты должен был начинать бой сидя? У мистера Икено были все преимущества! А ты – с этой чудовищно нелепой саблей, что они тебе дали. Ты мог быть… тебя могли… – она потеряла голос, задыхаясь. – О, Сэмьюэл!
Леду охватывала такая дрожь, что колени подкашивались. Она схватила мужа за рукав, пряча лицо на его груди. Он гладил и обнимал ее, покачивая.
– Моя храбрая леди. Все хорошо. Моя храбрая девочка! Моя дорогая, храбрая леди!
Она плакала, уткнувшись в него. Он убаюкивал ее, держа на руках. Прижался к ней своей поврежденной щекой, чувствуя боль.
Ее дрожь начала утихать. Она стояла, опираясь на него.
– Я хотела бы придумать что-то убийственное для этих людей! – Она перевела дух и выпалила с гневом: – А завтра будет уже поздно! Я не понимаю, что тут смешного, почему ты улыбаешься?
– Не покидай меня, Леда! Никогда не уезжай от меня!
Она оттолкнула его от себя.
– Что за чепуху ты говоришь! Именно ты сделал все возможное, чтобы отправить меня отсюда! Если бы я не была человеком с характером, я бы уехала.
Леда отошла к коляске. Голос ее дрожал, платье и волосы были в беспорядке.
Он глубоко вздохнул. Пустое небо над ним, падение в пустоту – но он не собирался больше бороться с собой, истекать кровью, рассекать свое сердце на куски. Он намеревался иметь в жизни все, что ему так дорого.
– Ты не хочешь уехать? Ее голова гордо поднялась.
– Я никогда не желала уезжать, невозможный ты человек! Думаю, ты не в состоянии понять, как любой мужчина, если тебе сказать, что я полюбила тебя с той минуты, как ты поднял мне ножницы в салоне, когда еще там работала. Для тебя это ничего не значит, смею сказать, что ты это вообще забыл;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102