В шалаше было душно, хотя все боковые полотнища были подняты.
Том уехал из Блаффа всего месяц назад, но теперь ему чудилось, что прошла целая вечность. Лошади, гребни красного песчаника на фоне голубого неба, щедрое солнце и слетающие с вершин Сан-Хуана орлы… Все осталось позади. Казалось, все это случилось с кем-то другим. Он приехал в Блафф со своей невестой Сарой. Лошади и просторы нравились ей не меньше, чем ему. Но Сара посчитала Блафф слишком спокойным и однажды уложила вещи в машину и уехала. Том тогда только что взял в банке большую ссуду на обустройство ветлечебницы и никак не мог последовать за ней. Да и не хотел. Когда Сара уехала, он понял: если необходимо выбирать между ней и Блаффом, он предпочитает Блафф. Это произошло два года назад, и с тех пор он не знакомился с женщинами — убедил себя, что женщины ему не нужны. Достаточно того, что он ведет размеренную жизнь и наслаждается красотой природы. Ветеринарная практика отнимала много сил — работа изматывала, а вознаграждения не было почти никакого. Тома это устраивало, но он так и не избавился от юношеской мечты о палеонтологии — по-прежнему хотел охотиться за погребенными в горах костями огромных мамонтов. Может быть, отец был прав: эту мечту надо было перерасти в двенадцать лет.
Том повернулся в гамаке — от движения рука заболела сильнее — и посмотрел на Сэлли. Перегородку в шалаше закатали вверх для вентиляции, и он видел, что девушка тоже легла отдохнуть с книгой, которую захватил в дорогу Вернон. Это был триллер под названием «Утопия». Утопия. Он считал, что именно утопию нашел в Блаффе. А на самом деле просто бежал туда от чего-то. Может быть, от отца.
Но так и не сумел убежать.
Краем уха он слышал, как дон Альфонсо отдавал приказания Чори и Пинго, и вскоре в шалаш проникли запахи готовящейся еды. Сэлли читала, переворачивала страницы, поправляла волосы и снова смотрела в книгу. Как она все-таки красива, хотя изрядно действует на нервы.
Девушка отложила книгу.
— Что смотрите?
— Интересный роман?
— Замечательный. Как вы себя чувствуете?
— Отлично.
— Вы действовали совсем в духе Индианы Джонса. — Том пожал плечами:
— А что оставалось делать? Сидеть сложа руки и смотреть, как змея пожирает брата? — Он вовсе не хотел говорить о недавнем приключении и попросил: — Расскажите мне о своем женихе. Этом самом профессоре Клайве.
— Что вам сказать? — Воспоминания заставили Сэлли улыбнуться. — Я приехала в Йельский университет, чтобы с ним работать. Он был моим консультантом, когда я писала докторскую диссертацию. Разве можно не влюбиться в такого блистательного человека? Никогда не забуду, как мы с ним познакомились. Это случилось на факультетской вечеринке. Я заранее решила, что встречу типичного профессора. И вдруг вау! Он был похож на Тома Круза.
— Bay!
— Конечно, наружность ничего не значит. В Джулиане главное не внешность, а мозги.
— Ну разумеется! — Том невольно залюбовался ею. И решил: все призывы Джулиана к интеллектуальной чистоте — сплошное ханжество. Он такой же мужчина, как и все, только больше кривит душой.
— Недавно он опубликовал книгу «Расшифровка языка майя». Гений в подлинном смысле слова.
— Вы уже назначили день свадьбы?
— Джулиан не верит в такие предрассудки. Мы просто сходим к мировому судье.
— А как насчет родителей? Они не будут разочарованы?
— У меня нет родителей.
Том почувствовал, что краснеет.
— Извините.
— Не стоит извиняться. Отец умер, когда мне было одиннадцать. Мать скончалась десять лет назад. Я к этому привыкла, насколько можно привыкнуть к смерти родителей.
— И вы в самом деле хотите выйти за этого типа? Возникла неловкая пауза. Сэлли покосилась на Тома.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ничего. — Пора менять тему разговора. — Расскажите мне о вашем отце.
— Он был ковбоем.
«Ну конечно, — подумал Том, — богатеньким ковбоем, который объезжает скаковых лошадей». А вслух произнес:
— Не знал, что они до сих пор существуют.
— Существуют, — ответила Сэлли. — Только они совсем не такие, как показывают в кино. Ковбои — это трудяги, у которых рабочее место — седло. Они зарабатывают меньше прожиточного минимума, в свое время бросили школу, у них проблемы со спиртным, и еще до сорока лет они получают жестокие увечья либо погибают от травм. Отец был старшим ковбоем на коллективном ранчо в Аризоне и сломал себе шею, когда полез чинить ветряную мельницу. Это не входило в его обязанности, но судья решил, что виноват он сам, поскольку был выпивши.
— Извините. Я не хотел лезть не в свои дела.
— Все нормально. Мне даже полезно об этом говорить. Так по крайней мере учит мой психоаналитик.
Том не мог определить, шутит Сэлли или говорит серьезно. И решил на всякий случай поостеречься. Кто его знает — может, в Нью-Хейвене все поголовно ходят к психоаналитикам.
— А я подумал, что ваш отец сам владел ранчо.
— Решили, что я — богатенькая дочка?
— Ничего подобного! — вспыхнул он. — Просто вы — выпускница Йеля и так превосходно держитесь в седле… — Том вспомнил Сару. Он был сыт по горло богатыми девицами и заключил, что Сэлли такая же.
Сэлли рассмеялась, но смех прозвучал горько.
— Мне приходилось биться за каждую малость в жизни. Это касается в том числе и Йеля.
Том покраснел еще сильнее. Он понял, что судил опрометчиво: Сэлли вовсе не похожа на Сару.
— Несмотря на свои недостатки, отец был замечательным родителем. Научил ездить верхом, стрелять, считать поголовье стада, лечить и стричь скот. Когда он умер, мама переехала в Бостон, где у нее жила сестра. Работала официанткой в «Красном омаре», чтобы как-то меня поддержать. Я пошла в Фрамингемский государственный колледж, потому что после своего убогого образования в бесплатной школе не могла бы учиться ни в каком другом месте. Потом мама умерла. От аневризмы. Все случилось очень неожиданно. Во всяком случае, для меня. Словно конец света. А затем произошло кое-что хорошее: к нам пришла преподавательница антропологии, которая показала мне, насколько интересно учиться. И поверила в меня — поняла, что я не просто тупая блондинка. Она советовала мне стать врачом — я уже занималась на подготовительных медицинских курсах, но внезапно увлеклась биологической фармакологией и таким образом пришла к этнофармакологии. Просидела всю задницу, но поступила в Йельский университет. И там впервые встретилась с Джулианом. Никогда не забуду того дня. Он рассказывал на факультетской вечеринке забавнейшие истории. Я присоединилась к остальным и стала слушать. Джулиан говорил, как ездил в Копан. Он был таким… сногсшибательным! Словно ученый прежних времен.
— Ну еще бы, — хмыкнул Том.
— А теперь вы расскажите о своем детстве, — попросила Сэлли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Том уехал из Блаффа всего месяц назад, но теперь ему чудилось, что прошла целая вечность. Лошади, гребни красного песчаника на фоне голубого неба, щедрое солнце и слетающие с вершин Сан-Хуана орлы… Все осталось позади. Казалось, все это случилось с кем-то другим. Он приехал в Блафф со своей невестой Сарой. Лошади и просторы нравились ей не меньше, чем ему. Но Сара посчитала Блафф слишком спокойным и однажды уложила вещи в машину и уехала. Том тогда только что взял в банке большую ссуду на обустройство ветлечебницы и никак не мог последовать за ней. Да и не хотел. Когда Сара уехала, он понял: если необходимо выбирать между ней и Блаффом, он предпочитает Блафф. Это произошло два года назад, и с тех пор он не знакомился с женщинами — убедил себя, что женщины ему не нужны. Достаточно того, что он ведет размеренную жизнь и наслаждается красотой природы. Ветеринарная практика отнимала много сил — работа изматывала, а вознаграждения не было почти никакого. Тома это устраивало, но он так и не избавился от юношеской мечты о палеонтологии — по-прежнему хотел охотиться за погребенными в горах костями огромных мамонтов. Может быть, отец был прав: эту мечту надо было перерасти в двенадцать лет.
Том повернулся в гамаке — от движения рука заболела сильнее — и посмотрел на Сэлли. Перегородку в шалаше закатали вверх для вентиляции, и он видел, что девушка тоже легла отдохнуть с книгой, которую захватил в дорогу Вернон. Это был триллер под названием «Утопия». Утопия. Он считал, что именно утопию нашел в Блаффе. А на самом деле просто бежал туда от чего-то. Может быть, от отца.
Но так и не сумел убежать.
Краем уха он слышал, как дон Альфонсо отдавал приказания Чори и Пинго, и вскоре в шалаш проникли запахи готовящейся еды. Сэлли читала, переворачивала страницы, поправляла волосы и снова смотрела в книгу. Как она все-таки красива, хотя изрядно действует на нервы.
Девушка отложила книгу.
— Что смотрите?
— Интересный роман?
— Замечательный. Как вы себя чувствуете?
— Отлично.
— Вы действовали совсем в духе Индианы Джонса. — Том пожал плечами:
— А что оставалось делать? Сидеть сложа руки и смотреть, как змея пожирает брата? — Он вовсе не хотел говорить о недавнем приключении и попросил: — Расскажите мне о своем женихе. Этом самом профессоре Клайве.
— Что вам сказать? — Воспоминания заставили Сэлли улыбнуться. — Я приехала в Йельский университет, чтобы с ним работать. Он был моим консультантом, когда я писала докторскую диссертацию. Разве можно не влюбиться в такого блистательного человека? Никогда не забуду, как мы с ним познакомились. Это случилось на факультетской вечеринке. Я заранее решила, что встречу типичного профессора. И вдруг вау! Он был похож на Тома Круза.
— Bay!
— Конечно, наружность ничего не значит. В Джулиане главное не внешность, а мозги.
— Ну разумеется! — Том невольно залюбовался ею. И решил: все призывы Джулиана к интеллектуальной чистоте — сплошное ханжество. Он такой же мужчина, как и все, только больше кривит душой.
— Недавно он опубликовал книгу «Расшифровка языка майя». Гений в подлинном смысле слова.
— Вы уже назначили день свадьбы?
— Джулиан не верит в такие предрассудки. Мы просто сходим к мировому судье.
— А как насчет родителей? Они не будут разочарованы?
— У меня нет родителей.
Том почувствовал, что краснеет.
— Извините.
— Не стоит извиняться. Отец умер, когда мне было одиннадцать. Мать скончалась десять лет назад. Я к этому привыкла, насколько можно привыкнуть к смерти родителей.
— И вы в самом деле хотите выйти за этого типа? Возникла неловкая пауза. Сэлли покосилась на Тома.
— Что вы хотите этим сказать?
— Ничего. — Пора менять тему разговора. — Расскажите мне о вашем отце.
— Он был ковбоем.
«Ну конечно, — подумал Том, — богатеньким ковбоем, который объезжает скаковых лошадей». А вслух произнес:
— Не знал, что они до сих пор существуют.
— Существуют, — ответила Сэлли. — Только они совсем не такие, как показывают в кино. Ковбои — это трудяги, у которых рабочее место — седло. Они зарабатывают меньше прожиточного минимума, в свое время бросили школу, у них проблемы со спиртным, и еще до сорока лет они получают жестокие увечья либо погибают от травм. Отец был старшим ковбоем на коллективном ранчо в Аризоне и сломал себе шею, когда полез чинить ветряную мельницу. Это не входило в его обязанности, но судья решил, что виноват он сам, поскольку был выпивши.
— Извините. Я не хотел лезть не в свои дела.
— Все нормально. Мне даже полезно об этом говорить. Так по крайней мере учит мой психоаналитик.
Том не мог определить, шутит Сэлли или говорит серьезно. И решил на всякий случай поостеречься. Кто его знает — может, в Нью-Хейвене все поголовно ходят к психоаналитикам.
— А я подумал, что ваш отец сам владел ранчо.
— Решили, что я — богатенькая дочка?
— Ничего подобного! — вспыхнул он. — Просто вы — выпускница Йеля и так превосходно держитесь в седле… — Том вспомнил Сару. Он был сыт по горло богатыми девицами и заключил, что Сэлли такая же.
Сэлли рассмеялась, но смех прозвучал горько.
— Мне приходилось биться за каждую малость в жизни. Это касается в том числе и Йеля.
Том покраснел еще сильнее. Он понял, что судил опрометчиво: Сэлли вовсе не похожа на Сару.
— Несмотря на свои недостатки, отец был замечательным родителем. Научил ездить верхом, стрелять, считать поголовье стада, лечить и стричь скот. Когда он умер, мама переехала в Бостон, где у нее жила сестра. Работала официанткой в «Красном омаре», чтобы как-то меня поддержать. Я пошла в Фрамингемский государственный колледж, потому что после своего убогого образования в бесплатной школе не могла бы учиться ни в каком другом месте. Потом мама умерла. От аневризмы. Все случилось очень неожиданно. Во всяком случае, для меня. Словно конец света. А затем произошло кое-что хорошее: к нам пришла преподавательница антропологии, которая показала мне, насколько интересно учиться. И поверила в меня — поняла, что я не просто тупая блондинка. Она советовала мне стать врачом — я уже занималась на подготовительных медицинских курсах, но внезапно увлеклась биологической фармакологией и таким образом пришла к этнофармакологии. Просидела всю задницу, но поступила в Йельский университет. И там впервые встретилась с Джулианом. Никогда не забуду того дня. Он рассказывал на факультетской вечеринке забавнейшие истории. Я присоединилась к остальным и стала слушать. Джулиан говорил, как ездил в Копан. Он был таким… сногсшибательным! Словно ученый прежних времен.
— Ну еще бы, — хмыкнул Том.
— А теперь вы расскажите о своем детстве, — попросила Сэлли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92