И облик Мариэллы, создаваемый защитой, в итоге существенно отличался от того, который возник в результате стараний прокурора и Малкольма. Вместо полусумасшедшей, больной истерички, которой нельзя было доверить даже собственного ребенка, перед присяжными явилась достойная женщина, потрясенная гибелью сына, рождением мертвого младенца, а затем поведением мужа. Том Армур открыто признал, что Чарльз в то время был полностью не в себе и обращался с Мариэллой очень плохо. Он объяснил, что горе подкосило обоих. Когда он попросил Мариэллу рассказать, как она спасала детей на Женевском озере, едва ли не все присутствующие поднесли к глазам платочки. Теперь у нее появилась возможность объяснить, почему ей удалось спасти двух девочек, но не собственного сына. Андре отнесло слишком далеко от кромки льда. Все участники процесса слушали ее и представляли, как ребенок лежал у нее на руках и не подавал признаков жизни. Рассказывая об этом дне, о последовавшем вечере в больнице и о мертвой новорожденной, она несколько раз останавливалась, так как ее душили слезы. Семья погибла в одночасье, и как муж, так и жена были не в состоянии адекватно оценивать обстановку. Чарльз испытал сильное потрясение, а она сломалась и в течение долгих месяцев ждала только смерти, чтобы вновь оказаться рядом со своими детьми.
— А сейчас вы в таком же состоянии? — спокойно спросил Том Армур. Кто-то из присяжных смущенно кашлянул.
— Нет, — печально ответила она.
— Вы верите, что Тедди жив?
В ее глазах стояли слезы, но она заговорила:
— Не знаю. Надеюсь. Я очень надеюсь… — Она обвела взглядом зал, посмотрела в сторону журналистов. — Если кто-нибудь знает, где он сейчас… Пожалуйста, умоляю вас, верните его… Мы сделаем что угодно… Только не причиняйте ему вреда…
При этих словах один из репортеров вскочил с места, в лицо Мариэлле сверкнула вспышка, и судья распорядился вывести ретивого корреспондента из зала суда.
— И если это еще раз повторится, тот, кто это сделает, будет взят под стражу, — прогрохотал судья Моррисон и затем извинился перед Мариэллой. Она уже пришла в себя и ожидала следующего вопроса Тома.
— Вы уверены, что вашего сына украл Чарльз Делони?
Адвокат задал опасный вопрос. Но ему хотелось, чтобы она во всеуслышание заявила, что не убеждена в виновности Чарльза. Он не сомневался, что ответ будет именно таким.
— Нет, не уверена.
— Способен ли он, по-вашему, на такой поступок? Вы знаете его лучше, чем кто бы то ни было. Он вас любил, он обвинял вас, плакал вместе с вами… даже бил вас… Возможно, с вами он обращался хуже, чем с кем-либо другим. — Чарльз сам признавался в этом Тому Армуру, и тем не менее из предварительной беседы с Мариэллой адвокат заключил, что она не верит в его вину. — Одним словом, миссис Паттерсон, вы многое о нем знаете. Верите ли вы при этом, что он украл вашего сына?
Прошла целая вечность, а она все не отвечала. Наконец она отрицательно покачала головой и уронила лицо в ладони. Том Армур ждал.
— Вы все еще влюблены в него, миссис Паттерсон.' Она с грустью посмотрела на Чарльза. Они прошли вместе через много трудностей и были при этом счастливы. Хотя и давно.
— Нет, — тихо проговорила она. — Он дорог мне и, наверное, никогда не станет мне чужим. Он был отцом моих детей. Я очень любила его, когда была молода. А сейчас… Мне жаль Чарльза Делони. Но я уже не влюблена в него. Нам обоим пришлось пройти через безмерное горе и страдание.
Том Армур кивнул. Мариэлла не могла знать, что защитник Чарльза преклоняется перед ее мужеством. Она — изумительная женщина. Она твердо стояла под градом вопросов обвинения, из нее клещами тянули всю подноготную, выворачивали наизнанку ее душу, судьба отняла сначала двух детей, а теперь и еще одного, и как же она достойно держится! Никогда и никем не восхищался он так, как этой женщиной, но на лице его ничего не отражалось, он лишь задавал вопросы.
— Состояли ли вы в связи с мистером Делони, будучи уже замужем за мистером Паттерсоном?
— Нет, — спокойно ответила Мариэлла.
— Состояли ли вы в связи с каким-либо другим мужчиной? Хранили ли вы верность мужу?
Мариэлла спокойно встретила испытующий взгляд адвоката и не отвела глаз.
— Я верна моему мужу.
Она сказала правду. Она целовалась с Джоном Тейлором, это было, но только это. И в то время она уже не считала себя женой Малкольма.
— Спасибо, миссис Паттерсон, у меня к вам нет больше вопросов.
Том помог ей сойти со свидетельского места. Она устала, но у нее на душе на сей раз было куда спокойнее, чем после вопросов Уильяма Палмера.
Следующим Том Армур вызвал Хейверфорда, дворецкого. Хейверфорд сказал, что считает хозяйку очень достойной, справедливой, разумной дамой, с твердым характером. И настоящей леди, добавил он с гордостью. Мариэлла была тронута. Дворецкий сказал, что она была удивительно добра к сыну, и лично его всегда поражало, с каким пренебрежением относится к ней прислуга мистера Паттерсона. Хейверфорду всегда казалось, что сам мистер Паттерсон не становился на ее сторону. Сам мистер Паттерсон воспринимал ее не как хозяйку дома, а как гостью, поэтому и прислуга смотрела на нее так же. По его словам, мисс Гриффин обращалась с миссис Паттерсон возмутительно, домоправительница — еще хуже, а Эдит воровала у нее одежду, и все в доме об этом знали, включая мистера Паттерсона. Прислуга любила позубоскалить на кухне на ее счет.
— Значит, вы утверждаете, что к миссис Паттерсон дома относились без должного уважения? — с нажимом переспросил Том Армур, стремясь к тому, чтобы присяжные обратили особое внимание на этот факт.
— Совершенно верно, сэр, — с чувством собственного достоинства подтвердил Хейверфорд. Выглядел он чрезвычайно внушительно, не в последнюю очередь благодаря черному костюму, сшитому в Лондоне по особому заказу.
— Можете ли вы сказать, что ее поведение тому причиной? Считаете ли вы, как говорили ранее другие свидетели, что миссис Паттерсон была безответственной, слабой женщиной?
Было заметно, как оскорбился старый дворецкий, решив, что адвокат не правильно его понял.
— Сэр, я сказал не так. Я сказал, что таких хороших людей я редко встречал в жизни. Разумная, справедливая, добрая. И как вы можете говорить, что она слабая, после того как она так стойко перенесла такие несчастья?
На самом деле не Мариэлла, а мисс Гриффин после похищения вынуждена была ежедневно принимать лекарство.
— Тогда не могли бы вы указать причину, по которой обитатели дома мистера Паттерсона так к ней относились? Постарайтесь объяснить, почему так случилось.
Уильям Палмер хотел было заявить протест, но раздумал. Не стоит беспокоиться. Старик неопасен.
Хейверфорд утвердительно наклонил голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— А сейчас вы в таком же состоянии? — спокойно спросил Том Армур. Кто-то из присяжных смущенно кашлянул.
— Нет, — печально ответила она.
— Вы верите, что Тедди жив?
В ее глазах стояли слезы, но она заговорила:
— Не знаю. Надеюсь. Я очень надеюсь… — Она обвела взглядом зал, посмотрела в сторону журналистов. — Если кто-нибудь знает, где он сейчас… Пожалуйста, умоляю вас, верните его… Мы сделаем что угодно… Только не причиняйте ему вреда…
При этих словах один из репортеров вскочил с места, в лицо Мариэлле сверкнула вспышка, и судья распорядился вывести ретивого корреспондента из зала суда.
— И если это еще раз повторится, тот, кто это сделает, будет взят под стражу, — прогрохотал судья Моррисон и затем извинился перед Мариэллой. Она уже пришла в себя и ожидала следующего вопроса Тома.
— Вы уверены, что вашего сына украл Чарльз Делони?
Адвокат задал опасный вопрос. Но ему хотелось, чтобы она во всеуслышание заявила, что не убеждена в виновности Чарльза. Он не сомневался, что ответ будет именно таким.
— Нет, не уверена.
— Способен ли он, по-вашему, на такой поступок? Вы знаете его лучше, чем кто бы то ни было. Он вас любил, он обвинял вас, плакал вместе с вами… даже бил вас… Возможно, с вами он обращался хуже, чем с кем-либо другим. — Чарльз сам признавался в этом Тому Армуру, и тем не менее из предварительной беседы с Мариэллой адвокат заключил, что она не верит в его вину. — Одним словом, миссис Паттерсон, вы многое о нем знаете. Верите ли вы при этом, что он украл вашего сына?
Прошла целая вечность, а она все не отвечала. Наконец она отрицательно покачала головой и уронила лицо в ладони. Том Армур ждал.
— Вы все еще влюблены в него, миссис Паттерсон.' Она с грустью посмотрела на Чарльза. Они прошли вместе через много трудностей и были при этом счастливы. Хотя и давно.
— Нет, — тихо проговорила она. — Он дорог мне и, наверное, никогда не станет мне чужим. Он был отцом моих детей. Я очень любила его, когда была молода. А сейчас… Мне жаль Чарльза Делони. Но я уже не влюблена в него. Нам обоим пришлось пройти через безмерное горе и страдание.
Том Армур кивнул. Мариэлла не могла знать, что защитник Чарльза преклоняется перед ее мужеством. Она — изумительная женщина. Она твердо стояла под градом вопросов обвинения, из нее клещами тянули всю подноготную, выворачивали наизнанку ее душу, судьба отняла сначала двух детей, а теперь и еще одного, и как же она достойно держится! Никогда и никем не восхищался он так, как этой женщиной, но на лице его ничего не отражалось, он лишь задавал вопросы.
— Состояли ли вы в связи с мистером Делони, будучи уже замужем за мистером Паттерсоном?
— Нет, — спокойно ответила Мариэлла.
— Состояли ли вы в связи с каким-либо другим мужчиной? Хранили ли вы верность мужу?
Мариэлла спокойно встретила испытующий взгляд адвоката и не отвела глаз.
— Я верна моему мужу.
Она сказала правду. Она целовалась с Джоном Тейлором, это было, но только это. И в то время она уже не считала себя женой Малкольма.
— Спасибо, миссис Паттерсон, у меня к вам нет больше вопросов.
Том помог ей сойти со свидетельского места. Она устала, но у нее на душе на сей раз было куда спокойнее, чем после вопросов Уильяма Палмера.
Следующим Том Армур вызвал Хейверфорда, дворецкого. Хейверфорд сказал, что считает хозяйку очень достойной, справедливой, разумной дамой, с твердым характером. И настоящей леди, добавил он с гордостью. Мариэлла была тронута. Дворецкий сказал, что она была удивительно добра к сыну, и лично его всегда поражало, с каким пренебрежением относится к ней прислуга мистера Паттерсона. Хейверфорду всегда казалось, что сам мистер Паттерсон не становился на ее сторону. Сам мистер Паттерсон воспринимал ее не как хозяйку дома, а как гостью, поэтому и прислуга смотрела на нее так же. По его словам, мисс Гриффин обращалась с миссис Паттерсон возмутительно, домоправительница — еще хуже, а Эдит воровала у нее одежду, и все в доме об этом знали, включая мистера Паттерсона. Прислуга любила позубоскалить на кухне на ее счет.
— Значит, вы утверждаете, что к миссис Паттерсон дома относились без должного уважения? — с нажимом переспросил Том Армур, стремясь к тому, чтобы присяжные обратили особое внимание на этот факт.
— Совершенно верно, сэр, — с чувством собственного достоинства подтвердил Хейверфорд. Выглядел он чрезвычайно внушительно, не в последнюю очередь благодаря черному костюму, сшитому в Лондоне по особому заказу.
— Можете ли вы сказать, что ее поведение тому причиной? Считаете ли вы, как говорили ранее другие свидетели, что миссис Паттерсон была безответственной, слабой женщиной?
Было заметно, как оскорбился старый дворецкий, решив, что адвокат не правильно его понял.
— Сэр, я сказал не так. Я сказал, что таких хороших людей я редко встречал в жизни. Разумная, справедливая, добрая. И как вы можете говорить, что она слабая, после того как она так стойко перенесла такие несчастья?
На самом деле не Мариэлла, а мисс Гриффин после похищения вынуждена была ежедневно принимать лекарство.
— Тогда не могли бы вы указать причину, по которой обитатели дома мистера Паттерсона так к ней относились? Постарайтесь объяснить, почему так случилось.
Уильям Палмер хотел было заявить протест, но раздумал. Не стоит беспокоиться. Старик неопасен.
Хейверфорд утвердительно наклонил голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80