Черты его лица носят неуловимый оттенок доброты. Кажется, от всего его тела исходит незримое сияние любви. И тут я догадываюсь: передо мной сидит он – бог Галактики.
Бог, прочитав мои мысли, приветливо улыбается и говорит:
– Верно, Леон. Ты не ошибся. Я – бог Галактики. Неотрывная часть единого бога-творца. Его наместник в этом уголке Вселенной. И пусть тебя не смущает моя внешность. Бог, ведь он не извне, он внутри людей. И очень похож на них. Или люди на него. Это как смотреть. Нисколько не удивившись заявлению незнакомца, я улыбаюсь в ответ.
– Сильны же все-таки стереотипы у людей, – говорю я. – Я, как и всякий человек, представлял вас седовласым старцем с длинной белой бородой и сияющим нимбом над головой. Ну и с волшебным посохом в руках. Посохом, при помощи которого бог управляет созданной им же Вселенной.
– Вселенная и есть бог. А для того чтобы управлять собой, не нужен никакой посох.
– Да, это верно. Но все же видеть свое изображение в образе божества немного непривычно. Все-таки бог – это бог. А человек – это человек.
– Все в нашем переменчивом мире течет, все изменяется. Когда-то очень давно не в этой галактике, даже не в этой Вселенной и я был обыкновенным человеком. Таким же, как ты, таким же, как все. Тогда все было другое. Свойства материи, свойства времени. Даже законы физики, и те были другие. Строение вещества базировалось совсем на других принципах, нежели сейчас. А вот человек, люди, их эмоции были точно такими же. Природа человека меняется гораздо медленнее, чем законы природы. Я был обыкновенным человеком, жил, как все, пока в один прекрасный момент не превратился в бога. В бога Галактики. В часть единого бога-отца.
– Был ли у вас выбор? – задаю я вопрос. – Или это неумолимый рок – предначертание стать богом?
– Выбор есть всегда. Бог так и создал Вселенную, создал людей, чтобы всегда имелась возможность выбирать. Между правдой и ложью, жизнью и смертью, добром и злом. Я свой выбор сделал и не жалею об этом. Теперь выбор за тобой, Леон.
– Выбор чего? – Мне непонятна последняя фраза бога Галактики.
– Именно тебя я выбрал в качестве своего преемника. Я считаю, что ты вполне справишься с этой участью.
– Меня??? – Я так удивлен, что на мгновение теряю дар речи.
– А почему нет? – настал черед удивляться бога Галактики. – Не боги горшки обжигают, и не из богов появляются боги. Боги появляются из людей.
– Да… Но я? Почему я? Что, во всей Галактике не нашлось более достойных?
– Я думаю, очень многие считают, что достойны нести этот крест. Но вот ведь незадача, они-то как раз и не справятся с ролью бога. Тот, кто уверен, что может стать богом, никогда им не. станет. Самый лучший правитель – тот, который тяготится властью. Для которого власть – обуза. А вовсе не тот, который спит и видит себя властелином народов, который один-единственный знает, как должны жить люди. Так что тот, кто считает, что достоин стать богом, как раз недостоин этой миссии. В данном случае критерии отбора другие. В первую очередь это любовь к Вселенной, любовь к жизни во всех ее проявлениях. А также чистая душа.
– Чистая душа? – Я не перестаю удивляться. – Это у менято чистая душа? У меня, профессионального солдата, на чьем счету не одна жизнь? Мне за свою недолгую жизнь приходилось не раз убивать.
– А ты думаешь, я никого и никогда не убил – Лицо бога вмиг стало серьезным. – Видя, как неразумно ведут себя люди, я уничтожал целые народы, целые планеты. Но делал ли я это ради того, чтобы покарать непокорных? Для того, чтобы наказать виновных? Ради жажды власти? Нет! Никогда! Уничтожая цивилизацию, погрязшую в грехе, я тотчас вновь зарождал жизнь в надежде, что, получив вновь шанс, люди станут лучше. Что любовь проснется в их сердцах. Иногда это происходило, и тогда я был на вершине блаженства, иногда же люди вновь окунались в пучину греха. И тогда все повторялось.
– Да, но вы бог. Я же простой человек. Что-позволено Цезарю, не позволено рабу.
– Убивать не позволено никому! Ни богу, ни человеку! Но совершаешь ли ты убийство, когда защищаешь свою жизнь? Жизнь близких, родных, просто незнакомых людей? И убиваю ли я людей, когда, заботясь о бессмертной душе, прекращаю их жизненный путь? Люди сами себя убивают. Своими нечестивыми мыслями, бесчестными поступками. Человек, который поднял на другого оружие, сам приговорил себя.
Я задумываюсь над словами бога Галактики:
В этот момент я слышу за спиной женский голос. Мне кажется, что это голос Майи, и я резко оборачиваюсь. Теперь я стою на земле. Вокруг темный лес. Вдалеке мелькает женская фигура, и я кидаюсь вслед за ней.
Бежать тяжело. Ветви деревьев больно хлещут по лицу. Я утопаю в снегу, но все равно упорно стремлюсь за неуловимой женской фигурой. Я задыхаюсь. Каждый новый шаг дается мне все с большим трудом. Я почти без сил, но не сдаюсь. Наконец, сделав последнее усилие, догоняю женщину. Схватив за плечи, разворачиваю и вижу, что это не Майя. Это вообще ни одна из женщин, которых я когда-либо знал. Ее лицо мне незнакомо, и все же я точно знаю, кто передо мной. Это сама Смерть. Она улыбается, и у меня мурашки пробегают по телу, потом она говорит: «Леон, тебе пора. Пошли со мной». Я в ужасе отшатываюсь и тут же просыпаюсь.
– Леонид, Леонид, что с вами? – слышу я встревоженный голос Софьи и открываю глаза.
Я проснулся на мягком диване в небольшой уютной комнате, укутанный теплым пледом. Моя одежда висит рядом на стуле. Надо мной озабоченно склонилась Софья. Весь ее вид говорит о том, что она очень напугана.
«Сон. Это был лишь сон», – подумал я и облегченно улыбнулся.
Увидев меня улыбающимся, Софья успокоилась.
– Ну и странный же сон мне приснился, – потянувшись, словно удав агра, извиняющимся тоном сказал я.
– Да-а, перепугали вы меня. Так кричали, словно самой смерти смотрели в глаза, – сказала она.
– В некотором роде так оно и было, – ответил я и, вспомнив события вчерашнего Дня, осторожно ощупал обожженную ногу.
Ожог на ноге почти зажил и уже не причинял такой невыносимой боли. Лишь немного зудела заживающая кожа. Как ни странно, я никак не мог вспомнить, когда я успел вчера раздеться и доползти до этого дивана. Последнее, что я помнил, – это как свалился без сил у ног Софьи. Получается, что раздевался я вчера не без посторонней помощи.
Заметив мое смущение, Софья пояснила:
– Вчера вы потеряли сознание, и мы с Петей вас раздели и перенесли сюда. Вы все время бредили, говорили на каком-то непонятном языке. Вырывались. Вчера я заметила у вас очень нехороший ожог, хотела вызвать «Скорую», но Петя меня отговорил. «Если бы он хотел пойти в больницу, то пошел бы туда, а не к нам», – сказал он. Я смазала вашу рану бальзамом, и мы отнесли вас спать сюда.
– Спасибо, – только и смог я сказать в ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Бог, прочитав мои мысли, приветливо улыбается и говорит:
– Верно, Леон. Ты не ошибся. Я – бог Галактики. Неотрывная часть единого бога-творца. Его наместник в этом уголке Вселенной. И пусть тебя не смущает моя внешность. Бог, ведь он не извне, он внутри людей. И очень похож на них. Или люди на него. Это как смотреть. Нисколько не удивившись заявлению незнакомца, я улыбаюсь в ответ.
– Сильны же все-таки стереотипы у людей, – говорю я. – Я, как и всякий человек, представлял вас седовласым старцем с длинной белой бородой и сияющим нимбом над головой. Ну и с волшебным посохом в руках. Посохом, при помощи которого бог управляет созданной им же Вселенной.
– Вселенная и есть бог. А для того чтобы управлять собой, не нужен никакой посох.
– Да, это верно. Но все же видеть свое изображение в образе божества немного непривычно. Все-таки бог – это бог. А человек – это человек.
– Все в нашем переменчивом мире течет, все изменяется. Когда-то очень давно не в этой галактике, даже не в этой Вселенной и я был обыкновенным человеком. Таким же, как ты, таким же, как все. Тогда все было другое. Свойства материи, свойства времени. Даже законы физики, и те были другие. Строение вещества базировалось совсем на других принципах, нежели сейчас. А вот человек, люди, их эмоции были точно такими же. Природа человека меняется гораздо медленнее, чем законы природы. Я был обыкновенным человеком, жил, как все, пока в один прекрасный момент не превратился в бога. В бога Галактики. В часть единого бога-отца.
– Был ли у вас выбор? – задаю я вопрос. – Или это неумолимый рок – предначертание стать богом?
– Выбор есть всегда. Бог так и создал Вселенную, создал людей, чтобы всегда имелась возможность выбирать. Между правдой и ложью, жизнью и смертью, добром и злом. Я свой выбор сделал и не жалею об этом. Теперь выбор за тобой, Леон.
– Выбор чего? – Мне непонятна последняя фраза бога Галактики.
– Именно тебя я выбрал в качестве своего преемника. Я считаю, что ты вполне справишься с этой участью.
– Меня??? – Я так удивлен, что на мгновение теряю дар речи.
– А почему нет? – настал черед удивляться бога Галактики. – Не боги горшки обжигают, и не из богов появляются боги. Боги появляются из людей.
– Да… Но я? Почему я? Что, во всей Галактике не нашлось более достойных?
– Я думаю, очень многие считают, что достойны нести этот крест. Но вот ведь незадача, они-то как раз и не справятся с ролью бога. Тот, кто уверен, что может стать богом, никогда им не. станет. Самый лучший правитель – тот, который тяготится властью. Для которого власть – обуза. А вовсе не тот, который спит и видит себя властелином народов, который один-единственный знает, как должны жить люди. Так что тот, кто считает, что достоин стать богом, как раз недостоин этой миссии. В данном случае критерии отбора другие. В первую очередь это любовь к Вселенной, любовь к жизни во всех ее проявлениях. А также чистая душа.
– Чистая душа? – Я не перестаю удивляться. – Это у менято чистая душа? У меня, профессионального солдата, на чьем счету не одна жизнь? Мне за свою недолгую жизнь приходилось не раз убивать.
– А ты думаешь, я никого и никогда не убил – Лицо бога вмиг стало серьезным. – Видя, как неразумно ведут себя люди, я уничтожал целые народы, целые планеты. Но делал ли я это ради того, чтобы покарать непокорных? Для того, чтобы наказать виновных? Ради жажды власти? Нет! Никогда! Уничтожая цивилизацию, погрязшую в грехе, я тотчас вновь зарождал жизнь в надежде, что, получив вновь шанс, люди станут лучше. Что любовь проснется в их сердцах. Иногда это происходило, и тогда я был на вершине блаженства, иногда же люди вновь окунались в пучину греха. И тогда все повторялось.
– Да, но вы бог. Я же простой человек. Что-позволено Цезарю, не позволено рабу.
– Убивать не позволено никому! Ни богу, ни человеку! Но совершаешь ли ты убийство, когда защищаешь свою жизнь? Жизнь близких, родных, просто незнакомых людей? И убиваю ли я людей, когда, заботясь о бессмертной душе, прекращаю их жизненный путь? Люди сами себя убивают. Своими нечестивыми мыслями, бесчестными поступками. Человек, который поднял на другого оружие, сам приговорил себя.
Я задумываюсь над словами бога Галактики:
В этот момент я слышу за спиной женский голос. Мне кажется, что это голос Майи, и я резко оборачиваюсь. Теперь я стою на земле. Вокруг темный лес. Вдалеке мелькает женская фигура, и я кидаюсь вслед за ней.
Бежать тяжело. Ветви деревьев больно хлещут по лицу. Я утопаю в снегу, но все равно упорно стремлюсь за неуловимой женской фигурой. Я задыхаюсь. Каждый новый шаг дается мне все с большим трудом. Я почти без сил, но не сдаюсь. Наконец, сделав последнее усилие, догоняю женщину. Схватив за плечи, разворачиваю и вижу, что это не Майя. Это вообще ни одна из женщин, которых я когда-либо знал. Ее лицо мне незнакомо, и все же я точно знаю, кто передо мной. Это сама Смерть. Она улыбается, и у меня мурашки пробегают по телу, потом она говорит: «Леон, тебе пора. Пошли со мной». Я в ужасе отшатываюсь и тут же просыпаюсь.
– Леонид, Леонид, что с вами? – слышу я встревоженный голос Софьи и открываю глаза.
Я проснулся на мягком диване в небольшой уютной комнате, укутанный теплым пледом. Моя одежда висит рядом на стуле. Надо мной озабоченно склонилась Софья. Весь ее вид говорит о том, что она очень напугана.
«Сон. Это был лишь сон», – подумал я и облегченно улыбнулся.
Увидев меня улыбающимся, Софья успокоилась.
– Ну и странный же сон мне приснился, – потянувшись, словно удав агра, извиняющимся тоном сказал я.
– Да-а, перепугали вы меня. Так кричали, словно самой смерти смотрели в глаза, – сказала она.
– В некотором роде так оно и было, – ответил я и, вспомнив события вчерашнего Дня, осторожно ощупал обожженную ногу.
Ожог на ноге почти зажил и уже не причинял такой невыносимой боли. Лишь немного зудела заживающая кожа. Как ни странно, я никак не мог вспомнить, когда я успел вчера раздеться и доползти до этого дивана. Последнее, что я помнил, – это как свалился без сил у ног Софьи. Получается, что раздевался я вчера не без посторонней помощи.
Заметив мое смущение, Софья пояснила:
– Вчера вы потеряли сознание, и мы с Петей вас раздели и перенесли сюда. Вы все время бредили, говорили на каком-то непонятном языке. Вырывались. Вчера я заметила у вас очень нехороший ожог, хотела вызвать «Скорую», но Петя меня отговорил. «Если бы он хотел пойти в больницу, то пошел бы туда, а не к нам», – сказал он. Я смазала вашу рану бальзамом, и мы отнесли вас спать сюда.
– Спасибо, – только и смог я сказать в ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93