А если даже и обратят – гляди-ка, какой гигант-самоанец! – то уж на спутника его вряд ли кто посмотрит – пусть спутник этот и шуршит черным шелком, имеет на голове щегольскую кепочку, надетую так, как надо, и модные светло-бежевые сапожки с лакированными вставками.
С ними в лифте оказался лифтер. Он спросил: «Этаж?» Раджи назвал десятый этаж и вытащил ключ, оставленный Чили Палмером в номере; он не стал совать этот ключ лифтеру в лицо, но сделал так, чтобы тот этот ключ увидел и принял их за постояльцев. Раджи собрался даже сказать: «Сначала зайдем к тебе, а потом ко мне». Пусть лифтер не считает, что они живут в одном номере. Но на шестом этаже парень этот сошел, и Раджи не удалось его просветить.
Они тихонько подошли к двойному номеру и, войдя, обнаружили, что номер убран и готов к возвращению его обитателя: ваза наполнена свежими фруктами, расставлены цветы, а на подушке разобранной широченной постели лежит шоколадка в золоченой обертке, из приглушенного радио неслась тихая музыка. Раджи увидел, что Элиот озирается по сторонам, по-видимому находясь под впечатлением, потом тот раздвинул шторы на окнах, действуя прицепленными к ним палочками, открыл балконную дверь и вышел полюбоваться видом на Вест-Голливуд и дальше, до самых холмов с карабкающимися на них огоньками. Когда Элиот вернулся в номер, все лампы в обеих комнатах были погашены, и Элиот спросил:
– А почему бы нам не посмотреть телевизор? Фигуру самоанца освещал только свет из ванной.
– Ты считаешь, что на глупые вопросы мне следует отвечать? – сказал Раджи.
– Но будет телевизор включен или не будет, он же все равно вернется в номер, правда? – сказал Элиот.
Потушив свет в ванной, Раджи уселся в кресло лицом к входной двери. Элиот сел в отдалении на диванчике напротив телевизора.
Он спросил:
– Вы знаете, каким образом вы это сделаете?
– Тебе понравится, – сказал Раджи.
– Точно так же, как и Джо Лаза?
– Подожди, увидишь.
Чили пришлось задержаться у конторки, чтобы взять ключ.
В номере он зажег первую попавшуюся лампу на тумбе телевизора, туда же он положил ключ, бумажник, коробку сигар и темные очки. Он хотел было снять пиджак, когда услышал: «Чили Палмер» – и, обернувшись, увидел сначала Раджи, державшего на коленях пистолет, а потом сидящего на диванчике Элиота.
– Матт и Джефф, – сказал он, кинув пиджак на спинку стула, – чем могу быть вам полезен?
– Хочу напомнить тебе кое-что, – сказал Раджи, – как ты заладил тогда одно повторять, что Линда больше со мной не работает. Лез на меня с этим, помнишь? Я вежливо так осведомился, кто ты такой, что пристаешь ко мне, черт тебя дери! А ты сказал, что ты ее новый директор. И лезешь так, наступаешь… А в следующий раз ты спросил Ника, где Джо Лаз. Хочешь знать, куда он делся?
– Думаю, ты его шлепнул, – сказал Чили и покосился на Элиота. – Или он его шлепнул. Зная, кто такой Джо, удивляешься только, как этого раньше не произошло.
– Ты когда-нибудь ел с этим подонком? – спросил Раджи. – А я вот ел. И хотелось либо избить его до потери сознания, либо шлепнуть. Я и шлепнул. Но ведь ты не спросил об этом меня, а спросил Ника, который ни черта не знает обо всей этой истории. И тогда же в офисе ты сказал ему, не мне, а ему: «Ты больше не представляешь Линду Мун». А он и не представлял ее никогда. Это я ее представлял, был ее директором и сейчас им являюсь.
– Чего ты хочешь от меня? – спросил Чили. – Чтобы я извинился?
– Я хочу, чтобы ты вышел на балкон, – сказал Раджи, поднимая пистолет, показавшийся Чили «береттой-9».
– Не из этой ли штуки ты шлепнул Джо Лаза?
– Из нее я тебя шлепну, если не выйдешь на балкон!
– Какая тебе разница, где это сделать – в номере или на балконе? Ты что, ковер запачкать боишься?
– Нет, мы вот что собираемся сделать, – сказал Раджи. – Посмотреть, как ты сам себя прикончишь. Совершишь самоубийство, потому что лучшего трюка для кино тебе не придумать. А от пули ты помрешь только в том случае, если не спрыгнешь с балкона. Я нажму на курок – и ты покойник! А если прыгнешь – может быть, еще поживешь… пока на землю не грохнешься.
– Если мне предоставляется выбор, – сказал Чили, – то не дадите ли времени подумать?
– К черту! – отрезал Раджи. – Элиот, бери этого сукиного сына и волоки на балкон!
– Скоро кинопроба, – сказал Чили двинувшемуся к нему Элиоту.
Элиот взял его за руку.
– Ага, она обещала позвонить, но так и не позвонила.
– Элиот, – с некоторым волнением в голосе произнес Чили, – ей пришлось на время уехать. Только поэтому она не позвонила. Она оставила мне сообщение, попросила, чтобы позвонил я, но я тоже уезжал. Подойди к телефону и нажми кнопку. Услышишь, как Элейн просит меня позвонить тебе.
– Элиот, заткни его, – сказал Раджи, тоже поднимаясь на ноги. Подойдя к письменному столу, он покачал головой. – Огонек не горит – никакого сообщения там нет.
– Если Элейн передала мне, что оставила сообщение, – сказал Чили, – значит, она его оставила. Подними трубку, нажми кнопку.
Раджи сделал это – нажал кнопку, послушал, потом протянул трубку Элиоту:
– Нет там сообщения. Приятный женский голос говорит, что на этот час сообщений нет. Схватишь ты его наконец, Элиот, и сбросишь с балкона? Ведь ты так любишь это проделывать.
Элиот железной рукой ухватил Чили за шею и – вот оно! – вытащил на балкон и, притиснув к перилам, отпустил. Чили выпрямился, повертел головой.
– Чуть шею мне не сломал!
– Это он может, – сказал Раджи, выходя на балкон. – Сломать тебе шею и перекинуть тебя через перила. Или же ты можешь повести себя как мужчина и сделать это сам. Влезть на перила и спрыгнуть.
Чили поднял глаза на Элиота.
– Я несколько часов назад говорил с Элейн. Она сказала, что звонила сюда и оставила сообщение. Позвонить должен был я, потому что ей срочно понадобилось вылететь в Ванкувер, чтобы уволить этого кретина Александра Монета. Она, ей-богу, очень торопилась. Она сказала: «Позвони за меня Элиоту. Скажи ему, что проба будет на той неделе в любой день, какой он только пожелает».
– Она так сказала?
– Он врет, Элиот, – тут же встрепенулся Раджи, – плетет тебе басни, чтобы спасти свою говенную задницу. Будь ты на его месте, делал бы точно то же самое, как и я, как и все другие.
– Если сообщения там нет, – сказал Чили, – значит, его кто-то стер. Или же оно сохранено. Как для того, так и для другого кто-то должен был быть в комнате из тех, кому быть здесь не полагалось.
Элиот взглянул на Раджи.
– Вы поднимались в номер. Отсюда и ключ.
– Я так и сказал тебе. Но никакого сообщения на телефоне не было.
– Откуда вы знаете? Вы что, проверяли?
– Не было огонька сообщения. Вот погляди на телефон. Есть там огонек, мигает?
Элиот повернулся, подошел к столу. Чили наблюдал за ним.
– Возьмите трубку, нажмите кнопку сообщений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
С ними в лифте оказался лифтер. Он спросил: «Этаж?» Раджи назвал десятый этаж и вытащил ключ, оставленный Чили Палмером в номере; он не стал совать этот ключ лифтеру в лицо, но сделал так, чтобы тот этот ключ увидел и принял их за постояльцев. Раджи собрался даже сказать: «Сначала зайдем к тебе, а потом ко мне». Пусть лифтер не считает, что они живут в одном номере. Но на шестом этаже парень этот сошел, и Раджи не удалось его просветить.
Они тихонько подошли к двойному номеру и, войдя, обнаружили, что номер убран и готов к возвращению его обитателя: ваза наполнена свежими фруктами, расставлены цветы, а на подушке разобранной широченной постели лежит шоколадка в золоченой обертке, из приглушенного радио неслась тихая музыка. Раджи увидел, что Элиот озирается по сторонам, по-видимому находясь под впечатлением, потом тот раздвинул шторы на окнах, действуя прицепленными к ним палочками, открыл балконную дверь и вышел полюбоваться видом на Вест-Голливуд и дальше, до самых холмов с карабкающимися на них огоньками. Когда Элиот вернулся в номер, все лампы в обеих комнатах были погашены, и Элиот спросил:
– А почему бы нам не посмотреть телевизор? Фигуру самоанца освещал только свет из ванной.
– Ты считаешь, что на глупые вопросы мне следует отвечать? – сказал Раджи.
– Но будет телевизор включен или не будет, он же все равно вернется в номер, правда? – сказал Элиот.
Потушив свет в ванной, Раджи уселся в кресло лицом к входной двери. Элиот сел в отдалении на диванчике напротив телевизора.
Он спросил:
– Вы знаете, каким образом вы это сделаете?
– Тебе понравится, – сказал Раджи.
– Точно так же, как и Джо Лаза?
– Подожди, увидишь.
Чили пришлось задержаться у конторки, чтобы взять ключ.
В номере он зажег первую попавшуюся лампу на тумбе телевизора, туда же он положил ключ, бумажник, коробку сигар и темные очки. Он хотел было снять пиджак, когда услышал: «Чили Палмер» – и, обернувшись, увидел сначала Раджи, державшего на коленях пистолет, а потом сидящего на диванчике Элиота.
– Матт и Джефф, – сказал он, кинув пиджак на спинку стула, – чем могу быть вам полезен?
– Хочу напомнить тебе кое-что, – сказал Раджи, – как ты заладил тогда одно повторять, что Линда больше со мной не работает. Лез на меня с этим, помнишь? Я вежливо так осведомился, кто ты такой, что пристаешь ко мне, черт тебя дери! А ты сказал, что ты ее новый директор. И лезешь так, наступаешь… А в следующий раз ты спросил Ника, где Джо Лаз. Хочешь знать, куда он делся?
– Думаю, ты его шлепнул, – сказал Чили и покосился на Элиота. – Или он его шлепнул. Зная, кто такой Джо, удивляешься только, как этого раньше не произошло.
– Ты когда-нибудь ел с этим подонком? – спросил Раджи. – А я вот ел. И хотелось либо избить его до потери сознания, либо шлепнуть. Я и шлепнул. Но ведь ты не спросил об этом меня, а спросил Ника, который ни черта не знает обо всей этой истории. И тогда же в офисе ты сказал ему, не мне, а ему: «Ты больше не представляешь Линду Мун». А он и не представлял ее никогда. Это я ее представлял, был ее директором и сейчас им являюсь.
– Чего ты хочешь от меня? – спросил Чили. – Чтобы я извинился?
– Я хочу, чтобы ты вышел на балкон, – сказал Раджи, поднимая пистолет, показавшийся Чили «береттой-9».
– Не из этой ли штуки ты шлепнул Джо Лаза?
– Из нее я тебя шлепну, если не выйдешь на балкон!
– Какая тебе разница, где это сделать – в номере или на балконе? Ты что, ковер запачкать боишься?
– Нет, мы вот что собираемся сделать, – сказал Раджи. – Посмотреть, как ты сам себя прикончишь. Совершишь самоубийство, потому что лучшего трюка для кино тебе не придумать. А от пули ты помрешь только в том случае, если не спрыгнешь с балкона. Я нажму на курок – и ты покойник! А если прыгнешь – может быть, еще поживешь… пока на землю не грохнешься.
– Если мне предоставляется выбор, – сказал Чили, – то не дадите ли времени подумать?
– К черту! – отрезал Раджи. – Элиот, бери этого сукиного сына и волоки на балкон!
– Скоро кинопроба, – сказал Чили двинувшемуся к нему Элиоту.
Элиот взял его за руку.
– Ага, она обещала позвонить, но так и не позвонила.
– Элиот, – с некоторым волнением в голосе произнес Чили, – ей пришлось на время уехать. Только поэтому она не позвонила. Она оставила мне сообщение, попросила, чтобы позвонил я, но я тоже уезжал. Подойди к телефону и нажми кнопку. Услышишь, как Элейн просит меня позвонить тебе.
– Элиот, заткни его, – сказал Раджи, тоже поднимаясь на ноги. Подойдя к письменному столу, он покачал головой. – Огонек не горит – никакого сообщения там нет.
– Если Элейн передала мне, что оставила сообщение, – сказал Чили, – значит, она его оставила. Подними трубку, нажми кнопку.
Раджи сделал это – нажал кнопку, послушал, потом протянул трубку Элиоту:
– Нет там сообщения. Приятный женский голос говорит, что на этот час сообщений нет. Схватишь ты его наконец, Элиот, и сбросишь с балкона? Ведь ты так любишь это проделывать.
Элиот железной рукой ухватил Чили за шею и – вот оно! – вытащил на балкон и, притиснув к перилам, отпустил. Чили выпрямился, повертел головой.
– Чуть шею мне не сломал!
– Это он может, – сказал Раджи, выходя на балкон. – Сломать тебе шею и перекинуть тебя через перила. Или же ты можешь повести себя как мужчина и сделать это сам. Влезть на перила и спрыгнуть.
Чили поднял глаза на Элиота.
– Я несколько часов назад говорил с Элейн. Она сказала, что звонила сюда и оставила сообщение. Позвонить должен был я, потому что ей срочно понадобилось вылететь в Ванкувер, чтобы уволить этого кретина Александра Монета. Она, ей-богу, очень торопилась. Она сказала: «Позвони за меня Элиоту. Скажи ему, что проба будет на той неделе в любой день, какой он только пожелает».
– Она так сказала?
– Он врет, Элиот, – тут же встрепенулся Раджи, – плетет тебе басни, чтобы спасти свою говенную задницу. Будь ты на его месте, делал бы точно то же самое, как и я, как и все другие.
– Если сообщения там нет, – сказал Чили, – значит, его кто-то стер. Или же оно сохранено. Как для того, так и для другого кто-то должен был быть в комнате из тех, кому быть здесь не полагалось.
Элиот взглянул на Раджи.
– Вы поднимались в номер. Отсюда и ключ.
– Я так и сказал тебе. Но никакого сообщения на телефоне не было.
– Откуда вы знаете? Вы что, проверяли?
– Не было огонька сообщения. Вот погляди на телефон. Есть там огонек, мигает?
Элиот повернулся, подошел к столу. Чили наблюдал за ним.
– Возьмите трубку, нажмите кнопку сообщений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67