– Ну, беги, вон, наверно, твой автобус! Я по своим делам тут зайду… Да! – вспомнил он. – Как себя чувствует Матвеич?
– Хорошо! – ответил уже с расстояния в несколько шагов Павлик. – Только зачем-то вас ждет!
На пределе усилий
Как он и думал, Костя и Вика были в мансарде, смотрели из окошка за баптистом. Костя немножко прозевал его в городе, так как вынужден был сесть в следующий автобус. Но Вика заметила, как постоялец прошел со стороны Жужлицы, и уже вместе они видели, как немного спустя тот выходил во двор, долго осматривался, прислушивался… Потом зашел в сарай, появился с каким-то свертком в руках, взял у дверей лопату и скрылся за домом… А через некоторое время возвратился в избу уже без свертка. И больше не показывался.
Эти, в общем-то уже второстепенные подробности Павлик выслушал, можно сказать, на ходу. Он боялся опоздать в психиатричку и боялся присесть, остановиться, постоять на одном месте, словно держался на ногах и двигался лишь по инерции – нельзя было утратить ее. И нетерпеливо прохаживался из комнаты в кухню, из кухни в комнату, пока выслушивал Костю и Вику, пока отвечал на их вопросы.
А в первую секунду, едва переступив порог, сообщил:
– Быстрее! Едем! Надо успеть к часу!
Но пришлось коротко рассказать, где он побывал за это время, с кем и о чем говорил…
Костя в ответ на его новости вздохнул, глубоко, как это делала Татьяна Владимировна.
– Надо теперь в милицию, Павка… Иначе – нагоняй нам!
– Потом, Костя! Там есть милиция, рядом! Я хочу… ну, увидеть его!
И Костя быстро согласился:
– Хорошо, хорошо, Павка! Действуем, как ты решил.
Костя опять был выставлен в кухню, а Павлик обращен спиной к кушетке, где Вика приводила в порядок свои волосы и меняла голубой спортивный костюм Павлика на свой девчоночий, белый.
– Павлик, ну почему он в тебя стрелял?! Ведь он же знал, что Анечка… (Это хорошо, что она сказала «Анечка»…) Ну, что ее…
Павлик вынужден был повторять:
– Он трусил, наверно, всего боялся… А тут еще… И он шел показать Николашке… Или передать ему деньги. Чтобы – подальше. А тут опять Аня… Привидение! На том же месте! Или почти на том же. Он же вскрикнул – это я слышал! И сразу – из пистолета… И был пьян, правда, чокнулся немного… А может, они нарочно, чтобы ему спрятаться… Раз уж он в этой больнице был, возьмет да прикинется…
– А как же твой Николашка: сразу и там, и там?! Ты их подслушивал с дядькой Андреем, а вышел – он Кузьмича тащил с другого берега!
– Значит, быстро бегает! – нетерпеливо ответил Павлик. – Бегать он умеет, везде успевал… А Кузьмич в машине валялся, пока он с баптистом…
Наконец ему разрешено было оглянуться.
– Все у меня нормально, Павлик?..
– Все… – сказал он, убежденный, что она сама это прекрасно знает. Костя принес и как-то неловко подал ему кроличью шапку.
– Надень… Эта теплее. Вика тебе зашила…
Павлику некогда было спросить, как ему удалось заставить ее. Впрочем, от Вики не знаешь, что ожидать.
– Идемте, опоздаем! – повторил он…
Вышли из дому и быстрым шагом двинулись к автобусной остановке тем же путем, каким добирался утром Костя. Он же и нес хозяйственную сумку с уложенными в нее инкассаторскими мешками.
Пока шли садами, потом через лес, по мосткам через Жужлицу, – молчали.
В небе то там, то здесь проглядывала синева, земля оттаяла, вот-вот готово было выглянуть солнце, и Павлик мог даже не надевать кроличьей шапки.
Баптиста – сразу было решено – пока не трогать: баптист никуда не денется, будет ждать. Но когда подходили к автобусной остановке, Костя с откровенным сожалением проговорил:
– Родственничка твоего, Вика, значит, только за облигации прихватят, что они спекулировали с Николашкой да Фаинкой этой…
И Павлик убавил шаг.
– Нет, Костя… Не только. Я все время думал… Не мог никак сообразить. Его еще за то, что курильщика этого, Илькиного брата, он убил, а не Кузьмич…
Вика вовсе остановилась. Испуганная, она делалась еще красивее, потому что выглядела очень беспомощной, а широко открытые, большущие глаза казались черными на бледном лице.
– Ведь тому, Илькиному брату, Николашка сказал: выйди ровно в одиннадцать… А потом требовал, чтобы баптист «минута в минуту»… А баптист боялся, отказывался… Тогда он припугнул его. И я же видел, как он нес Кузьмича: тихо-тихо, чтобы ни звука! И посадил прямо против калитки. Может, сам и ружье зарядил. И быстро ушел, чтобы люди его видели на том берегу. И я ушел, не догадался… А баптист вышел минута в минуту и нажал курок. Это они убили! У того ж пистолет! И можно было Аню… И все бандитские дела сразу на него свалить. А у них остаются деньги. И все шито-крыто! Кузьмич сам ничего не мог, я видел! Он шевельнуться не мог!
– Так ему и надо! – неожиданно сказала Вика. И в ответ на удивленный взгляд Павлика пояснила: – Дядьке Андрею! Я же знала, что он зверь!
С автобуса пересели на трамвай. И вышли в квартале от больницы.
Было уже около половины первого. А требовалось еще – хотел бы этого Павлик или не хотел – зайти в милицию…
От сознания, что его, Павлика, дело переходит в чужие руки, вдруг подступило какое-то безразличие: вернулась на время приглушенная слабость.
Поддаваться этому Павлик не имел права. Даже испугался: он обязан выдержать все до конца, как надумал, иначе ему всю жизнь будет казаться, что он сдался…
У ворот отделения милиции прогуливался в одиночестве молодой, с красными погонами милиционер.
Уже хотел обратиться к нему, когда сзади кто-то спросил:
– Куда вы, ребята?..
Они обернулись на голос.
– Не надо, – сказал мужчина в темной кожанке – черноволосый, с тоненькими ниточками усов.
Костя и Павлик заметили, что молодой милиционер отдал ему честь.
– Пойдемте в больницу, куда вы собирались… А это я помогу нести. – Он перенял у Кости хозяйственную сумку.
Тем временем со стороны трамвайной остановки подошел уже знакомый Павлику следователь. Или кто он там был – этот, в сером пальто, что появлялся у Жужлицы, потом на кладбище…
– Здравствуй, – сказал Павлику.
– Здравствуйте… – не очень приветливо ответил Павлик.
А Костя поглядывал то на одного, то на другого из подошедших. Где-то сегодня они с Павликом уже натыкались на черного, с усиками: либо в районе Буерачной, когда наблюдали за баптистом, либо около сберкассы…
– Вы что, следили за нами? – в том Павлику, сердито спросил Костя.
– Зачем? – удивился тот, что постарше, в сером пальто. – Просто сопровождали иногда! – Он показал на сумку в руках черноволосого. – С таким грузом не безопасно…
– Особенно девушке! – добавил тот, чему-то широко улыбаясь. И поглядел сначала на Вику, потом на своего напарника. – Ее теперь уже три милиции разыскивают!
– А что меня разыскивать! – фыркнула Вика, передернув плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49