Никаких слов не последовало. Только все трое уверенно улыбнулись и кивнули.
— Хорошо, — сказал Велисарий. — Значит, время пришло. Теперь мой черед подниматься на эту проклятую гору.
Велисарий повернулся и пошел. После каждого шага он на полшага отступал назад — соскальзывал с грунта. Его движение отмечалось тихими чавкающими звуками почвы под ногами. Через несколько ярдов доспехи и оружие уже воспринимались им, как ноша Атланта.
— Ну и денек, — бормотал он. — Если эта война продлится достаточно долго, то я буду прыгать по полям, надев только шлем и хлопчатобумажную форму. И ни о чем не беспокоиться.
«Кроме того, как бы не поджариться на лигроине или не быть разорванным на части взрывающимися снарядами, — пришла недобрая мысль Эйда. — Уже не упоминая того, что с пятисот ярдов тебя может снять снайпер, вооруженный скорострельным ружьем. А раз уж мы об этом заговорили, то давай не забывать…»
«Ни о чем не буду беспокоиться! — настаивал Велисарий. Его мысль, возможно, получилась несколько сердитой и угрюмой. — Смерть легка, как перышко. А доспехи и оружие катафрактов — пытка Прометея. — Затем он добавил очень угрюмо: — Ты вечно портишь удовольствие другим».
К тому времени, как Велисарий добрался до траншеи у верха перевала, он чувствовал себя истощенным. Он чуть не рухнул рядом с Маврикием. Валентин с Анастасием все еще находились в траншее, в нескольких футах справа.
Маврикий только бросил на него беглый взгляд, перед тем как возобновить изучение вражеских сил на склоне внизу.
— Ничего, скоро придешь в себя, — сказал он. Его слова были недобрыми, но тон — сочувственным. — И хорошо бы побыстрее, — добавил Маврикий мрачно. — Йетайцы времени не теряют.
Велисарий устало кивнул. К счастью, его усталость объяснялась просто — сильным, но кратковременным напряжением. Это не была усталость, которая накапливается после многих часов безжалостного труда. Велисарий знал по опыту: его тренированные мышцы восстановятся через несколько минут, даже если он в данный момент и думает, что никогда в жизни больше не сможет ходить.
Голова полководца находилась ниже парапета, она отдыхала на идущей под углом стене траншеи. Он слишком устал, чтобы поднимать ее. Велисарий слышал отдаленные звуки приказов, выкрикиваемых на хинди, которые долетали издали, с низу склона.
— Что они делают, Маврикий? — спросил он.
— Основная атака ложится на плечи йетайцев. Ничего необычного, просто прямой бросок вверх по склону. На своих двоих. Они только что закончили выстраиваться. — Он недоверчиво хмыкнул. — Причем в хорошие линии. Значительно лучше, чем построения варваров, которые я видел раньше.
— Они не совсем варвары, — заметил Велисарий. Он сделал попытку поднять голову, но практически сразу же от нее отказался. — Да, конечно, они ведут себя, как варвары. Малва подбадривают их, чтобы они вели себя варварски, хотя йетайцам и не требуется особое подбадривание. Хотя они теперь уже на протяжении трех поколений являются неотъемлемой частью правящего класса малва. Чтобы ты имел верное представление о йетайцах, знай, что все их офицеры грамотные. Сверху вниз до ранга, эквивалентного нашему пентарху. — Маврикий еще раз хмыкнул. С другой стороны Велисария послышался недоверчивый (и отчасти недовольный) возглас Валентина:
— Ты, наверное, шутишь!
Велисарий улыбнулся. Отношение Валентина было понятно. Даже в римской армии с относительно демократичными традициями не более половины офицеров ниже ранга гектонтарха умели читать и писать.
Сам Валентин считался гектонтархом. Это был современный греческий эквивалент старого латинского центуриона — командующего сотней. Но в случае Валентина ранг являлся почетным титулом. Валентин никем не командовал. Его работа в паре с Анастасией заключалась в защите Велисария — полководец должен остаться жив на поле брани.
Валентин был почти неграмотен. Он мог без чьей-либо помощи подписать свое имя и разобраться с простым посланием. Но он никогда даже не пытался читать книгу. Если бы кто-то когда-то предложил это ему…
— Тебе когда-нибудь следует прочитать книгу, — спокойно заметил Анастасий. — Было бы полезно для тебя, Валентин.
— Ты, наверно, шутишь, — последовал ответ, сопровождающийся шипением.
«Он, наверно, шутит», — эхом повторил Эйд.
Слушая перепалку, Велисарий широко улыбнулся. Анастасий был грамотен, и совсем не едва. Огромный фракийский катафракт читал все книги, до которых мог добраться, в особенности по философии. Но его отношение к чтению для римского солдата было нетипично, может, даже лучше сказать — экстраординарно.
Анастасий сам приписывал эту особенность тому факту, что его отец — грек. Но Велисарий так не думал. В римской армии было много неграмотных греческих солдат, так же не интересовавшихся грамотой, как и любой гунн. Велисарий подозревал, что навязчивая идея Анастасия с философией скорее имеет природу личного протеста. Этот человек был таким огромным, таким сильным и таким жестоким внешне, что, как думал Велисарий, Анастасий обращается к чтению, как способу уверить себя, что он все-таки человек, а не великан-людоед.
Мысль о великанах-людоедах вернула его к настоящему моменту. Хотя йетайцы и обучены грамоте, но ближе всего подошли к великанам-людоедам из всех существ, которых когда-либо встречал Велисарий.
«Ты бы лучше приготовился и собрался с силами, дедушка, — пробормотал Эйд. — Великаны-людоеды уже идут».
Велисарий услышал, как забили барабаны.
— Они идут, — сказал Маврикий. Говорил он тихо, как и обычно, очень мрачным и холодным тоном. — Какие яростные ублюдки! Никому не нужно их гнать вперед. Идут, как голодные волки за хромой антилопой.
Велисарий достаточно восстановил силы. Он слегка крякнул от усилия, когда поднимался. Потом посмотрел через парапет.
Йетайцы шли в атаку по горному перевалу. Но на них Велисарий только бросил поверхностный взгляд. Он и раньше видел йетайцев в действии, и его не удивило ничто из увиденного — ни ярость их атаки, ни то, что им удавалось поддерживать относительно ровное построение, несмотря на то что они взбирались по усыпанному камнями склону. Да, определенно, атака впечатляла. Но ничто в мире не впечатляло так, как атака тяжелой персидской конницы. А Велисарию в прошлом приходилось отражать атаки персидской конницы, и он побеждал армии, частью которых они являлись.
Он провел еще немного времени, оценивая кшатриев, которые сопровождали йетайцев. В империи малва только эта военная каста использовала пороховое оружие. Фактически везде, за исключением армии Дамодары, они держали монополию на это оружие.
Кшатрии распределились среди рядов наступающих йетайцев. Все они несли гранаты — по одной в руке, еще по несколько висели на нагрудных патронташах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121