– Гей, стой! – закричал один.
Проезжий отпрукнул лошадь. Телега остановилась.
– Беглого чернеца не встрел? – спросил какой-то знакомый Иванке голос. Иванка не мог припомнить, где и когда его слышал раньше, но дыханье его невольно прервалось. Он никак не ждал, что его могут искать.
– Не встрел, – кратко ответил проезжий.
– Молодой парнишка – волос кудряв, зубы редки, глаза голубые, – услышал Иванка свои приметы.
– Чего он вам всем дался?! На сей неделе в десятый раз все спрошают, – ответил хозяин телеги. – Да вы тут не ищите. Живем в стороне. Я вот своих двоих уловил. Сукины дети бежать хотели, а на них недоимок по три рубли…
– Под плети теперь? – злорадно спросил все тот же знакомый голос, и Иванка узнал наконец собакинского холопа Федоску.
– А как не под плети! – деловито буркнул проезжий и, вдруг охлестнув по крупу конягу, громко воскликнул:
– Ми-ила-ай!..
Телега затарахтела по корням и ухабам. Всадники повернули с проселка в сторону. Но встревоженный неожиданностью Иванка не мог уже больше заснуть…
Вскоре телега остановилась.
– Вставай, скворцы, прилетели в скворешню! – сказал хозяин.
Кузя открыл глаза и потягивался, не сразу поняв, где он и почему спит в телеге.
– Вылазь, вылазь, – ласково проворчал хозяин. – В горнице у меня тесно. Ляжете в подклети.
Он отомкнул замок и впустил их обоих в подклеть. Едва они вошли, дверь захлопнулась и громыхнул засов. Иванка ошалел от неожиданности. Он рванулся назад к двери и затряс ее, от злости не в силах вымолвить слова, когда в темноте послышалась возня и густой голос спросил:
– Сколь дураков новых попалось?
– Двое, – ответил Кузя, смекнув, что речь идет о нем и Иванке.
– Да старых нас шестеро – вот и добро, – пробасил первый. – Ложитесь-ка спать… Не тряси двери, дурак: крепки – не растрясешь!..
Озадаченный Иванка опустился на сено.
– Куды ж мы попали?! – спросил он шепотом Кузю.
– Поди угадай! – прошептал так же тихо Кузя.
– Спать, дураки, спать – все дураки спят, – проворчал тот же голос, что в первый раз.
– Дяденька, да мы где, у кого? – спросил Кузя.
– Я не дяденька, а отец дьякон, – сказал бас, – а где мы, и сам не ведаю… Мыслю, что в чертовой кубышке: каждую ночь сюда черт дураков кидает, как гроши в копилку, а что станет делать – уху ли варить из нас или сало топить, кто знает!
Иванка не мог уснуть. Боясь больше всего за мирское поручение, он выпорол челобитную из полы и тут же в подклети спрятал ее под сено… Под утро отперли клеть и в темноте втолкнули кого-то еще.
Сквозь щели в двери проникли яркие солнечные лучи. В полусвете на сене Иванка с Кузей увидели, кроме себя, еще шестерых людей, которые один за другим просыпались. Иванка и Кузя узнали от них, что ловили их разно, кого – силой, кого – хитростью. Маленький щуплый мужичок вылез из-под сена.
– А-а, вот и еще один! – приветствовал дьякон.
– Я прежде всех тут бывал, – почти хвастливо сказал мужичок. – Меня в третий раз ловят. Я все испытал…
– Чего ж испытал?..
– Клети ставил, избы рубил, телеги делал, а там и убег… Пымали, опять убег! Опять пымали, я – снова!
– Да кто ж ловит?
– А приказчик боярский. Лютей зверя! Кого запорол, кого собаками затравил, а иной и сам убежал в казаки. А приказчик, чтобы перед боярином счет вести, ловит прохожих людей – крестьян ли, гулящих ли, все едино, – имает да кабалит, а зваться велит чужим именем: кой человек помер или сбежал, кличкой его велит называться. А силен станешь – насмерть побьет…
– Тебя же не побили, – сказал дьякон.
– Два раза драли и нынче драть станут, – спокойно сказал мужичок, уверенный, что своей судьбы не минуешь. – А я и сызнова убегу! – заключил он.
Клацнул дверной замок. Все в подклети замолчали и притаились. Дверь распахнулась. В окружении мелкой челяди, состоявшей из пятерых парней с плетьми, засунутыми за кушак рукоятками, освещенный ярким солнечным светом, кормленый и дородный, стоял приказчик, румяный, с широкой русой бородой, в чистой белой рубахе, без шапки.
– Выходи! – повелительно крикнул он.
Все бывшие в подклети поднялись на ноги, сбившись, как овцы, в кучу, щурились, ослепленные ярким утренним солнцем.
– Ну что? Испугались? – самодовольно и добродушно спросил приказчик. – Не зверь – человек я… Голодны? – Приказчик обернулся к одному из челядинцев: – Митька, раздай-ка хлеб.
Мелкорослый и с виду добродушный Митька, с реденькой бороденкой, прижимая по-бабьи к груди, стал резать круглый большой каравай, раздавая каждому пленнику по краюхе. Приказчик молча наблюдал за раздачей. Пленники не спешили есть, только богатырского сложения рослый детина, дьякон, нетерпеливо впился зубами в свою краюшку.
– Отцу дьякону по священству прибавь еще, – насмешливо приказал приказчик, – ишь, дюжий! Ладно работать станет.
Роздали всем еще по луковице и по ковшу квасу.
Выйдя из подклети, Иванка острым и неприметным взглядом окинул двор. У ворот он увидел псаря со сворой борзых, словно собравшегося на волчью травлю. Рослые поджарые кобели сидели и стояли у ворот, поглядывая во двор на толпу новых людей и нюхая воздух.
«Кинься бежать – разорвут в клоки!» – подумал Иванка. Он заметил на себе наблюдающий взгляд раздававшего хлеб Митьки и с безразличным видом принялся за еду…
– Вот что, добрые люди, – сказал приказчик, обращаясь ко всем пленникам, – нынче у вас началась новая жизнь, все одно, что сызнова родились, а коли снова родился, надо и новое крещение принять. Я вам буду заместо попа, дам имяны. – Приказчик обвел их взглядом, словно примериваясь к каждому, и проглядел бумагу, которую держал в руке. – Ты, сукин сын Федька, иди назад в подклеть, – сказал приказчик, обратясь внезапно к щуплому мужичонке, – тебя драть укажу, чтобы не бегал… Кабы ты не плотник искусный, я б тебя насмерть задрал. Ну, помилую, полжизни тебе оставлю ради уменья твоего…
Федька молча скользнул в подклеть. Приказчик обвел остальных взглядом.
– Эй, толстый, – вдруг обратился он к Кузе, – будешь Якушкой Карповым. Молод, да ничего – сойдешь!
– Ты, отец дьякон, гриву свою подстриги. Она в работе будет мешать. Федотом станешь Андроновым…
– Ты, чернявый, Степанкой Трепцом назовешься, – сказал он длинному, тощему, встрепанному парню.
– Парфен Терентьич, он больше на Ваську Титова походит, – вставил свое слово Митька, холоп, раздававший хлеб, и Иванка признал по голосу вчерашнего хозяина телеги.
Приказчик взглянул на чернобородого длинного парня, словно измеряя его взглядом.
– И то! – сказал он. – Васькой Титовым станешь. – И он пометил в своем списке.
Когда дошла очередь до Иванки, приказчик усмехнулся:
– Таких у нас не бывало. Кличкой будешь Баран. Волосом ты на барана похож, ни охотник, ни работник. Ты кто?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194