Гамильтон вошел в зал в тот самый момент, когда лошади вырвались из ворот. Хейз без труда опознал его, хотя сегодня надзиратель был одет не в униформу, а в коричневую кожанку, синие джинсы и мокасины с кисточками. В правой руке он держал расписание заездов. С одними знакомыми он просто поздоровался, другим пожал руку. Потом поднял глаза на телеэкран, висевший в левом углу зала. Хейз толкнул локтем Мейера.
— Мистер Гамильтон? — спросил Мейер, приблизившись к надзирателю.
— Билл Гамильтон? — спросил Хейз.
— Да.
— Полиция, — представился Мейер и показал свой значок.
Телевизионные экраны показывали лошадей, мчавшихся во весь опор по треку, возбужденный голос комментатора вещал: «Номер четыре вырывается вперед...»
— Что? — удивился Гамильтон.
— Полиция, — представился и Хейз.
— Выходит вперед! — закричал какой-то игрок.
— Номер девять взял барьер...
— Полиция? Шутите, ребята?
— Никаких шуток, — уверил его Хейз.
— На прямой первый, четвертый, девятый...
Лошади неслись по финишной прямой. Разве мог кто-нибудь из игроков отвести в этот момент глаза от экрана? В их родной букмекерской конторе, рядом с ними, разыгрывалась драма. Два фараона в гражданской одежде с полицейскими значками сцапали завсегдатая-игрока. И ни одна душа в заведении даже не чертыхнулась. Все следили за скачками.
Скачки для них были важнее всего.
— Давай! Давай!
— К финишу приближаются первый, девятый, третий...
— Разве закон запрещает играть в тотализатор? — широко улыбаясь, спросил Гамильтон. Он искал сочувствия у своих приятелей, которые и думать о нем забыли.
— Этого он не запрещает, — согласился с ним Мейер. — Но вот убивать маленьких старушек — это противозаконно.
* * *
Морт Эккерман был дородным мужчиной в коричневом костюме с огромной коричневой сигарой во рту. Он был похож скорее на банкира, чем на деятеля искусств. На двери его кабинета висела табличка «Виндоуз Энтертэйнмент, инк.», а все стены сверху донизу были увешаны афишами, которые показывали, насколько успешной была его работа с исполнителями.
Карелла с Брауном и не подозревали, что их так много.
Он сидел в кожаном вращающемся кресле, пускал кольца дыма и говорил:
— Это, конечно, безумная затея устраивать в апреле зрелище на открытом воздухе. Кому-нибудь может прийти в голову развести костер на эстраде. Наверное, именно это, по вашему мнению, должно произойти. Люди из Первого банка не представляют себе, что значит устраивать такое представление в апреле в нашем городе. И не скажешь ведь, что они явились сюда из Флориды и не знают, что у нас совсем другой климат. Эти люди знают наш город. Здесь, в нашем городе, они держат свой банк. Вспомните, какая погода была все эти недели. И если в выходные не пойдет дождь, это будет просто чудо. Но если то, что вы говорите, правда, если кто-то собирается поджечь...
— Мы этого не говорили, мистер Эккерман, — прервал его Браун. — Мы только спросили у вас, какие меры предосторожности вы разработали на случай пожара.
— Значит, вы ожидаете поджога. Я прав? Послушайте меня. Если произойдет пожар, а с неба будет лить дождь, нам не о чем беспокоиться. Дождь зальет пожар.
Обоим сыщикам приходилось видеть ревущее пламя пожаров, которые не могли потушить ни ливни, ни многочисленные команды пожарников. Они не верили в возможность пожара на лугу площадью четыре гектара, в самом центре огромного парка, но Глухой написал «Сожги это!», а когда Глухой предупреждал их, они знали, что он затевает нешуточное дело.
— Так какие же меры предосторожности вы разработали? — допытывался Карелла. — Кроме молитв о ниспослании дождя?
— Смешно, — фыркнул Эккерман. Он вынул изо рта сигару и ткнул ею в сторону Кареллы, показывая, что обращается к нему. — Слушайте. Каждый раз, когда мы проводим зрелища, в помещении или на открытом воздухе, пожарники проверяют все, что считают нужным. И всегда подписывают нам разрешение, — говорил он, размахивая в воздухе сигарой, словно волшебной палочкой. Шлейф дыма, высвеченного солнцем, тянулся за сигарой. — Они приходят только после установки аппаратуры. А какую угрозу пожара они могут найти на пустом парковом лугу? Так я говорю? — продолжал он, размахивая волшебной палочкой-сигарой. — Почему бы вам не прийти туда завтра и не проверить все самим? Вы убедитесь, что никакого всесожжения в центре города в выходные дни не состоится, и успокоитесь. Идет?
— Но почему завтра? — спросил Браун.
— Потому что ансамбли закончат монтаж аппаратуры только сегодня ночью, а завтра рано утром пожарники приедут и убедятся, что электрическая проводка, временные туалеты и артистические уборные никакой пожарной опасности не представляют. Они выдадут мне свидетельство, а я покажу его вам. Вот почему я приглашаю вас прийти завтра, — закончил Эккерман.
— В котором часу мы с вами встретимся? — спросил Карелла.
— Вам, ребята, и в самом деле это не дает покоя, а? — поинтересовался Эккерман.
Он не знал Глухого.
* * *
Джефф Кольберт, казалось, очень удивился, когда сыщики вошли в его кабинет.
— Вы пришли как нельзя кстати, — произнес он.
— Вот как? — хмыкнул Паркер.
Кольберт стоял перед огромным окном, из которого открывался потрясающий вид на деловую часть города.
— Я звонил в ваш участок минут двадцать назад, — сказал он. — И продиктовал свое сообщение детективу, назвавшемуся Джиниро.
— У нас были срочные дела в городе, — ответил Клинг.
— Мы не получили вашего сообщения, — добавил Паркер.
— А я хотел вам передать, что миссис Уилкинс зарегистрировала сегодня утром завещание Питера. Вы можете ознакомиться с ним, когда пожелаете.
— Мы уже знаем его содержание, — сообщил Клинг. — Вчера мы разговаривали с миссис Уилкинс.
— А мне об этом ничего не известно, — проговорил Кольберт.
— Голову даю на отсечение, что известно, — возразил Паркер.
Кольберт пристально посмотрел на него.
— Мистер Кольберт, помните ли вы, где были с двенадцати до половины первого дня двадцать пятого марта, — спросил Клинг.
— Сразу не припомню, — ответил Кольберт. — А почему вас это интересует?
— Может быть, в вашей записной книжке сохранились сведения, где вы были в указанное время? — подсказал Паркер.
— Да, я обязательно просмотрю за...
— Потому что нам стало известно, — продолжал Паркер, — что в указанное время вы были в магазине хозяйственных товаров фирмы «Сав-Мор» на углу улиц Речной и Болотной.
— И купили там двадцать две банки с красками, — закончил Клинг.
— Кто вам это сказал? — с улыбкой спросил Кольберт.
— Девушка, которая может опознать вас, — ответил Клинг.
— Не желаете ли встретиться с ней? — поинтересовался Паркер.
* * *
Он помнил те времена, когда начальник службы детективов проводил сборы каждый день с понедельника по четверг в своем управлении, находившемся в центре города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86