В этот момент за зеркалом никого не было. Сыщики намеревались пригласить в участок Маргарет Шэнкс и устроить ей очную ставку с человеком, который не за здорово живешь избавил ее от мужа. Они также планировали показать его самому Рубину. Интересно, узнает ли старик человека, который привез его на машине из Фокс-Хилла и оставил на игровой площадке недалеко от Речной Гавани? Но всему свое время. А пока допрос шел своим порядком.
Подозреваемому задают беспрерывно одни и те же вопросы, и он, истощив в конце концов запас заготовленных заранее ответов, начинает выкладывать то, что, по его разумению, сыщикам не следовало бы знать.
— Вы всегда выполняли работу, связанную с поддержанием порядка? — спросил Мейер.
— Смотря по тому, что вы подразумеваете под работой, связанной с поддержанием порядка.
Хейзу захотелось съездить ему в зубы.
— Человек, выполняющий эту работу, имеет значок полицейского, — произнес он. — Да вы сами прекрасно знаете что такое работа, связанная с поддержанием порядка.
— Я работал надзирателем в тюрьме. Это работа, связанная с поддержанием порядка? — сказал Гамильтон.
Теперь ясно, почему он думал, что сможет противостоять сыщикам. Он был немного знаком на практике с уголовным процессуальным правом, поякшался с такими же, как он сам, мерзавцами, которые влипли и отбывали сроки лишь по своей глупости. Он был хитрее и смышленее всех знакомых ему жуликов, хитрее и смышленее вот этих двух допрашивавших его ничтожеств. А может быть, это ему только казалось? Но он пытался сейчас доказать свое превосходство над ними. Мистер Хладнокровие. Улыбается и покуривает сигарету. У Хейза зачесались руки вбить ему эту сигарету в глотку.
— В какой тюрьме? — спросил он.
— Кастелвью. В северной части города.
— Давно ли вы работаете в приюте?
— Полтора года.
— Слышали что-нибудь о пропаже одеял?
— Нет. Были украдены одеяла?
— Много одеял, — уточнил Мейер. — С начала этого года исчезло двадцать шесть одеял.
— А я и не знал.
— Часть этих одеял появилась в городе.
— И об этом мне ничего не известно.
— Одно из них на железнодорожной станции «Уитком-Авеню».
— Понятия не имею, где это находится.
— Линия Харб-Вэлли, — подсказал Хейз.
— И это мне ничего не говорит.
— Тянется на север до самого Кастелвью. Вы сказали, что работали там. Было дело?
— Да.
— И ничего не слышали о линии Харб-Вэлли?
— Почему же не слышал? Конечно, слышал. А вот о станции «Уитком-Авеню» ничего не знаю.
— И значит, не могли отвезти туда на машине маленькую старушку. Так?
— Так.
— И тем не менее взяли ее из дома, где она жила, завернули в одеяло, украденное из приюта...
— Ничего не знаю ни о ней, ни об украденных одеялах.
— А старичка по имени Чарли знаете?
— Многих моих знакомых зовут Чарли.
— А вот этот Чарли дал нам отличный словесный портрет. Прямо как будто с вас списан.
— Вот как?
— Вот так, — подтвердил Мейер. — Сорок — сорок пять лет. Рост около ста восьмидесяти сантиметров. Глаза карие, волосы темные. Ну чем не вы?
— Чарли? А фамилия у него есть?
— Вот ее-то мы и хотим узнать от вас.
— Я же сказал вам, что знаю несколько десятков Чарли.
— По его словам, вы были тогда одеты в джинсы и коричневую кожанку. И сейчас вы точно так же одеты.
— Тысячи мужчин, одетых точно так же, как я, разгуливают в этот момент по нашему городу.
— Часы вашей работы в приюте? — спросил Хейз.
— Они меняются.
— Как же?
— По скользящему графику.
— Смены у вас восьмичасовые?
— Да.
— Три смены в день?
— С восьми до четырех, с четырех до полуночи и с полуночи до восьми, — кивнув головой, ответил Гамильтон.
— Точно так же, как у нас, — проговорил Мейер.
Гамильтон цокнул языком.
Хейзу захотелось влепить ему ногой ниже пояса.
— Пять дней работаете, два отдыхаете? — спросил он.
— Да.
— Ваши выходные дни?
— Четверг и пятница.
— Значит, сегодня у вас выходной.
— Да, сегодня у меня выходной. Вот поэтому-то вы и нашли меня за игрой в тотализатор.
— Вы работали в ночную смену тридцать первого марта?
Хейзу было отлично известно, что Гамильтон работал той ночью в приюте, потому что собственными глазами видел его там.
— Не помню, — ответил Гамильтон.
— Как это не помните? Ведь это же было всего три ночи назад.
— Да, кажется, работал в ночную смену.
— А двадцать четвертого марта? В этот день вы не работали в ночную смену. Так?
— Не помню.
— Если вы работали на этой неделе в ночную смену, значит на прошлой неделе ваша смена длилась с четырех до полуночи. Так?
— Возможно, так оно и было, — согласился Гамильтон.
— Посмотрим сюда, — сказал, Мейер. Открыл записную книжку на странице, где был напечатан календарь, и снял колпачок с шариковой ручки. — Вчера и сегодня вы выходной... это второе и третье апреля.
Гамильтон молчал.
— А предыдущие пять дней вы работали в ночную смену.
Это было с двадцать восьмого марта по первое апреля.
— Возможно, так оно и было, — повторил Гамильтон.
— Да, так оно и было, — подтвердил Мейер. — А перед этим вы отдыхали два дня. Двадцать шестого и двадцать седьмого, четверг и пятница...
Гамильтон подавил зевоту.
— А пять дней до этого вы работали с четырех до полуночи.
— Гм-мм.
Разговор этот ему надоел до смерти.
— С двадцать первого по двадцать пятое, — продолжал Мейер.
Гамильтон вздохнул.
— Следовательно, вы никак не могли работать 24-го после полуночи.
— Не мог.
— Итак, после полуночи вы не работали и гуляли по городу? — произнес Мейер и любезно улыбнулся.
Гамильтон уставился на него.
— А не припомните ли, куда вы пошли, закончив смену в полночь 24-го марта? — спросил Мейер.
— Домой спать. Точно.
— Сменились в полночь, отправились прямо домой и легли спать. Я вас правильно понял?
— Это мой обычный распорядок.
— И вы его придерживались в ту ночь?
— Да.
— Точно?
— Несомненно.
— А не заезжали ли вы случайно на железнодорожную станцию «Уитком-Авеню», а?
— Я уже говорил, что не знаком с...
— Потому что именно там оказалась женщина, — прервал его Мейер. — Рано утром 24-го марта.
— Позвольте узнать, о чем вы говорите.
— А два дня спустя подбросили Чарли, — продолжал Хейз. — В четверг утром 26-го. В ваш выходной день.
— Чарли, а фамилия? Я же сказал, что знаком с сотнями Чарли.
— Не угодно ли вам встретиться с нашим Чарли? — спросил Мейер.
— Нет.
— Ну а с Рубином Шэнксом?
— Сколько раз повторять, что не знаю его?
— А вот они, кажется, вас знают, — сказал Хейз.
* * *
Комната для допросов была занята, и поэтому сыщики беседовали с Джеффри Кольбертом в относительно тихой канцелярии. А помещение следственного отдела в это время заполонили разновозрастные подростки с дурными манерами. После окончания уроков они не придумали ничего лучшего, как застрелить своего одноклассника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Подозреваемому задают беспрерывно одни и те же вопросы, и он, истощив в конце концов запас заготовленных заранее ответов, начинает выкладывать то, что, по его разумению, сыщикам не следовало бы знать.
— Вы всегда выполняли работу, связанную с поддержанием порядка? — спросил Мейер.
— Смотря по тому, что вы подразумеваете под работой, связанной с поддержанием порядка.
Хейзу захотелось съездить ему в зубы.
— Человек, выполняющий эту работу, имеет значок полицейского, — произнес он. — Да вы сами прекрасно знаете что такое работа, связанная с поддержанием порядка.
— Я работал надзирателем в тюрьме. Это работа, связанная с поддержанием порядка? — сказал Гамильтон.
Теперь ясно, почему он думал, что сможет противостоять сыщикам. Он был немного знаком на практике с уголовным процессуальным правом, поякшался с такими же, как он сам, мерзавцами, которые влипли и отбывали сроки лишь по своей глупости. Он был хитрее и смышленее всех знакомых ему жуликов, хитрее и смышленее вот этих двух допрашивавших его ничтожеств. А может быть, это ему только казалось? Но он пытался сейчас доказать свое превосходство над ними. Мистер Хладнокровие. Улыбается и покуривает сигарету. У Хейза зачесались руки вбить ему эту сигарету в глотку.
— В какой тюрьме? — спросил он.
— Кастелвью. В северной части города.
— Давно ли вы работаете в приюте?
— Полтора года.
— Слышали что-нибудь о пропаже одеял?
— Нет. Были украдены одеяла?
— Много одеял, — уточнил Мейер. — С начала этого года исчезло двадцать шесть одеял.
— А я и не знал.
— Часть этих одеял появилась в городе.
— И об этом мне ничего не известно.
— Одно из них на железнодорожной станции «Уитком-Авеню».
— Понятия не имею, где это находится.
— Линия Харб-Вэлли, — подсказал Хейз.
— И это мне ничего не говорит.
— Тянется на север до самого Кастелвью. Вы сказали, что работали там. Было дело?
— Да.
— И ничего не слышали о линии Харб-Вэлли?
— Почему же не слышал? Конечно, слышал. А вот о станции «Уитком-Авеню» ничего не знаю.
— И значит, не могли отвезти туда на машине маленькую старушку. Так?
— Так.
— И тем не менее взяли ее из дома, где она жила, завернули в одеяло, украденное из приюта...
— Ничего не знаю ни о ней, ни об украденных одеялах.
— А старичка по имени Чарли знаете?
— Многих моих знакомых зовут Чарли.
— А вот этот Чарли дал нам отличный словесный портрет. Прямо как будто с вас списан.
— Вот как?
— Вот так, — подтвердил Мейер. — Сорок — сорок пять лет. Рост около ста восьмидесяти сантиметров. Глаза карие, волосы темные. Ну чем не вы?
— Чарли? А фамилия у него есть?
— Вот ее-то мы и хотим узнать от вас.
— Я же сказал вам, что знаю несколько десятков Чарли.
— По его словам, вы были тогда одеты в джинсы и коричневую кожанку. И сейчас вы точно так же одеты.
— Тысячи мужчин, одетых точно так же, как я, разгуливают в этот момент по нашему городу.
— Часы вашей работы в приюте? — спросил Хейз.
— Они меняются.
— Как же?
— По скользящему графику.
— Смены у вас восьмичасовые?
— Да.
— Три смены в день?
— С восьми до четырех, с четырех до полуночи и с полуночи до восьми, — кивнув головой, ответил Гамильтон.
— Точно так же, как у нас, — проговорил Мейер.
Гамильтон цокнул языком.
Хейзу захотелось влепить ему ногой ниже пояса.
— Пять дней работаете, два отдыхаете? — спросил он.
— Да.
— Ваши выходные дни?
— Четверг и пятница.
— Значит, сегодня у вас выходной.
— Да, сегодня у меня выходной. Вот поэтому-то вы и нашли меня за игрой в тотализатор.
— Вы работали в ночную смену тридцать первого марта?
Хейзу было отлично известно, что Гамильтон работал той ночью в приюте, потому что собственными глазами видел его там.
— Не помню, — ответил Гамильтон.
— Как это не помните? Ведь это же было всего три ночи назад.
— Да, кажется, работал в ночную смену.
— А двадцать четвертого марта? В этот день вы не работали в ночную смену. Так?
— Не помню.
— Если вы работали на этой неделе в ночную смену, значит на прошлой неделе ваша смена длилась с четырех до полуночи. Так?
— Возможно, так оно и было, — согласился Гамильтон.
— Посмотрим сюда, — сказал, Мейер. Открыл записную книжку на странице, где был напечатан календарь, и снял колпачок с шариковой ручки. — Вчера и сегодня вы выходной... это второе и третье апреля.
Гамильтон молчал.
— А предыдущие пять дней вы работали в ночную смену.
Это было с двадцать восьмого марта по первое апреля.
— Возможно, так оно и было, — повторил Гамильтон.
— Да, так оно и было, — подтвердил Мейер. — А перед этим вы отдыхали два дня. Двадцать шестого и двадцать седьмого, четверг и пятница...
Гамильтон подавил зевоту.
— А пять дней до этого вы работали с четырех до полуночи.
— Гм-мм.
Разговор этот ему надоел до смерти.
— С двадцать первого по двадцать пятое, — продолжал Мейер.
Гамильтон вздохнул.
— Следовательно, вы никак не могли работать 24-го после полуночи.
— Не мог.
— Итак, после полуночи вы не работали и гуляли по городу? — произнес Мейер и любезно улыбнулся.
Гамильтон уставился на него.
— А не припомните ли, куда вы пошли, закончив смену в полночь 24-го марта? — спросил Мейер.
— Домой спать. Точно.
— Сменились в полночь, отправились прямо домой и легли спать. Я вас правильно понял?
— Это мой обычный распорядок.
— И вы его придерживались в ту ночь?
— Да.
— Точно?
— Несомненно.
— А не заезжали ли вы случайно на железнодорожную станцию «Уитком-Авеню», а?
— Я уже говорил, что не знаком с...
— Потому что именно там оказалась женщина, — прервал его Мейер. — Рано утром 24-го марта.
— Позвольте узнать, о чем вы говорите.
— А два дня спустя подбросили Чарли, — продолжал Хейз. — В четверг утром 26-го. В ваш выходной день.
— Чарли, а фамилия? Я же сказал, что знаком с сотнями Чарли.
— Не угодно ли вам встретиться с нашим Чарли? — спросил Мейер.
— Нет.
— Ну а с Рубином Шэнксом?
— Сколько раз повторять, что не знаю его?
— А вот они, кажется, вас знают, — сказал Хейз.
* * *
Комната для допросов была занята, и поэтому сыщики беседовали с Джеффри Кольбертом в относительно тихой канцелярии. А помещение следственного отдела в это время заполонили разновозрастные подростки с дурными манерами. После окончания уроков они не придумали ничего лучшего, как застрелить своего одноклассника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86