Сорока решительно отказался: с какой стати он уйдет с работы? Конечно, жареная утка с картошкой — это соблазнительно, но только не в рабочее время.
— Я с завода ухожу, — беспечно заметил Гарик.
— В комиссионку? — не удержался, съязвил Сорока.
Но Гарик и ухом не повел. Достал пачку «Кента», протянул Нине, чиркнул красивой зажигалкой. Раньше такой у него не было.
— Мой старик… — фамильярно начал он, но, взглянув на Нину, поправился: — Мой дорогой тесть работает заместителем директора одного научно-исследовательского института. У них там прекрасная механическая мастерская, много новых станков… В общем, есть для меня хорошая работенка. Ну что я там, на Кировском, два года вкалываю токарем! Правда, разряд мне присвоили высокий…
— Главное, ты сможешь учиться, — мягко заметила Нина. — Этой весной тебе сдавать экзамены.
— Куда поступать-то собираешься? — полюбопытствовал Сорока.
— Только кораблестроительный, — убежденно ответил Гарик.
И Сорока подумал, что хоть тут-то он остался верен себе: Гарик мечтал поступить только в этот институт и больше никуда.
Они снова стали уговаривать приехать к ним сегодня, пусть даже поздно, после девяти, но Сорока отказался, пообещав обязательно прийти к ним в ближайшую субботу. Он уже взялся за ручку дверцы, чтобы вылезти из маленькой, тесной машины, в которой стало жарко и душно, но тут заметил, как Нина толкнула Гарика в бок и пристально посмотрела ему в глаза. У них было какое-то дело к нему, но они не решались начать.
— Выкладывайте, — пришел им на помощь Сорока, — без этой… дипломатии.
Гарик кивнул: дескать, выйдем…
Сорока попрощался с Ниной и первым выбрался из «Запорожца». Он заметил, что в крупных Нининых глазах тревога, словно она боялась, что ее милый муж сейчас все дело испортит…
Они уже подошли к дверям цеха, а Гарик все молчал, напряженно морща лоб.
Иногда он сбоку коротко взглядывал на Сороку и тут же отводил глаза в сторону. Один раз даже беспомощно оглянулся на машину, в которой осталась Нина, будто собирался позвать ее на подмогу.
— Какая вас муха укусила? — рассердился Сорока, не любивший игру втемную. — Денег в долг, что ли, хочешь попросить?
— Наоборот, — обрадовался Гарик. — Хочу тебе деньги отдать…
— Разве ты мне должен? — удивился Сорока.
— Когда я был, как ты… то есть не женат, — путано стал объяснять Гарик. — Мы были… ну как это?.. Равными компаньонами.
— Компаньонами? — вытаращился на него Сорока.
— Не перебивай ты меня! — вдруг рассердился Гарик. — Короче говоря, я один на машине езжу, а ты с лета и за руль не садился… Ну вот, мы с Ниной и решили, что лучше тебе вернуть деньги, которые ты дал на покупку… — Гарик поспешно вытащил из кармана пачку денег и протянул Сороке. — Тут половина, — пояснил он. — Весной верну остальные.
— Дурак, спрячь деньги, — негромко, но внушительно произнес Сорока. — Они тебе сейчас нужнее.
— Все равно когда-то отдавать, — пробормотал Гарик. Он действительно чувствовал себя дураком. — Нина говорит…
— Ну, раз Нина говорит, тогда давай, — улыбнулся Сорока, принимая деньги. — Это хорошо, что ты жену слушаешься…
— Ну чего ты издеваешься? — укоризненно взглянул на него Гарик. — Нина тебя так хорошо не знает, как я… Ты ведь такой, можешь и оскорбиться…
— За что?
— Ну мало ли, — замялся Гарик. — Я ведь считаю, что эта машина наша общая…
— А Нина думает по-другому, — сказал Сорока. — И правильно думает. Это машина ваша, и нечего, дорогой мой, терзаться… Все правильно.
— Когда тебе понадобится телега, только скажи, — повеселел Гарик.
— Скажу-скажу… — рассмеялся Сорока, подумав, что вряд ли ему когда-нибудь потребуется «Запорожец». Он тогда еще и не подозревал, как эта маленькая юркая машинка очень скоро крепко выручит его…
— Так придешь в субботу? — недоверчиво посмотрел на него Гарик.
— На жареную утку-то с картошкой? — улыбнулся Сорока. — Обязательно приду! Твоя Нина отличная хозяйка.
— Ты еще не знаешь, какие она пельмени делает… — расплылся в улыбке Гарик. — Обалдеть можно!
— Я уже обалдел, — пошутил Сорока, но Гарик не понял шутки. Он уставился на друга.
— Тебе не понравилось у нас?
— С чего ты взял? — Сорока крепко стиснул его ладонь, повернулся, чтобы уйти, но Гарик задержал.
— Послушай, у меня такое ощущение, будто я поглупел после женитьбы… — начал он.
— Не поглупел, а опупел, как говорили у нас в детдоме… — рассмеялся Сорока.
— Честно говоря, иногда себя чувствую дураком… Вроде бы все так и вместе с тем не так…
— Ты еще не почувствовал себя по-настоящему женатым человеком, — стараясь его не обидеть, сказал Сорока. — Ничего, скоро почувствуешь…
— Чужой я там, — сказал Гарик, не отпуская его руки. Сорока уже несколько раз пытался вытащить ладонь, но тот не давал. — Да и они для меня чужие… Нина говорит: «Называй их папа и мама…» Я этих слов-то никогда не произносил…
— Ну и не произноси!
— Им не понять, что мы с тобой не умеем произносить эти слова… Папа… мама… А если я их забыл? С тех самых пор, как у меня не стало папы и… мамы?
— Вот еще проблема! — стал сердиться Сорока. — Поступай так, как находишь нужным. И слушай себя, а не Нину.
— Я очень люблю ее, и родители хорошие люди, но что-то меня, понимаешь, мучает.
— Не понимаю, — сказал Сорока, на этот раз покривив душой. Он наконец понял, что происходит с его другом, но объяснить ему этого сейчас не смог бы. Да этого и не надо было делать: Гарик не дурак и сам во всем разберется. Они детдомовцы и, казалось бы, в такие простые слова, как «папа» и «мама», вкладывают свой особый, глубокий смысл…
— Может, зря я переехал к ним? — делился своими сомнениями Гарик. — Надо было начинать новую жизнь самостоятельно.
— Это верно, — скупо обронил Сорока.
— Так ведь еще не поздно! — обрадовался Гарик. — Снимем с Ниной комнату — и…
В этот момент раздался длительный визгливый сигнал.
— Иди, — улыбнулся Сорока, — она тебя ждет.
— А с другой стороны, какого черта платить бешеные деньги за комнату, когда нам ее родители предоставили бесплатную, со всеми удобствами? — растерянно смотрел на него Гарик.
— Ты постой, добрый молодец, на перепутье: налево пойдешь — направо пойдешь… А я побежал! Работа стоит!
— Так куда мне идти-то: налево или направо? — крикнул ему вслед Гарик, на лице его не было даже улыбки.
— А ты подумай! — уже в дверях цеха обернулся Сорока. — Есть ведь и еще одна дорога — это прямо!
— Прямо… — пробормотал Гарик. — А прямых дорог, друг Сорока, не бывает!.. — Засунув руки в карманы куртки, он, хмуря брови, зашагал к машине, которая снова испустили продолжительный вопль.
— Ну, что ты такой грустный? — улыбнулась Нина. — Твой гордый друг, конечно, деньги не взял.
— Взял, — ответил Гарик, усаживаясь за руль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92