Мне он понадобится сегодня вечером — с его помощью я должен разыскать предназначенный мне дом. Я не позаботился предупредить о своем приезде резидента Сием-Реапа, в ведении которого находится Ангкор.
— Отлично, нет ничего проще.
К счастью, во время завтрака мы не касались в разговоре ни кхмерского искусства вообще, ни развалин Ангкора в частности. Максенс рассказывала мне о Яве, откуда она приехала, о Японии и пожелала узнать мое мнение об одной статуе, купленной ею в окрестностях Киото, снимок с которой она мне показала. Надо было быть совсем профаном, чтобы не узнать одно из чудеснейших произведений эпохи Хейян, в которых так ясно обнаруживалось влияние греческого искусства на азиатское. Ты, быть может, помнишь лекцию, прочитанную на эту тему в 1913 году в музее Гимэ неким господином де Трассан? Я пошел с тобой на эту лекцию и вынужден был остаться, потому что, как сейчас помню, дождь лил как из ведра, а на этой проклятой Иенской площади никогда не было ни одного такси. Ты же понимаешь, что я не пропустил такого удобного случая, к тому же ты знаешь, какая у меня блестящая память. Максенс слушала меня сперва с интересом, затем уж с восхищением, которое она едва сдерживала, но оно все же прорвалось, когда я закончил мой доклад по этому вопросу, проведя дифирамбическую параллель между Палладой из музея Лагора и Кваноной из музея Нары.
— Как я счастлива! — воскликнула она, хлопая в ладоши, как ребенок. — Оказывается, вы настолько же большой ученый, сколько и джентльмен, значит, мы повеселимся!
Я кусал себе губы, поняв немного поздно, в какую западню завела меня эта смешная потребность позы и это пускание пыли в глаза…
— Что-то будет в Ангкоре? — сказал я себе с беспокойством.
Ах! Да! Что-то там будет?!
Час спустя после того как мы покинули Компонг-Том, в то время как заходящее солнце начало окрашивать в красный цвет верхушки гигантских деревьев, мы въехали в ангкорский лес и инстинктивно мало-помалу перестали разговаривать.
Дорогой мой, немало людей до и после меня посетили Ангкор, и все без исключения напечатали коротенькие описания его в книгах или статьях. В настоящий момент это отнюдь не облегчает моей задачи, тем более что трое или четверо из них обладали подлинным талантом. Но с тобой, понятно, я не стану разводить церемоний. Я, по крайней мере, обещаю тебе одно — если и не будет других достоинств в моем описании, все же заслуга его будет заключаться в ясности и точности.
Квадрат в тысяча двести метров — Ангкор-Ват, храм; на расстоянии одного километра к северу — другой квадрат, больше чем в три километра — Ангкор-Том, город. Вокруг этих квадратов канавы и рвы. И всюду лес, чудесный камбоджийский лес, полный тени и страхов.
Сначала перед нами промелькнули река и деревня, построенная на сваях, а затем нас охватил снова лес, только более густой; вдруг автомобиль остановился.
— Что случилось? — спросила Максенс почти гневно.
Оказывается, дело было в моем механике. При отъезде из Компонг-Тома я велел ему сесть рядом с шофером миссис Вебб. Сейчас он хотел спрыгнуть на землю.
— Дом, месье.
Он указывал мне на дом в нескольких шагах от дороги, довольно красивый, из кирпича и серого камня. Я, признаться, ждал менее комфортабельного жилища.
— Эго дом, предназначенный для хранителя, то есть для меня, — сказал я Максенс.
Она сделала нетерпеливое движение.
— Ну хорошо, пусть тут останется вторая машина и сингалезцы разгрузят багаж; а вашего механика мы возьмем с собой. Он нужен нам, чтобы указывать дорогу в лесу. Нельзя терять ни одной минуты. Вперед!
И мы снова поехали по пустынным и молчаливым дорогам, где вечер начал уже угасать.
— Ах! — пробормотал я наконец, — вот они, посмотрите! Перед нами возвышались посреди огромного, вырубленного в лесу четырехугольника пять таинственных серых башен, увенчанных тиарами из колоссальных лотосов. Позади них — небо, восхитительного розового японского оттенка; а у наших ног, в воде рва, еще более чистое, еще более розовое небо, и в нем отражалось пять больших опрокинутых башен, слегка колеблющихся.
— Ангкор-Ват! — сказала Максенс. Автомобиль немного замедлил ход.
— Остановимся и войдем, — молил я, когда мы проезжали мимо моста на шоссе, ведущего внутрь храма.
Голос Максенс, бывший только что сдавленным и глухим, сделался резким.
— Вы с ума сошли! Бросаться, как ребенок, в первый попавшийся храм! Нет, нет, сегодня вечером, пока светло, осмотрим сначала все целиком. А для детального осмотра у нас есть время и завтра и послезавтра, сколько понадобится. Итак, вперед полным ходом!
Когда мы обогнули западный фасад храма, нас охватила снова, разлучив со светом, лесная чаща. И скоро в тени вырисовался крутой откос, о который, казалось, автомобиль должен был немедленно разбиться.
— Ангкор-Том, — сказала Максенс. — А вот южные ворота города.
Эти ворота внезапно раскрылись перед нами, как пещера, и поглотили нас. С этого момента, находясь в удивительной столице, мы покатили по прямой аллее, деревья которой были так густы, что образовывали по обеим сторонам мрачную стену черно-зеленого цвета.
Я почувствовал в темноте, как рука моей спутницы схватила мою. Там, в конце рва, куда мы ехали, вырисовывалось необыкновенное здание, оно выступало из-за листвы, за которую я его сначала и принял.
— Это Байон , не правда ли? Байон. А вот и четырехликие башни.
Мы обогнули слева фантастический хаос бледных камней.
— Город, город, — повторяла Максенс, — город короля.
— Терраса Слонов, — сказал я в свою очередь, когда мы выехали на нечто вроде эспланады, — а там, в конце, терраса Прокаженного короля, не так ли?
Не уменьшая скорости, мы въехали в аллею, бывшую продолжением первой, проехали под Северными Воротами и выехали из Ангкор-Тома. Понадобилось не больше десяти минут, чтобы пересечь расстояние от одного конца высокой ограды до другого.
Мой механик обернулся:
— Вернуться той же дорогой, месье?
— Ни за что, — сказала Максенс. — Мы поедем вправо, через лес, по дороге храмов.
— Больше двадцати пяти километров, мадам.
— Это дело получаса.
— Скоро ничего не видеть.
— Зажгите фонари. Вперед!
Проезжая, мы слышали справа и слева какой-то неясный шум, какой-то треск. Зажигались и тотчас исчезали двигающиеся, светящиеся фосфорическим блеском точки — глаза животных. Мягкие взмахи крыльев несколько раз касались наших лиц. Когда, облив дорогу, сверкнул двойной сноп от фонарей, в белом конусе появились рои бабочек. Они приближались очень быстро и исчезали, поглощенные ночью. На несколько секунд черная перегородка растительности, справа от нас, сделалась еще чернее. Там была стена.
— Пра-Кхан. Это Пра-Кхан, не правда ли?
Я воздержался от ответа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Отлично, нет ничего проще.
К счастью, во время завтрака мы не касались в разговоре ни кхмерского искусства вообще, ни развалин Ангкора в частности. Максенс рассказывала мне о Яве, откуда она приехала, о Японии и пожелала узнать мое мнение об одной статуе, купленной ею в окрестностях Киото, снимок с которой она мне показала. Надо было быть совсем профаном, чтобы не узнать одно из чудеснейших произведений эпохи Хейян, в которых так ясно обнаруживалось влияние греческого искусства на азиатское. Ты, быть может, помнишь лекцию, прочитанную на эту тему в 1913 году в музее Гимэ неким господином де Трассан? Я пошел с тобой на эту лекцию и вынужден был остаться, потому что, как сейчас помню, дождь лил как из ведра, а на этой проклятой Иенской площади никогда не было ни одного такси. Ты же понимаешь, что я не пропустил такого удобного случая, к тому же ты знаешь, какая у меня блестящая память. Максенс слушала меня сперва с интересом, затем уж с восхищением, которое она едва сдерживала, но оно все же прорвалось, когда я закончил мой доклад по этому вопросу, проведя дифирамбическую параллель между Палладой из музея Лагора и Кваноной из музея Нары.
— Как я счастлива! — воскликнула она, хлопая в ладоши, как ребенок. — Оказывается, вы настолько же большой ученый, сколько и джентльмен, значит, мы повеселимся!
Я кусал себе губы, поняв немного поздно, в какую западню завела меня эта смешная потребность позы и это пускание пыли в глаза…
— Что-то будет в Ангкоре? — сказал я себе с беспокойством.
Ах! Да! Что-то там будет?!
Час спустя после того как мы покинули Компонг-Том, в то время как заходящее солнце начало окрашивать в красный цвет верхушки гигантских деревьев, мы въехали в ангкорский лес и инстинктивно мало-помалу перестали разговаривать.
Дорогой мой, немало людей до и после меня посетили Ангкор, и все без исключения напечатали коротенькие описания его в книгах или статьях. В настоящий момент это отнюдь не облегчает моей задачи, тем более что трое или четверо из них обладали подлинным талантом. Но с тобой, понятно, я не стану разводить церемоний. Я, по крайней мере, обещаю тебе одно — если и не будет других достоинств в моем описании, все же заслуга его будет заключаться в ясности и точности.
Квадрат в тысяча двести метров — Ангкор-Ват, храм; на расстоянии одного километра к северу — другой квадрат, больше чем в три километра — Ангкор-Том, город. Вокруг этих квадратов канавы и рвы. И всюду лес, чудесный камбоджийский лес, полный тени и страхов.
Сначала перед нами промелькнули река и деревня, построенная на сваях, а затем нас охватил снова лес, только более густой; вдруг автомобиль остановился.
— Что случилось? — спросила Максенс почти гневно.
Оказывается, дело было в моем механике. При отъезде из Компонг-Тома я велел ему сесть рядом с шофером миссис Вебб. Сейчас он хотел спрыгнуть на землю.
— Дом, месье.
Он указывал мне на дом в нескольких шагах от дороги, довольно красивый, из кирпича и серого камня. Я, признаться, ждал менее комфортабельного жилища.
— Эго дом, предназначенный для хранителя, то есть для меня, — сказал я Максенс.
Она сделала нетерпеливое движение.
— Ну хорошо, пусть тут останется вторая машина и сингалезцы разгрузят багаж; а вашего механика мы возьмем с собой. Он нужен нам, чтобы указывать дорогу в лесу. Нельзя терять ни одной минуты. Вперед!
И мы снова поехали по пустынным и молчаливым дорогам, где вечер начал уже угасать.
— Ах! — пробормотал я наконец, — вот они, посмотрите! Перед нами возвышались посреди огромного, вырубленного в лесу четырехугольника пять таинственных серых башен, увенчанных тиарами из колоссальных лотосов. Позади них — небо, восхитительного розового японского оттенка; а у наших ног, в воде рва, еще более чистое, еще более розовое небо, и в нем отражалось пять больших опрокинутых башен, слегка колеблющихся.
— Ангкор-Ват! — сказала Максенс. Автомобиль немного замедлил ход.
— Остановимся и войдем, — молил я, когда мы проезжали мимо моста на шоссе, ведущего внутрь храма.
Голос Максенс, бывший только что сдавленным и глухим, сделался резким.
— Вы с ума сошли! Бросаться, как ребенок, в первый попавшийся храм! Нет, нет, сегодня вечером, пока светло, осмотрим сначала все целиком. А для детального осмотра у нас есть время и завтра и послезавтра, сколько понадобится. Итак, вперед полным ходом!
Когда мы обогнули западный фасад храма, нас охватила снова, разлучив со светом, лесная чаща. И скоро в тени вырисовался крутой откос, о который, казалось, автомобиль должен был немедленно разбиться.
— Ангкор-Том, — сказала Максенс. — А вот южные ворота города.
Эти ворота внезапно раскрылись перед нами, как пещера, и поглотили нас. С этого момента, находясь в удивительной столице, мы покатили по прямой аллее, деревья которой были так густы, что образовывали по обеим сторонам мрачную стену черно-зеленого цвета.
Я почувствовал в темноте, как рука моей спутницы схватила мою. Там, в конце рва, куда мы ехали, вырисовывалось необыкновенное здание, оно выступало из-за листвы, за которую я его сначала и принял.
— Это Байон , не правда ли? Байон. А вот и четырехликие башни.
Мы обогнули слева фантастический хаос бледных камней.
— Город, город, — повторяла Максенс, — город короля.
— Терраса Слонов, — сказал я в свою очередь, когда мы выехали на нечто вроде эспланады, — а там, в конце, терраса Прокаженного короля, не так ли?
Не уменьшая скорости, мы въехали в аллею, бывшую продолжением первой, проехали под Северными Воротами и выехали из Ангкор-Тома. Понадобилось не больше десяти минут, чтобы пересечь расстояние от одного конца высокой ограды до другого.
Мой механик обернулся:
— Вернуться той же дорогой, месье?
— Ни за что, — сказала Максенс. — Мы поедем вправо, через лес, по дороге храмов.
— Больше двадцати пяти километров, мадам.
— Это дело получаса.
— Скоро ничего не видеть.
— Зажгите фонари. Вперед!
Проезжая, мы слышали справа и слева какой-то неясный шум, какой-то треск. Зажигались и тотчас исчезали двигающиеся, светящиеся фосфорическим блеском точки — глаза животных. Мягкие взмахи крыльев несколько раз касались наших лиц. Когда, облив дорогу, сверкнул двойной сноп от фонарей, в белом конусе появились рои бабочек. Они приближались очень быстро и исчезали, поглощенные ночью. На несколько секунд черная перегородка растительности, справа от нас, сделалась еще чернее. Там была стена.
— Пра-Кхан. Это Пра-Кхан, не правда ли?
Я воздержался от ответа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48