Тил вышел в холл, и Роджер чуть не вскрикнул от чувства облегчения, но сдержался. Нельзя предупредить Нормана криком. С Тилом это не прошло бы, как прошло с Германном. Норман должен войти в ловушку – и да хранят его таинственные боги, хранящие Святого...
Тил открыл дверь, держа правую руку в кармане пиджака.
Норман колебался лишь секунду.
Потом Норман рассказывал, что он начал говорить, совершенно не думая о том, что именно говорит, словно вид полицейского развязал ему язык.
– Вы мистер Темплер? – спросил Норман Кент.
И когда он сам услышал эти слова, которые не собирался произносить, его поразила простота и наглость этой уловки.
– Нет, – коротко ответил Тил.
– А мистер Темплер дома?
– В данный момент его нет.
– А вы мне не поможете? Я раньше не встречался с мистером Темплером, но у меня такое необычное поручение, что я подумал, прежде чем идти в полицию...
Тил насторожился.
– Конечно, постараюсь помочь вам, – сказал он более дружелюбно. – Входите, пожалуйста!
– Благодарю, – ответил Норман.
Тил сделал шаг в сторону, давая ему пройти, и повернулся, чтобы запереть дверь.
На стенах холла висело множество любопытных вещей, вывезенных Святым в молодости из его скитаний по самым экзотическим уголкам земли. Тут были испанские навахи и шпага матадора; мушкеты и старинные пистолеты; дротики с островов Южных морей; малайские крисы и паранги; кривая турецкая сабля, бумеранг из Новой Зеландии и ирокезский лук; африканский дротик и трубка для стрельбы стрелами с островов Папуа и много чего другого.
Норман Кент выбрал увесистую дубинку, висевшую на стене невысоко, и снял ее.
Глава 12
Как Саймон Темплер расстался с «Анной» и заключил Патрицию в свои объятия
Найти в незнакомой сельской местности, да еще темной ночью дом, о котором известно только то, что он «на холме», особенно там, где холмов много, – задача, которую счел бы невыполнимой даже самый ярый оптимист. И когда Святой начал осматривать окрестности деревни, он это понял.
Но прежде чем он пришел в отчаяние, свет фар машины выхватил из темноты фигуру запоздалого крестьянина, бредущего по обочине. Святой был знаком с обычаями сельской жизни и знал, что спать здесь ложатся рано, часов в десять, когда закрывается деревенский трактир, поэтому увиденная им фигура могла быть только ангелом, посланным небесами. Определенно сегодня боги хранили Святого.
– Вы знаете «дом на холме»? – спросил он.
– А, этот-то? Знаю.
Тут Святой сообразил, что жители английской деревни воспринимают «дом на холме» как вполне достаточное описание, вроде того, как горожанин вполне удовлетворится указанием типа «ну, эта пивная за углом».
– Езжайте через деревню, у церкви сверните направо и держите прямо так с полмили. Мимо не проедете.
Святой прибавил газу, быстро доехал почти до вершины холма, остановился и выключил огни. Дальше он двинулся пешком. Возможно, его уже ждали, поэтому не стоило громко заявлять о своем прибытии.
Он был готов ворваться с оружием в любой дом, подходящий под описание «дома на холме», пока не доберется до нужного. Но лучше шума избежать и положиться на удачу.
Когда он шел, пистолет в кармане пиджака похлопывал по бедру; в маленьких ножнах, укрепленных на предплечье, Саймон ощущал небольшой, но надежный вес «Анны» – королевы кинжалов, созданной для крови и крещенной кровью. Это была не игрушка – она знала плоть и кровь и этой ночью вновь могла познать их.
Но какие бы предчувствия ни обуревали Святого, точно он ничего знать не мог, когда бесшумно крался вдоль непроходимой живой изгороди из терновника, окружавшей этот дом. Изгородь была выше его головы и совершенно непреодолима. Он убедился в этом, обойдя вокруг участка, миновать ее можно только в одном месте – там, где калитка. Но отойдя немного в сторону, он увидел верхний этаж дома, неявно вырисовывающийся на фоне темного неба. Изгородь заслоняла первый этаж. Саймон видел лишь фасад дома и на верхнем этаже – освещенное окно. Он замер, напрягая острый слух, но из дома не доносилось ни звука.
Это освещенное окно натолкнуло его на мысль.
Вероятно, охраняющие дом-крепость, ожидая нападения с целью освобождения их пленника, должны спрятать этого пленника туда, куда атакующие сумеют прорваться в последнюю очередь. Обычно пленников, почти инстинктивно, даже не ожидая нападения, помещали в подвалы или на чердаки. Но такой загородный дом вряд ли имел подвал достаточно большой, чтобы содержать в нем пленника, чья ценность в случае смерти от удушья будет равна нулю. Освещенное окно однозначно указывало на местонахождение Патриции, словно это было написано на стене двухфутовыми светящимися буквами.
Святой знать не мог, что провидение, до сих пор ему сопутствовавшее, позаботилось и о том, чтобы из-за неполадок на междугородной линии связи Мариусу не удалось связаться со своими людьми в «доме на холме». Но он принял все как должное, кроме обрыва телефонной линии. И он совершенно точно знал, не впадая в дедуктивные рассуждения, что Мари-ус прибудет сюда не позднее, чем через десять минут. Если уж чего-то добиваться, нужно добиваться быстро.
Святой на минуту задумался, стоя с внешней стороны живой изгороди, потом нагнулся и пошарил руками по земле в поисках мелких камешков, совсем мелких, чтобы не наделали большого шума, наконец нашел три подходящих.
Потом он зажег спичку, тщательно скрывая огонек в ладони одной руки, а другой на найденном в кармане клочке бумаги нацарапал: «Дорогая Патриция, я здесь. Брось кинжал обратно через изгородь, а потом подними шум, чтобы отвлечь их внимание. Я скоро буду. Саймон».
Он привязал клочок бумаги к рукоятке кинжала полоской ткани, оторванной от рубашки, и, несильно размахнувшись, бросил два камешка и услышал легкий звон оконного стекла. Он подождал. Если ответа не будет, значит, Пат связана или одурманена или еще что-нибудь... Мысль об этом заставила напрячься все его мышцы, они натянулись, словно стальные тросы... Он должен проникнуть внутрь, разумеется, не поднимая шума... Но не эта мысль заставила пульс биться чаще, а рот превратиться в узкую щель. Это была мысль о самой Патриции, о том, что с ней могло произойти, а может, уже произошло...
«Господи! – подумал Святой с болью в сердце. – Если они хоть коснулись ее своими грязными руками...»
Но прежде чем ввязаться в бой, 6 котором, без сомнения, жизни его будет грозить опасность, он хотел бы еще раз ее увидеть. Только увидеть еще раз ее благословенное лицо и память о нем взять с собой в бой, как знамя...
Он затаил дыхание.
Рама в окне медленно поднялась. Кто-то явно старался не шуметь. И в то же мгновение Святой увидел: то, что он посчитал оконным переплетом, на самом деле было частой решеткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51