— пропела она.
— А отец тебя туда не отпускает?
— Нет, он говорит, что это слишком далеко. А мне ужасно хочется побывать в Париже. Лима — такая дыра...
— Может быть, и возьму, если будешь паинькой, — пообещал Малко. — Или, по крайней мере, в Рио.
После трудного задания он собирался немного отдохнуть в Рио-де-Жанейро, а затем съездить в Ресифи, попытаться достать дерево редких пород для реставрации панелей в своем замке в Лицене. Из Ресифи — прямым рейсом в Париж: «Эр-Франс» обслуживала теперь северо-восток Бразилии.
Катя лукаво улыбнулась.
— А сегодня тебе не понравилось? По-моему, потрясающе.
— Я предпочел бы заняться с тобой любовью.
Она поднялась; в темных глазах мелькнуло странное выражение.
— Мы займемся любовью... Идем, потанцуем.
Они вышли на крошечную, слабо освещенную площадку для танцев. Сцепив руки на затылке Малко, Катя обвилась вокруг него подобно лозе, к ужасу сидевших за столиками матрон, и, зажмурившись, словно влюбленная кошка, принялась ритмично раскачиваться под медленную и томную мелодию «чичас» — смесь индейской и испанской музыки. На редкость чистый звук доносился из лазерного проигрывателя «Акай».
Очень быстро Малко вновь пришел в неистовое возбуждение, особенно когда стройная ножка Кати скользнула между его ног. Застыв посреди площадки, не обращая никакого внимания на публику, девушка вдруг ритмично заколыхалась всем телом, впившись ногтями в затылок Малко, и приникла к его губам долгим поцелуем. Когда она отстранилась, он увидел в ее глазах уже знакомый огонек. Не девчонка, а сущий бесенок! Ее ручка украдкой проскользнула между их сплетенными телами и потянула вниз молнию на брюках Малко...
Снова то же упоительное, но несколько разочаровывающее ощущение... До конца пластинки они так и простояли обнявшись, приходя в себя, затем вернулись к столику, провожаемые осуждающими взглядами соседей, которые, однако, не упустили ни одного мгновения из разыгравшегося на их глазах редкостного спектакля. Катя потерлась щекой о плечо Малко.
— Вот видишь, я же говорила, что мы займемся любовью, — нежно прошептала она. Это его окончательно обезоружило. Роскошное тело тропической шлюхи и привычки испорченной школьницы...
— Тебе не кажется, что есть другие способы, более полноценные? — многозначительно произнес Малко.
— О, да, — томно протянула она и, вдруг взглянув на часы, встрепенулась. — Мне пора. А то отец ужасно рассердится. Знаешь, он очень строгий.
Катя вскочила. В машине они не обменялись ни словом. На прощание она подарила ему еще один пылкий поцелуй и шепнула:
— Спасибо за чудесный вечер. Я тебе позвоню.
Малко проводил ее взглядом, завороженный покачиванием роскошных бедер в вечернем сумраке. Кончится тем, что он либо придушит ее, либо изнасилует. А может быть, и то и другое.
* * *
После выпитого накануне писко пыльная жара Лимы казалась совершенно невыносимой. Под черепом Малко ритмично стучал там-там. Немного взбодрившись целым литром кофе, он медленно ехал под палящим солнцем вдоль авеню Венесуэлы в поисках университета Сан-Маркос.
Огромные автобусы на полной скорости обгоняли его с угрожающим ревом. Насколько хватало глаз тянулись гаражи, склады и пустыри. Наконец он увидел впереди табличку с полустертой надписью: «Universitad Nacional Mayor de San Marcos».
Миновав грязный перекресток, где в глубокой колее застрял автобус, Малко свернул направо на авеню Амесага и поехал вдоль ограды, испещренной многочисленными надписями масляной краской, за которой виднелись строения университетского городка. Он остановил машину у ворот и пошел дальше пешком.
Одну стену факультета социологии полностью занимал огромный портрет Мао. Весь низ был исписан проклятиями в адрес «ревизионистской клики Дэн Сяопина». Ни одного свободного квадратного сантиметра не было на стенах — все пестрело революционными лозунгами, призывами к вооруженному восстанию, хвалами в адрес «Сендеро Луминосо». Над входом красовался огромный транспарант: «Свободу товарищу Мече».
Это была единственная из лидеров «Сендеро», которую удалось арестовать...
Малко без труда нашел памятник. Легендарный Че был изображен в натуральную величину, в берете и с автоматом Калашникова в руках. Прислонившись к постаменту, какая-то парочка целовалась взасос на глазах у всех. Голые до пояса студенты загорали на каменных ступеньках. Моники не было. Малко пошел пройтись. В киосках продавали марксистскую литературу, политические памфлеты, фотографии со сценами пыток... Обстановка была непринужденная и возбуждающая... Малко вернулся к Че Геваре.
Моника Перес была уже там. В облегающих, как перчатка, джинсах и поношенной футболке.
— Привет, как дела?
Она рассеянно чмокнула его. Он протянул ей пакет с лекарством.
— Вот.
— Можешь немножко подождать? — спросила она. — Я передам его и тут же вернусь. Потом перехватим по сэндвичу, и я познакомлю тебя кое с кем из товарищей...
— Ладно, — кивнул Малко, — только я постою в тени.
— Я скоро.
Взяв пакет, она быстро удалилась. Малко вошел в здание факультета. Он почти бегом пересек холл и нашел заднюю дверь. Выглянув, он увидел Монику Перес, которая шла к центральному зданию. Смешавшись с толпой студентов, он последовал за ней. Молодая женщина свернула налево, обогнув центральное здание, а Малко вошел в подъезд. Когда он вышел с другой стороны, Моника приближалась к водонапорной башне, возвышавшейся рядом с заброшенным футбольным полем. Место было открытое, идти за ней дальше было невозможно.
Издали он заметил у водонапорной башни тощего молодого человека с длинными волосами. Он явно поджидал молодую женщину. Моника передала ему пакет, и они обменялись несколькими словами. Потом она повернулась и быстро зашагала обратно.
Малко приплясывал на месте от нетерпения. Ему нельзя было выйти, пока Моника могла его заметить.
Парень, которому она передала лекарство, не спеша удалялся. Он обогнул башню и направился к стоящему в стороне низкому строению. Едва Моника скрылась из виду, Малко устремился вслед за ним. Молодой человек вошел в здание, окна которого были задернуты белыми занавесками. На табличке у входа значилось: «Institute de medicina tropical».
Малко тоже вошел внутрь. В холле было много народу; парень, с которым встречалась Моника, исчез. Малко наугад поднялся по первой попавшейся лестнице и оказался на небольшой площадке. Стены были исписаны все теми же лозунгами.
Никого.
Малко вернулся в холл, и тут увидел, как откуда-то сверху спустился длинноволосый парень, уже без пакета, и смешался с толпой.
Разочарованный, он вышел на улицу. Лекарства могли просто передать очередному посреднику... Задерживаться было нельзя — Моника, должно быть, уже ждала его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
— А отец тебя туда не отпускает?
— Нет, он говорит, что это слишком далеко. А мне ужасно хочется побывать в Париже. Лима — такая дыра...
— Может быть, и возьму, если будешь паинькой, — пообещал Малко. — Или, по крайней мере, в Рио.
После трудного задания он собирался немного отдохнуть в Рио-де-Жанейро, а затем съездить в Ресифи, попытаться достать дерево редких пород для реставрации панелей в своем замке в Лицене. Из Ресифи — прямым рейсом в Париж: «Эр-Франс» обслуживала теперь северо-восток Бразилии.
Катя лукаво улыбнулась.
— А сегодня тебе не понравилось? По-моему, потрясающе.
— Я предпочел бы заняться с тобой любовью.
Она поднялась; в темных глазах мелькнуло странное выражение.
— Мы займемся любовью... Идем, потанцуем.
Они вышли на крошечную, слабо освещенную площадку для танцев. Сцепив руки на затылке Малко, Катя обвилась вокруг него подобно лозе, к ужасу сидевших за столиками матрон, и, зажмурившись, словно влюбленная кошка, принялась ритмично раскачиваться под медленную и томную мелодию «чичас» — смесь индейской и испанской музыки. На редкость чистый звук доносился из лазерного проигрывателя «Акай».
Очень быстро Малко вновь пришел в неистовое возбуждение, особенно когда стройная ножка Кати скользнула между его ног. Застыв посреди площадки, не обращая никакого внимания на публику, девушка вдруг ритмично заколыхалась всем телом, впившись ногтями в затылок Малко, и приникла к его губам долгим поцелуем. Когда она отстранилась, он увидел в ее глазах уже знакомый огонек. Не девчонка, а сущий бесенок! Ее ручка украдкой проскользнула между их сплетенными телами и потянула вниз молнию на брюках Малко...
Снова то же упоительное, но несколько разочаровывающее ощущение... До конца пластинки они так и простояли обнявшись, приходя в себя, затем вернулись к столику, провожаемые осуждающими взглядами соседей, которые, однако, не упустили ни одного мгновения из разыгравшегося на их глазах редкостного спектакля. Катя потерлась щекой о плечо Малко.
— Вот видишь, я же говорила, что мы займемся любовью, — нежно прошептала она. Это его окончательно обезоружило. Роскошное тело тропической шлюхи и привычки испорченной школьницы...
— Тебе не кажется, что есть другие способы, более полноценные? — многозначительно произнес Малко.
— О, да, — томно протянула она и, вдруг взглянув на часы, встрепенулась. — Мне пора. А то отец ужасно рассердится. Знаешь, он очень строгий.
Катя вскочила. В машине они не обменялись ни словом. На прощание она подарила ему еще один пылкий поцелуй и шепнула:
— Спасибо за чудесный вечер. Я тебе позвоню.
Малко проводил ее взглядом, завороженный покачиванием роскошных бедер в вечернем сумраке. Кончится тем, что он либо придушит ее, либо изнасилует. А может быть, и то и другое.
* * *
После выпитого накануне писко пыльная жара Лимы казалась совершенно невыносимой. Под черепом Малко ритмично стучал там-там. Немного взбодрившись целым литром кофе, он медленно ехал под палящим солнцем вдоль авеню Венесуэлы в поисках университета Сан-Маркос.
Огромные автобусы на полной скорости обгоняли его с угрожающим ревом. Насколько хватало глаз тянулись гаражи, склады и пустыри. Наконец он увидел впереди табличку с полустертой надписью: «Universitad Nacional Mayor de San Marcos».
Миновав грязный перекресток, где в глубокой колее застрял автобус, Малко свернул направо на авеню Амесага и поехал вдоль ограды, испещренной многочисленными надписями масляной краской, за которой виднелись строения университетского городка. Он остановил машину у ворот и пошел дальше пешком.
Одну стену факультета социологии полностью занимал огромный портрет Мао. Весь низ был исписан проклятиями в адрес «ревизионистской клики Дэн Сяопина». Ни одного свободного квадратного сантиметра не было на стенах — все пестрело революционными лозунгами, призывами к вооруженному восстанию, хвалами в адрес «Сендеро Луминосо». Над входом красовался огромный транспарант: «Свободу товарищу Мече».
Это была единственная из лидеров «Сендеро», которую удалось арестовать...
Малко без труда нашел памятник. Легендарный Че был изображен в натуральную величину, в берете и с автоматом Калашникова в руках. Прислонившись к постаменту, какая-то парочка целовалась взасос на глазах у всех. Голые до пояса студенты загорали на каменных ступеньках. Моники не было. Малко пошел пройтись. В киосках продавали марксистскую литературу, политические памфлеты, фотографии со сценами пыток... Обстановка была непринужденная и возбуждающая... Малко вернулся к Че Геваре.
Моника Перес была уже там. В облегающих, как перчатка, джинсах и поношенной футболке.
— Привет, как дела?
Она рассеянно чмокнула его. Он протянул ей пакет с лекарством.
— Вот.
— Можешь немножко подождать? — спросила она. — Я передам его и тут же вернусь. Потом перехватим по сэндвичу, и я познакомлю тебя кое с кем из товарищей...
— Ладно, — кивнул Малко, — только я постою в тени.
— Я скоро.
Взяв пакет, она быстро удалилась. Малко вошел в здание факультета. Он почти бегом пересек холл и нашел заднюю дверь. Выглянув, он увидел Монику Перес, которая шла к центральному зданию. Смешавшись с толпой студентов, он последовал за ней. Молодая женщина свернула налево, обогнув центральное здание, а Малко вошел в подъезд. Когда он вышел с другой стороны, Моника приближалась к водонапорной башне, возвышавшейся рядом с заброшенным футбольным полем. Место было открытое, идти за ней дальше было невозможно.
Издали он заметил у водонапорной башни тощего молодого человека с длинными волосами. Он явно поджидал молодую женщину. Моника передала ему пакет, и они обменялись несколькими словами. Потом она повернулась и быстро зашагала обратно.
Малко приплясывал на месте от нетерпения. Ему нельзя было выйти, пока Моника могла его заметить.
Парень, которому она передала лекарство, не спеша удалялся. Он обогнул башню и направился к стоящему в стороне низкому строению. Едва Моника скрылась из виду, Малко устремился вслед за ним. Молодой человек вошел в здание, окна которого были задернуты белыми занавесками. На табличке у входа значилось: «Institute de medicina tropical».
Малко тоже вошел внутрь. В холле было много народу; парень, с которым встречалась Моника, исчез. Малко наугад поднялся по первой попавшейся лестнице и оказался на небольшой площадке. Стены были исписаны все теми же лозунгами.
Никого.
Малко вернулся в холл, и тут увидел, как откуда-то сверху спустился длинноволосый парень, уже без пакета, и смешался с толпой.
Разочарованный, он вышел на улицу. Лекарства могли просто передать очередному посреднику... Задерживаться было нельзя — Моника, должно быть, уже ждала его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55