– Откуда ты узнала?
–Белинда рассказала мне об астме, которая мучает тебя до сих пор. Той ночью, когда я сказала тебе, что у нас будет ребенок, у тебя был ужасный приступ, так ведь?
– Да.
–Ты напился вина и притворился, что всю ночь кутил. Ты скорее согласишься, чтобы тебя считали повесой, чем больным.
– Да.
– Но, ради бога, почему?
Он взял ее за руки и нежно погладил.
– Дело в том, Ларк, что я скорее согласился бы жить, презираемый тобой, чем вызывать у тебя жалость.Моя болезнь неизлечима.Еще когда я был ребенком, отец консультировался с врачами, знахарями и даже астрологами. Никто из них не мог обнадежить его. Они считают чудом, что я до сих пор жив.
– О, Оливер, – прошептала Ларк.
– Меня спасла в то время Джулиана. Она распахнула двери комнаты, куда меня заточила болезнь, и вывела в мир. Она лечила меня травой эфедры, и, несмотря на все предсказания, я выжил. Какое-то время я даже надеялся, что выздоровел, потому что в то время, когда у меня стала пробиваться борода, болезнь прекратилась. Но потом опять начались приступы.
– Ты должен был все рассказать мне. Страшно нести такой груз в одиночку.
– Ларк, я смотрел смерти в лицо. В этом нетничего страшного, кроме того, что придется расстаться с тобой.
Они долго сидели неподвижно, слушая, как в темном углу скребется крыса и за дверью переговариваются стражники.
– Ты уже знаешь, что меня приговорили к смерти?
– Ты получишь отсрочку, – с жаром произнесла Ларк. – Ты должен...
– Ларк, у нас мало времени. Послушай меня. Отсрочки не будет.
– Почему? – Ее щеки запылали от страха.
–Потому что я не отрекся от своих убеждений.
Ее глаза расширились. Ларк с ужасом посмотрела на Оливера. – Ты???
–Если я уступлю им сейчас, это опорочит все, ради чего мы работали и ради чего сражались. Я не хочу расплачиваться своей честью и свободой Ричарда Спайда и Натальи. Я не могу принять условия Боннера.
– Оливер. – Ларк села на корточки и решительно посмотрела на него. – Я хочу, чтобы ты отрекся. Скажи им, что признаешь таинство причастия, веришь, что хлеб и вино превратились в кровь и тело Господа, и склоняешься перед властью Рима...
– Хватит! – Оливер отдернул руки. – Только послушай, что ты говоришь, Ларк! Ты, котораяубеждала меня, что за дело Реформации можно умереть.
– Это было до того, как мои убеждения стали опасны для твоей жизни.
Оливер горько усмехнулся.
– Теперь я понимаю, зачем они привели тебя ко мне на свидание, – сказал он. – Они велели тебе уговорить меня отречься?
– Оливер, пожалуйста...
– Никаких «пожалуйста». Только подумай, о чем ты просишь меня, Ларк. По-твоему, я должен продать свою бессмертную душу ради нескольких лет жизни на земле? – Он взял ее за руки и крепко сжал. – Ларк, я умираю, но мне не страшно. Я слишком близко подошел к смерти в ту ночь, когда ты сказала мне о ребенке. У меня было такое чувство, что стоит мне протянуть руку, и я коснусь руки Господа.
Она удивленно посмотрела на Оливера. Он горько рассмеялся.
– Я никогда не обременял себя глубокой верой, но то, что мне довелось пережить, сильно подействовало на меня.
– Почему ты ничего мне не сказал?
– Об этом не так легко рассказывать.
– Если я тебя потеряю, – спокойно произнесла Ларк, – я тоже умру.
– Нет, – воскликнул Оливер. – Это будет означать, что я умер напрасно. Ты должна жить, Ларк. И растить нашего ребенка, которому однажды расскажешь обо мне. – Его голос стал мягче.
Он улыбнулся. – Однажды ты сказала, что я люблю тебя, потому что это легко. А что ты сейчас скажешь, Ларк?
Она взмахнула рукой, словно пыталась защититься от его слов.
– А как же наш ребенок, Оливер? Письмо – слабая замена живому отцу.
Он закрыл глаза и увидел образ улыбающегося в люльке малыша, потом белокурого ребенка, который перепрыгивает ручей, потом серьезного юношу, склонившегося над книгой...
– Скажи ему, что я умер достойно, – спокойно сказал Оливер.
– Нет...
Он боялся потерять самообладание. Надо было найти силы, чтоб казаться равнодушным, надо смирить отчаяние. Это позволит спокойно обсудить земные дела.
Но сначала... Сначала он позволит себе украдкой коснуться губами ее мягких волос.
Он отстранил Ларк от себя и пристально посмотрел ей в лицо. Огромные любящие глаза. Дрожащие губы, прикосновение которых он так хорошо помнил... И такое отчаяние во взгляде!
– Ларк. – Что?
– Я хочу поговорить с тобой о том, что нужно сделать в первую очередь. Ты должна передать владения Эвентайда, Блэкроуза и Монфише в управление по доверенности. Мой отец поможет тебе. Или Кит, – Оливер запнулся, – если выживет. Я хочу, чтобы ты покинула Лондон, – продолжил он. – Возьми с собой Нэнси, и поезжайте в Линакр.
– Замолчи! – Она зажала уши руками. – Я не хочу этого слышать!
Оливер очень осторожно взял ее за руки. Биение тонкой жилки под его пальцами чуть не лишило его решимости, но он совладал с собой.
–Ты сделаешь, как я прошу, Ларк? Ты поедешь в Линакр?
– Да.
–Поезжай скорее. Завтра. Скоро из-за дождей дороги превратятся в грязные реки, поэтому лучше отправиться в путь, пока стоит сухая погода. Я думаю, что до Уимблдона лучше добираться по реке.
– Оливер...
– ...и по пути не останавливайся ни в каких гостиницах. Я не хочу, чтобы ты...
– Оливер.
– Ради бога, не перебивай меня.
– Послушай...
– Это тебе придется меня послушать. У меня мало времени.
Ларк побледнела, и ее лицо стало неподвижным, словно высеченным из мрамора.
– Оливер, мне кажется, что тебя нет, что сидит какой-то чужой человек и планирует мое будущее.
– Да, Ларк. Твое будущее и будущее нашего ребенка. У меня, увы, будущего нет. Или есть?Завтра я обращу глаза к небу и скажу: «Господи, вот он я. Находишь ли Ты меня достаточно хорошим пред очами Твоими?»
По мученическому взгляду Ларк Оливер понял, что пошутил слишком жестоко, и отвел глаза.
Он молчал и, как на чудо, смотрел на огромный живот Ларк, который не могла уже скрыть широкая бархатная юбка платья. Должно быть, выражение лица выдало его. Ларк взяла Оливера за руку и положила ее себе на живот. Он понял, что она больше не сердится.
– Моя рука вся в болячках, – прошептал Оливер.
– Думаешь, это сейчас имеет какое-нибудь значение?
Слово «сейчас» сломало выстраиваемый им барьер. Одно простое слово выразило всю безысходность, все отчаяние Ларк перед тем, что их ждет.
– О боже, – прошептал Оливер. Ларк почувствовала, как стена между ними рушится, и призвала все свое мужество, чтобы не разрыдаться.
Он замер. Стало слышно, как где-то возле огня на раскаленный камень с шипением падают капли воды.
Под рукой Оливера зашевелился ребенок. Это удивительное ощущение заполнило сердце. Он чувствовал жизнь! Жизнь, которая появилась в результате его бесконечной любви к этой женщине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61