Из всех ловушек, которые можно поставить мужчине, любовь – самая жестокая и надежная! – Тем же движением, которым он до этого отбросил носком сапога мертвую птицу, он пнул ковер. – Скольких мужчин вы уже погубили? Вы знаете это по крайней мере? Вы ведете счет своим победам? Или вы относитесь к тому сорту женщин, которые только тогда запоминают мужчину, если он превратил их сердце в горстку тлеющего пепла?
Хотя Чезаре Санти говорил только о ней и об ее муже, было такое ощущение, что это лишь повод на самом деле поговорить о самом себе. Что скрывалось за этим? Неужели у этого мужчины все же есть слабое место?
Ей не пришлось долго размышлять на эту тему. Дверь распахнулась. Ворвался запыхавшийся мужчина, в одежде, насквозь пропитанной дождевой водой, в котором Каролина узнала давешнего гонца. Чезаре Санти вскочил.
– Ну что? Поймали его? – Мужчина так тихо ответил, что Каролина не смогла ничего разобрать. – Тогда возьми еще десяток людей! – пришел в бешенство Санти. – Белый в Абомее! Чужаку там невозможно скрываться больше пары часов. Вы должны его найти!
Гонец спешно ретировался. Чезаре Санти подошел к застекленной стене и посмотрел в неожиданно спустившуюся ночь.
– Герцогу надо бы следовать законам разума, а не сердца, – бросил он.
– А какой закон дает вам право охотиться за ним, как за зверем? – Каролина невольно подхватила его слегка угрожающий тон.
Санти обернулся. Медленно подошел к ней вплотную. Красоту этой женщины, рядом с которой, так и казалось, все становилось уродливым, он в эту минуту воспринимал как отрицание своего существования. Его охватила жажда разрушения.
– Мужчина, действующий так нелепо, заслужил, я считаю, кары. Как вы полагаете, что могло бы больнее всего задеть герцога? Порыв ветра ворвался в комнату, взметнувшиеся язычки свечей пригнулись. Каролина повернула голову.
– О нет! Спаситель еще не прибыл. – Санти саркастически рассмеялся, – У нас достаточно времени, чтобы избрать достойную кару для герцога, что-нибудь такое, что будет вечно напоминать вам обоим обо мне. Кажется, я уже придумал!
Угрозы никогда не пугали Каролину. Она знала, как опасно раздражать этого мужчину, и все же не могла удержаться. – Вы меня интригуете, дон Санти. Вызывающая улыбка, сопровождавшая эти слова, подействовала на него как пощечина. Его угроза была не более чем дьявольской игрой ума, но насмешка этой женщины заставила его перейти от слов к действиям.
– Ваше любопытство должно быть удовлетворено.
Он протянул руку к шнуру, свисавшему между складок портьер. Дом огласился пронзительным звоном колокольчика. Каролина вскочила с кресла, но Санти тут же бросился к ней и схватил ее за руку.
– Мы ведь не из пугливых?! – Его карие с желтизной глаза оказались прямо перед ней.
Каролина оттолкнула его руку. Она сделала ошибку, рассердив его, но, если сейчас показать свой испуг, она пропала.
Открылась дверь. Неуклюже, распираемый животной силой, сидевшей в его огромном теле, вошел человек-зверь, которого Каролина видела вчера вечером в хлеву. Узкие штаны обтягивали его так, что казались второй кожей на ногах с бугристыми мускулами; расстегнутая ржаво-красная рубашка обнажала мохнатую грудь. Словно вставшая дыбом грива, вокруг коричневого лица с покатым низким лбом топорщились длинные кучерявые волосы.
Чезаре Санти сделал знак остановившемуся в дверях существу подойти поближе.
– Я знаю, мой Пулу – не красавец, – сказал он. – Но он обладает мощью моих быков. – Санти показал на Каролину. – Что скажешь, Пулу? Нравится она тебе?
Вошедший никак не реагировал на слова своего хозяина. Он таращился в пространство перед собой, робко и испуганно.
У Санти вырвался тихий скабрезный смешок.
– Я даже не знаю, любит ли он заниматься этим с женщинами. Или Пулу мешает только одежда? – Санти вдруг оказался у Каролины за спиной. Она не yen ела даже подумать о сопротивлении, как он разорвал у нее на груди куртку и рубашку. – Она твоя! – выкрикнул Санти. – Возьми ее себе!
В тупых глазах мужчины засветилось понимание, будто искра упала в стог сена. Его рот осклабился. Сила, которая только что словно пригибала его к земле как непомерный груз, будто вошла в него. Санти были знакомы такие преображения. Он наблюдал их достаточно часто. Мысленно он представил себе, что сейчас произойдет. Обладая ею, Пулу убьет эту гордячку. Прекрасная жестокая игра – заставить эту женщину пройти через все муки страха и унижения – была бы кончена, не успев, как следует начаться. Нет, он не хотел ее смерти.
Санти бросил взгляд на Каролину, на это похожее на маску лицо с отхлынувшей кровью, на неестественно алые губы и огромные блестящие глаза. Когда она закричит, когда попытается убежать? Или будет отбиваться? Желание увидеть ее смертельный страх было в какой-то миг настолько велико, что заставило Чезаре Санти забыть обо всем. Пулу медленно приближался к Каролине. Робость перед непривычной обстановкой превратилась в подавляющее сознание собственной силы. Его уже ничего бы не остановило, если бы Санти молниеносно не встал между ними. В его руке сверкнул нож.
– На место! – прикрикнул Санти. – Сядь там в углу и не двигайся!
Втянув голову в плечи, Пулу затрусил прочь от хозяина в угол возле двери, опустился на пол и впал в оцепенение.
На террасе стало тихо. Дождь кончился. Это была лишь пауза, короткая передышка ненастья перед последним, самым сокрушительным ударом. Именно так воспринимала Каролина тишину, наступившую в комнате после неожиданного перелома в настроении Санти. То, что он остановил это чудовище, она считала не спасением, а лишь началом чего-то еще более ужасного.
Эта уверенность настолько была сильна в ней, что от нее укрылось задумчивое выражение на лице Санти. Все ее внимание было сосредоточено на ноже, который Санти все еще держал в руке. Он магнитом притягивал ее, будто был единственным знаком, который она еще понимала, ее единственной надеждой. С этим оружием в руке она могла бы все изменить. Если бы этот мужчина перестал дышать, опасность, грозящая ей, миновала бы. Ей пришлось усилием воли заставить себя отвести глаза от сверкающего клинка. Она опустила взгляд, опасаясь, что глаза могут выдать ее. Каролина настолько ушла в себя, что гордости больше не было в ее фигуре, и глазам наблюдавшего за ней мужчины предстал лишь образ покорившейся женщины.
Санти отметил это с сентиментальностью, свойственной многим жестоким людям при виде страданий других. Но он увидел и нечто другое. Распущенные длинные волосы, перехваченные сзади ленточкой, тонкие пальцы с маленькими овальными ногтями, лежавшие на красной бархатной обивке… Мюриэль! Так же стояла она тогда, в дорожной одежде, в сапогах, рейтузах и куртке, как эта… Мюриэль!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Хотя Чезаре Санти говорил только о ней и об ее муже, было такое ощущение, что это лишь повод на самом деле поговорить о самом себе. Что скрывалось за этим? Неужели у этого мужчины все же есть слабое место?
Ей не пришлось долго размышлять на эту тему. Дверь распахнулась. Ворвался запыхавшийся мужчина, в одежде, насквозь пропитанной дождевой водой, в котором Каролина узнала давешнего гонца. Чезаре Санти вскочил.
– Ну что? Поймали его? – Мужчина так тихо ответил, что Каролина не смогла ничего разобрать. – Тогда возьми еще десяток людей! – пришел в бешенство Санти. – Белый в Абомее! Чужаку там невозможно скрываться больше пары часов. Вы должны его найти!
Гонец спешно ретировался. Чезаре Санти подошел к застекленной стене и посмотрел в неожиданно спустившуюся ночь.
– Герцогу надо бы следовать законам разума, а не сердца, – бросил он.
– А какой закон дает вам право охотиться за ним, как за зверем? – Каролина невольно подхватила его слегка угрожающий тон.
Санти обернулся. Медленно подошел к ней вплотную. Красоту этой женщины, рядом с которой, так и казалось, все становилось уродливым, он в эту минуту воспринимал как отрицание своего существования. Его охватила жажда разрушения.
– Мужчина, действующий так нелепо, заслужил, я считаю, кары. Как вы полагаете, что могло бы больнее всего задеть герцога? Порыв ветра ворвался в комнату, взметнувшиеся язычки свечей пригнулись. Каролина повернула голову.
– О нет! Спаситель еще не прибыл. – Санти саркастически рассмеялся, – У нас достаточно времени, чтобы избрать достойную кару для герцога, что-нибудь такое, что будет вечно напоминать вам обоим обо мне. Кажется, я уже придумал!
Угрозы никогда не пугали Каролину. Она знала, как опасно раздражать этого мужчину, и все же не могла удержаться. – Вы меня интригуете, дон Санти. Вызывающая улыбка, сопровождавшая эти слова, подействовала на него как пощечина. Его угроза была не более чем дьявольской игрой ума, но насмешка этой женщины заставила его перейти от слов к действиям.
– Ваше любопытство должно быть удовлетворено.
Он протянул руку к шнуру, свисавшему между складок портьер. Дом огласился пронзительным звоном колокольчика. Каролина вскочила с кресла, но Санти тут же бросился к ней и схватил ее за руку.
– Мы ведь не из пугливых?! – Его карие с желтизной глаза оказались прямо перед ней.
Каролина оттолкнула его руку. Она сделала ошибку, рассердив его, но, если сейчас показать свой испуг, она пропала.
Открылась дверь. Неуклюже, распираемый животной силой, сидевшей в его огромном теле, вошел человек-зверь, которого Каролина видела вчера вечером в хлеву. Узкие штаны обтягивали его так, что казались второй кожей на ногах с бугристыми мускулами; расстегнутая ржаво-красная рубашка обнажала мохнатую грудь. Словно вставшая дыбом грива, вокруг коричневого лица с покатым низким лбом топорщились длинные кучерявые волосы.
Чезаре Санти сделал знак остановившемуся в дверях существу подойти поближе.
– Я знаю, мой Пулу – не красавец, – сказал он. – Но он обладает мощью моих быков. – Санти показал на Каролину. – Что скажешь, Пулу? Нравится она тебе?
Вошедший никак не реагировал на слова своего хозяина. Он таращился в пространство перед собой, робко и испуганно.
У Санти вырвался тихий скабрезный смешок.
– Я даже не знаю, любит ли он заниматься этим с женщинами. Или Пулу мешает только одежда? – Санти вдруг оказался у Каролины за спиной. Она не yen ела даже подумать о сопротивлении, как он разорвал у нее на груди куртку и рубашку. – Она твоя! – выкрикнул Санти. – Возьми ее себе!
В тупых глазах мужчины засветилось понимание, будто искра упала в стог сена. Его рот осклабился. Сила, которая только что словно пригибала его к земле как непомерный груз, будто вошла в него. Санти были знакомы такие преображения. Он наблюдал их достаточно часто. Мысленно он представил себе, что сейчас произойдет. Обладая ею, Пулу убьет эту гордячку. Прекрасная жестокая игра – заставить эту женщину пройти через все муки страха и унижения – была бы кончена, не успев, как следует начаться. Нет, он не хотел ее смерти.
Санти бросил взгляд на Каролину, на это похожее на маску лицо с отхлынувшей кровью, на неестественно алые губы и огромные блестящие глаза. Когда она закричит, когда попытается убежать? Или будет отбиваться? Желание увидеть ее смертельный страх было в какой-то миг настолько велико, что заставило Чезаре Санти забыть обо всем. Пулу медленно приближался к Каролине. Робость перед непривычной обстановкой превратилась в подавляющее сознание собственной силы. Его уже ничего бы не остановило, если бы Санти молниеносно не встал между ними. В его руке сверкнул нож.
– На место! – прикрикнул Санти. – Сядь там в углу и не двигайся!
Втянув голову в плечи, Пулу затрусил прочь от хозяина в угол возле двери, опустился на пол и впал в оцепенение.
На террасе стало тихо. Дождь кончился. Это была лишь пауза, короткая передышка ненастья перед последним, самым сокрушительным ударом. Именно так воспринимала Каролина тишину, наступившую в комнате после неожиданного перелома в настроении Санти. То, что он остановил это чудовище, она считала не спасением, а лишь началом чего-то еще более ужасного.
Эта уверенность настолько была сильна в ней, что от нее укрылось задумчивое выражение на лице Санти. Все ее внимание было сосредоточено на ноже, который Санти все еще держал в руке. Он магнитом притягивал ее, будто был единственным знаком, который она еще понимала, ее единственной надеждой. С этим оружием в руке она могла бы все изменить. Если бы этот мужчина перестал дышать, опасность, грозящая ей, миновала бы. Ей пришлось усилием воли заставить себя отвести глаза от сверкающего клинка. Она опустила взгляд, опасаясь, что глаза могут выдать ее. Каролина настолько ушла в себя, что гордости больше не было в ее фигуре, и глазам наблюдавшего за ней мужчины предстал лишь образ покорившейся женщины.
Санти отметил это с сентиментальностью, свойственной многим жестоким людям при виде страданий других. Но он увидел и нечто другое. Распущенные длинные волосы, перехваченные сзади ленточкой, тонкие пальцы с маленькими овальными ногтями, лежавшие на красной бархатной обивке… Мюриэль! Так же стояла она тогда, в дорожной одежде, в сапогах, рейтузах и куртке, как эта… Мюриэль!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52