Сюбео хотят видеть у себя друга индейцев, Смугу.
Обрадованный Томек произнес длинную, торжественную речь, в которой от имени Смуги поблагодарил сюбео за готовность помочь в поисках друга. После него говорил Уилсон. Заключительное слово сказал Габоку. Оказалось, что жена Габоку решила идти в экспедицию вместе с мужем. Томек и Новицкий обрадовались этому решению, потому что молодая индианка могла стать неоценимой помощницей Салли и Наташи, не очень привычных к путешествиям по диким краям.
После обмена речами, стороны начали обсуждать размеры вознаграждения, которое будет выплачено сюбео, участвующим в походе. Торг продолжался до обеда и закончился приглашением белых друзей на прощальный пир, который должен состояться на следующий день перед заходом солнца.
XVI
ПРОЩАЛЬНЫЙ ПИР
Белые гости с удовольствием приняли участие в подготовке к торжеству. Капитан Новицкий отправился вместе с Габоку на охоту, а Уилсон на лодке поехал ловить рыбу. Томек остался в деревушке стеречь имущество экспедиции, сложенное в палатке.
По словам Уилсона понятие о собственности у сюбео во многом отличается от обычаев белых. Вообще говоря, у сюбео было три вида собственности. Итак, например, предметы сделанные старейшиной рода или его женой для общего потребления считались собственностью всего рода. К таким предметам принадлежали: большая лодка, рассчитанная на несколько десятков человек, большие сосуды для хранения чичи, печи для маниока, пресс для сахарного тростника и скамьи для гостей. Некоторые предметы, например, музыкальные инструменты и ритуальные принадлежности, хотя и считались собственностью всего клана, но находились в постоянном употреблении у отдельных лиц.
В то же время предметы домашнего обихода, лодки, оружие, украшения, одежда и товары приобретенные у европейцев считались личной собственностью владельца. Кроме того, сюбео не особенно стеснялись одолжать у других их личную собственность, даже не спрашивая согласия. Поэтому Томек должен был остаться в палатке, чтобы индейцы не растащили имущество экспедиции.
Впрочем, Томек не жаловался на необходимость вынужденного пребывания в деревушке сюбео. Воспользовавшись благоприятным случаем, он решил ознакомиться с бытом и обычаями индейцев сюбео. С этнографической точки зрения бассейны Амазонки и Ориноко все еще оставались неизученными. Об обитателях низменных саванн и тропических лесов Южной Америки почти ничего не было известно. Кроме того, изо дня в день вымирали целые совершенно незнакомые племена. Многие племена оставляли насиженные места и, объединившись с другими, теряли свои отличительные особенности. Многочисленные реки облегчали первобытным жителям лесов далекие путешествия. Поэтому на огромной площади бассейна Амазонки можно было встретить следы самых разнообразных обычаев и языков, родина которых зачастую находилась очень далеко. Жители лесов, индейцы, везде находили похожий климат, флору и фауну. Везде можно было вести привычный им образ жизни: лесной и речной. Легкость переездов с места на место на лодках по рекам и протокам, похожие условия существования образовали фундамент, на котором вырастала культура всех жителей бассейна Амазонки, причем широко распространенные одинаковые способы посадки маниока и шаманизм придавали этой культуре единый характер.
Томек отдавал себе отчет в том, что редко кто из европейцев может непосредственно наблюдать жизнь индейцев сюбео, и потому с охотой вел наблюдения. Он, например, сразу заметил, что родители по-иному относились к дочерям, а совсем по-другому к сыновьям.
Все матери считали своих дочерей чем то вроде прислуги. По утрам дочери шли на маниоковое поле, где все время находились под неусыпным надзором матерей. Вернувшись с поля, девушки обязаны были помогать матерям в домашних работах.
Сыновья были любимцами матерей. Мальчики от шести до пятнадцати лет были организованы в группы; каждая из них выбирала своего вождя. Под его водительством они целыми днями играли на площади у малоки. Ходили на ходулях, выплетали из пальмовых волокон «змей», которые хватали за палец. Ватаги ребят сами добывали себе пропитание, купались в реке, бродили по лесу. Иногда они принимали участие в танцах и пеньи и даже в обрядах взрослых мужчин. Родители никогда не наказывали детей за шалости или за потерю чего-нибудь, потому что гнев у сюбео считался признаком плохого воспитания.
Томек обратил внимание на шамана, который на площади у малоки занимался «лечением» больных: Каждый род сюбео располагал своим шаманом, и все индейцы свято верили в его чудодейственную силу. По мнению сюбео, великие шаманы-ягуары могли произвольно вызывать сильную бурю, ветер, град и туман, лечить и убивать людей. Томек вручил шаману несколько мелких подарков и стал незаметно расспрашивать его о разных обычаях индейцев сюбео. Когда шаман разговорился, Томек сказал ему, что добыча пищи не требует от сюбео больших трудов.
- Ты сказал правду, - согласился шаман. - Мы живем в лучшие времена. Прежде людям приходилось голодать, потому что они вынуждены были питаться только соком растений к древесной корой.
- Неужели? - удивился Томек. - А я думал, что индейцы уже давно знают маниок.
- Ты ошибался, первые люди не знали другой пищи, кроме сока растений и древесной коры, - ответил шаман. - Пользоваться маниоком и другими полезными растениями они научились гораздо позже.
- А кто их научил?
- Это было так! Однажды голодный старый индеец искал в лесу съедобную кору. В чаще леса он случайно набрел на аунгоку, то есть дерево, листья которого похожи на листья маниока. Плоды маниока падали с дерева на землю, но индеец не знал, что они съедобны. Дерево росло на поляне. Индеец заметил, что около него было много разных животных. Он задумался, что бы это значило. Тогда пришел мудрый агути. Старик очень удивился, когда увидел, что агути ест плоды, упавшие с дерева. В те времена плоды маниока были лишены скорлупы. «Что ты ешь?» - спросил старик у агути. Агути ответил - «маниок». Потом агути добавил, что люди должны раскорчевать лес и очистить поле, на котором надо посадить маниок. Старик вызвал людей из деревни, а когда они приготовили поле, агути приказал им срезать аунгоку. Индейцы срубили дерево каменными топорами. Вскоре дерево упало на землю, и все звери, сколько их было, подошли и стали есть его плоды. Старик увидел, что каждая ветка дерева носила другие плоды. На одной росли бананы, на другой - сахарный тростник, на третьей - пататы, на остальных - туру или яд. Агути сказал индейцам, чтобы они срубили по одной ветке и посадили их на поле. Так индейцы научились разводить разные полезные растения и с тех пор перестали голодать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Обрадованный Томек произнес длинную, торжественную речь, в которой от имени Смуги поблагодарил сюбео за готовность помочь в поисках друга. После него говорил Уилсон. Заключительное слово сказал Габоку. Оказалось, что жена Габоку решила идти в экспедицию вместе с мужем. Томек и Новицкий обрадовались этому решению, потому что молодая индианка могла стать неоценимой помощницей Салли и Наташи, не очень привычных к путешествиям по диким краям.
После обмена речами, стороны начали обсуждать размеры вознаграждения, которое будет выплачено сюбео, участвующим в походе. Торг продолжался до обеда и закончился приглашением белых друзей на прощальный пир, который должен состояться на следующий день перед заходом солнца.
XVI
ПРОЩАЛЬНЫЙ ПИР
Белые гости с удовольствием приняли участие в подготовке к торжеству. Капитан Новицкий отправился вместе с Габоку на охоту, а Уилсон на лодке поехал ловить рыбу. Томек остался в деревушке стеречь имущество экспедиции, сложенное в палатке.
По словам Уилсона понятие о собственности у сюбео во многом отличается от обычаев белых. Вообще говоря, у сюбео было три вида собственности. Итак, например, предметы сделанные старейшиной рода или его женой для общего потребления считались собственностью всего рода. К таким предметам принадлежали: большая лодка, рассчитанная на несколько десятков человек, большие сосуды для хранения чичи, печи для маниока, пресс для сахарного тростника и скамьи для гостей. Некоторые предметы, например, музыкальные инструменты и ритуальные принадлежности, хотя и считались собственностью всего клана, но находились в постоянном употреблении у отдельных лиц.
В то же время предметы домашнего обихода, лодки, оружие, украшения, одежда и товары приобретенные у европейцев считались личной собственностью владельца. Кроме того, сюбео не особенно стеснялись одолжать у других их личную собственность, даже не спрашивая согласия. Поэтому Томек должен был остаться в палатке, чтобы индейцы не растащили имущество экспедиции.
Впрочем, Томек не жаловался на необходимость вынужденного пребывания в деревушке сюбео. Воспользовавшись благоприятным случаем, он решил ознакомиться с бытом и обычаями индейцев сюбео. С этнографической точки зрения бассейны Амазонки и Ориноко все еще оставались неизученными. Об обитателях низменных саванн и тропических лесов Южной Америки почти ничего не было известно. Кроме того, изо дня в день вымирали целые совершенно незнакомые племена. Многие племена оставляли насиженные места и, объединившись с другими, теряли свои отличительные особенности. Многочисленные реки облегчали первобытным жителям лесов далекие путешествия. Поэтому на огромной площади бассейна Амазонки можно было встретить следы самых разнообразных обычаев и языков, родина которых зачастую находилась очень далеко. Жители лесов, индейцы, везде находили похожий климат, флору и фауну. Везде можно было вести привычный им образ жизни: лесной и речной. Легкость переездов с места на место на лодках по рекам и протокам, похожие условия существования образовали фундамент, на котором вырастала культура всех жителей бассейна Амазонки, причем широко распространенные одинаковые способы посадки маниока и шаманизм придавали этой культуре единый характер.
Томек отдавал себе отчет в том, что редко кто из европейцев может непосредственно наблюдать жизнь индейцев сюбео, и потому с охотой вел наблюдения. Он, например, сразу заметил, что родители по-иному относились к дочерям, а совсем по-другому к сыновьям.
Все матери считали своих дочерей чем то вроде прислуги. По утрам дочери шли на маниоковое поле, где все время находились под неусыпным надзором матерей. Вернувшись с поля, девушки обязаны были помогать матерям в домашних работах.
Сыновья были любимцами матерей. Мальчики от шести до пятнадцати лет были организованы в группы; каждая из них выбирала своего вождя. Под его водительством они целыми днями играли на площади у малоки. Ходили на ходулях, выплетали из пальмовых волокон «змей», которые хватали за палец. Ватаги ребят сами добывали себе пропитание, купались в реке, бродили по лесу. Иногда они принимали участие в танцах и пеньи и даже в обрядах взрослых мужчин. Родители никогда не наказывали детей за шалости или за потерю чего-нибудь, потому что гнев у сюбео считался признаком плохого воспитания.
Томек обратил внимание на шамана, который на площади у малоки занимался «лечением» больных: Каждый род сюбео располагал своим шаманом, и все индейцы свято верили в его чудодейственную силу. По мнению сюбео, великие шаманы-ягуары могли произвольно вызывать сильную бурю, ветер, град и туман, лечить и убивать людей. Томек вручил шаману несколько мелких подарков и стал незаметно расспрашивать его о разных обычаях индейцев сюбео. Когда шаман разговорился, Томек сказал ему, что добыча пищи не требует от сюбео больших трудов.
- Ты сказал правду, - согласился шаман. - Мы живем в лучшие времена. Прежде людям приходилось голодать, потому что они вынуждены были питаться только соком растений к древесной корой.
- Неужели? - удивился Томек. - А я думал, что индейцы уже давно знают маниок.
- Ты ошибался, первые люди не знали другой пищи, кроме сока растений и древесной коры, - ответил шаман. - Пользоваться маниоком и другими полезными растениями они научились гораздо позже.
- А кто их научил?
- Это было так! Однажды голодный старый индеец искал в лесу съедобную кору. В чаще леса он случайно набрел на аунгоку, то есть дерево, листья которого похожи на листья маниока. Плоды маниока падали с дерева на землю, но индеец не знал, что они съедобны. Дерево росло на поляне. Индеец заметил, что около него было много разных животных. Он задумался, что бы это значило. Тогда пришел мудрый агути. Старик очень удивился, когда увидел, что агути ест плоды, упавшие с дерева. В те времена плоды маниока были лишены скорлупы. «Что ты ешь?» - спросил старик у агути. Агути ответил - «маниок». Потом агути добавил, что люди должны раскорчевать лес и очистить поле, на котором надо посадить маниок. Старик вызвал людей из деревни, а когда они приготовили поле, агути приказал им срезать аунгоку. Индейцы срубили дерево каменными топорами. Вскоре дерево упало на землю, и все звери, сколько их было, подошли и стали есть его плоды. Старик увидел, что каждая ветка дерева носила другие плоды. На одной росли бананы, на другой - сахарный тростник, на третьей - пататы, на остальных - туру или яд. Агути сказал индейцам, чтобы они срубили по одной ветке и посадили их на поле. Так индейцы научились разводить разные полезные растения и с тех пор перестали голодать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70