Только тогда она вспоминает про бесенка, — он тут, смотрит на Агату жалобными глазами из-под смерзшихся ресниц.
— Пошел вон! — говорит Агата с облегчением и запускает вслед несущемуся прочь бесенку дурацким стеклянным кольцом. Кольцо проваливается в снег.
Ночью Агата видит сон — она играет в ладоши с человеком в серой мохнатой шубе. Она счастлива, игра идет все быстрее и быстрее, но Агате не страшно сбиться, а только смешно. Ладони человека в шубе раскалены, Агате очень жарко, но это не важно, потому что благодаря этой странной, невероятной игре перед Агатой снова, — совсем как в стеклянном лесу, — мелькают удивительные картинки, и Агата так нравится себе, ей так легко и так хорошо, что она до конца своих дней играла бы и играла с человеком в шубе, никогда бы не останавливалась. Беда только в том, что этой, снящейся, Агате очень жарко — и становится все жарче и жарче. Пот льет с нее ручьями, а руки начинает ломить аж до самых плеч. Снящаяся Агата сбивается, ладонь ее проваливается в пустоту, картинки исчезают. Настоящая Агата просыпается в слезах, у нее ломит руки, ноги, ломит всё тело. Мама меряет Агате температуру. У Агаты жар.
Несколько дней Агата болеет. Врач, мама и папа думают, что у нее очень тяжелый грипп, Агата почти все время в забытьи. Но на самом деле Агата знает, что она болеет от тоски, и что она все время спит, чтобы во сне играть в ладоши с ласковым человеком в огромной, мохнатой серой шубе, и чувствовать себя счастливой, умной, ловкой, хитрой Агатой, совершенно прекрасной Агатой, которая вот-вот узнает, что надо сделать, чтобы остаться такой навсегда. Но сны обрываются за одну секунду до разгадки, Агата просыпается со стонами, с ужасной головной болью, ее заставляют глотать чай, делают уколы. Понемногу лекарства начинают действовать, жар спадает, но Агата по-прежнему очень слаба, она почти все время спит, у нее болит голова.
Наконец, наступает ночь, когда Агата не выдерживает. Мама уснула, Агата вылезает из кровати. Она шатается от слабости, чтобы выбраться в коридор, ей приходится держаться за стены. У нее нет сил замотать горло шарфом, кое-как она прямо натягивает куртку прямо поверх пижамы, дрожащими руками застегивает сапоги и сапоги и выходит на задний двор. Здесь Агата становится на четвереньки и начинает ползать по снегу. От слабости ей хочется лечь на снег и поспать, но Агата ищет кольцо и, наконец, находит его в маленьком сугробе. За неделю два раза выпадал снег, но совсем понемногу. Следы, оставленные убегающим бесенком, при желании все еще можно различить.
Дрожащими замерзшими пальцами Агата берет кольцо и садится в сугроб.
— Пожалуйста, — говорит она кольцу. — Пожалуйста, — и на всякий случай зажмуривается.
Когда Агата открывает глаза, ей сперва кажется, что ничего не переменилось, — просто ее дом исчез с лица земли. Она по-прежнему сидит в сугробе и держит кольцо, но перед ней — не черный ход, ведущий на кухню, а бесконечный лес, уходящий во все стороны. От страха Агата вскакивает на ноги и начинает озираться. Нет, она никогда раньше не бывала в этом лесу, — деревья тускло блестят под лунным светом, но они не стеклянные, а металлические, все в черных пятнах. Пахнет чем-то странным и знакомым. Так пахнет в папином кабинете, когда он паяет из деталей маленькие модели самолетов, и с паяльника падают тяжелые зеркальные капли, которые быстро тускнеют, покрываясь черным нагаром. Олово, вот из чего сделаны здешние деревья.
Агата озирается, но ни белки, ни снегиря, ни даже маленького желудя, пусть и оловянных, нет в этом лесу, — только голые ветки и сухой, серый, колкий снег, похожий на крошечные капли тусклого металла. За одним из оловянных деревьев стоит, глядя на Агату, человек в серой шубе, только шуба его сейчас вывернута наизнанку, из рукавов торчит жесткий серый мех. Агата не может на него смотреть, ей страшно, и еще ей стыдно, что она попросила его помощи, хотя до этого выбросила кольцо в сугроб. Кроме того, ей очень жарко. Агата обнимает холодное оловянное дерево, но, к сожалению, это не помогает. Тогда человек в вывернутой шубе улыбается, подходит к Агате по отвратительно скрежещущему снегу и берет ее ладони в свои, — прохладные, мягкие. Жар, мучивший Агату все эти дни, словно стекает в снег по этим ласковым ладоням. Агата начинает дышать свободно, ей вдруг становится спокойно и весело, теперь она уже не понимает, почему несколько дней назад повела себя так глупо, почему выбросила кольцо, почему вообще ушла из стеклянного леса, почему не вернулась к этому человеку раньше. Человек в вывернутой шубе разговаривает с ней, говорит что-то очень смешное, и Агата тоже говорит смешное в ответ, и они оба смеются.
Человек в шубе легонько хлопает Агату по руке, а она хлопает его в ответ. Хлоп-хлоп, ладонь к ладони, правая-левая, Агата чувствует, что может продолжать эту игру в ладоши всю жизнь, всю жизнь может смотреть на удивительные картинки. Тем более, что теперь в них предстает не прошлая Агата и не будущая Агата, а совершенно сейчасошняя Агата. И вот-вот эта умная, ловкая, сильная Агата сделает что-то крайне важное, что-то, отчего все встанет на свои места. Но игра с человеком в шубе опять идет все быстрее и быстрее, картинки мелькают, Агата в панике, — нет, — умоляюще говорит она, — нет, нет, нет! — и тут ее ладонь пролетает сквозь воздух, не найдя опоры, совсем как бывало в ее снах. Человек в вывернутой шубе опускает руки. Игра окончена.
Агате в сто, нет, в тысячу раз хуже, чем было после игры в стеклянном лесу, от горя у нее болит в груди. Она опять оказывается самой обыкновенной Агатой, а не той удивительной, умной, счастливой Агатой, которой она вот-вот могла бы стать насовсем. Это так невыносимо, что Агата прижимает руки к груди и от горя сгибается пополам. Тогда человек в вывернутой шубе треплет Агату по плечу.
— Третий раз разорвет тебе сердце, Агата, — говорит он, пытаясь заглянуть Агате в глаза.
— Ты обещал помогать мне! — говорит Агата, едва не захлебываясь в подступающих слезах.
— Я обещал тебе делать все, что ты попросишь, — говорит человек в шубе. — И если ты попросишь меня сыграть с тобой в третий раз, я не смогу тебе отказать.
Тогда Агата медленно выпрямляется и вытягивает вперед ладонь. Человек в вывернутой шубе смотрит на Агату с состраданием, качает головой и тоже вытягивает вперед ладонь, но Агата быстро убирает руку.
— Да нет же, — говорит она.
Агата не намерена играть с этим человеком в ладоши. На самых кончиках ее пальцев лежит, поблескивая, маленькое стеклянное кольцо.
— Заберите его, — говорит Агата.
Человек в вывернутой шубе быстро закусывает губу, как если бы Агата сделала ему очень больно. Агата смотрит на него, потом на кольцо, — но кольца нет, есть только мокрый круг там, где оно только что лежало, — как будто растаяла небольшая льдинка с дыркой посередине.
1 2 3 4 5 6
— Пошел вон! — говорит Агата с облегчением и запускает вслед несущемуся прочь бесенку дурацким стеклянным кольцом. Кольцо проваливается в снег.
Ночью Агата видит сон — она играет в ладоши с человеком в серой мохнатой шубе. Она счастлива, игра идет все быстрее и быстрее, но Агате не страшно сбиться, а только смешно. Ладони человека в шубе раскалены, Агате очень жарко, но это не важно, потому что благодаря этой странной, невероятной игре перед Агатой снова, — совсем как в стеклянном лесу, — мелькают удивительные картинки, и Агата так нравится себе, ей так легко и так хорошо, что она до конца своих дней играла бы и играла с человеком в шубе, никогда бы не останавливалась. Беда только в том, что этой, снящейся, Агате очень жарко — и становится все жарче и жарче. Пот льет с нее ручьями, а руки начинает ломить аж до самых плеч. Снящаяся Агата сбивается, ладонь ее проваливается в пустоту, картинки исчезают. Настоящая Агата просыпается в слезах, у нее ломит руки, ноги, ломит всё тело. Мама меряет Агате температуру. У Агаты жар.
Несколько дней Агата болеет. Врач, мама и папа думают, что у нее очень тяжелый грипп, Агата почти все время в забытьи. Но на самом деле Агата знает, что она болеет от тоски, и что она все время спит, чтобы во сне играть в ладоши с ласковым человеком в огромной, мохнатой серой шубе, и чувствовать себя счастливой, умной, ловкой, хитрой Агатой, совершенно прекрасной Агатой, которая вот-вот узнает, что надо сделать, чтобы остаться такой навсегда. Но сны обрываются за одну секунду до разгадки, Агата просыпается со стонами, с ужасной головной болью, ее заставляют глотать чай, делают уколы. Понемногу лекарства начинают действовать, жар спадает, но Агата по-прежнему очень слаба, она почти все время спит, у нее болит голова.
Наконец, наступает ночь, когда Агата не выдерживает. Мама уснула, Агата вылезает из кровати. Она шатается от слабости, чтобы выбраться в коридор, ей приходится держаться за стены. У нее нет сил замотать горло шарфом, кое-как она прямо натягивает куртку прямо поверх пижамы, дрожащими руками застегивает сапоги и сапоги и выходит на задний двор. Здесь Агата становится на четвереньки и начинает ползать по снегу. От слабости ей хочется лечь на снег и поспать, но Агата ищет кольцо и, наконец, находит его в маленьком сугробе. За неделю два раза выпадал снег, но совсем понемногу. Следы, оставленные убегающим бесенком, при желании все еще можно различить.
Дрожащими замерзшими пальцами Агата берет кольцо и садится в сугроб.
— Пожалуйста, — говорит она кольцу. — Пожалуйста, — и на всякий случай зажмуривается.
Когда Агата открывает глаза, ей сперва кажется, что ничего не переменилось, — просто ее дом исчез с лица земли. Она по-прежнему сидит в сугробе и держит кольцо, но перед ней — не черный ход, ведущий на кухню, а бесконечный лес, уходящий во все стороны. От страха Агата вскакивает на ноги и начинает озираться. Нет, она никогда раньше не бывала в этом лесу, — деревья тускло блестят под лунным светом, но они не стеклянные, а металлические, все в черных пятнах. Пахнет чем-то странным и знакомым. Так пахнет в папином кабинете, когда он паяет из деталей маленькие модели самолетов, и с паяльника падают тяжелые зеркальные капли, которые быстро тускнеют, покрываясь черным нагаром. Олово, вот из чего сделаны здешние деревья.
Агата озирается, но ни белки, ни снегиря, ни даже маленького желудя, пусть и оловянных, нет в этом лесу, — только голые ветки и сухой, серый, колкий снег, похожий на крошечные капли тусклого металла. За одним из оловянных деревьев стоит, глядя на Агату, человек в серой шубе, только шуба его сейчас вывернута наизнанку, из рукавов торчит жесткий серый мех. Агата не может на него смотреть, ей страшно, и еще ей стыдно, что она попросила его помощи, хотя до этого выбросила кольцо в сугроб. Кроме того, ей очень жарко. Агата обнимает холодное оловянное дерево, но, к сожалению, это не помогает. Тогда человек в вывернутой шубе улыбается, подходит к Агате по отвратительно скрежещущему снегу и берет ее ладони в свои, — прохладные, мягкие. Жар, мучивший Агату все эти дни, словно стекает в снег по этим ласковым ладоням. Агата начинает дышать свободно, ей вдруг становится спокойно и весело, теперь она уже не понимает, почему несколько дней назад повела себя так глупо, почему выбросила кольцо, почему вообще ушла из стеклянного леса, почему не вернулась к этому человеку раньше. Человек в вывернутой шубе разговаривает с ней, говорит что-то очень смешное, и Агата тоже говорит смешное в ответ, и они оба смеются.
Человек в шубе легонько хлопает Агату по руке, а она хлопает его в ответ. Хлоп-хлоп, ладонь к ладони, правая-левая, Агата чувствует, что может продолжать эту игру в ладоши всю жизнь, всю жизнь может смотреть на удивительные картинки. Тем более, что теперь в них предстает не прошлая Агата и не будущая Агата, а совершенно сейчасошняя Агата. И вот-вот эта умная, ловкая, сильная Агата сделает что-то крайне важное, что-то, отчего все встанет на свои места. Но игра с человеком в шубе опять идет все быстрее и быстрее, картинки мелькают, Агата в панике, — нет, — умоляюще говорит она, — нет, нет, нет! — и тут ее ладонь пролетает сквозь воздух, не найдя опоры, совсем как бывало в ее снах. Человек в вывернутой шубе опускает руки. Игра окончена.
Агате в сто, нет, в тысячу раз хуже, чем было после игры в стеклянном лесу, от горя у нее болит в груди. Она опять оказывается самой обыкновенной Агатой, а не той удивительной, умной, счастливой Агатой, которой она вот-вот могла бы стать насовсем. Это так невыносимо, что Агата прижимает руки к груди и от горя сгибается пополам. Тогда человек в вывернутой шубе треплет Агату по плечу.
— Третий раз разорвет тебе сердце, Агата, — говорит он, пытаясь заглянуть Агате в глаза.
— Ты обещал помогать мне! — говорит Агата, едва не захлебываясь в подступающих слезах.
— Я обещал тебе делать все, что ты попросишь, — говорит человек в шубе. — И если ты попросишь меня сыграть с тобой в третий раз, я не смогу тебе отказать.
Тогда Агата медленно выпрямляется и вытягивает вперед ладонь. Человек в вывернутой шубе смотрит на Агату с состраданием, качает головой и тоже вытягивает вперед ладонь, но Агата быстро убирает руку.
— Да нет же, — говорит она.
Агата не намерена играть с этим человеком в ладоши. На самых кончиках ее пальцев лежит, поблескивая, маленькое стеклянное кольцо.
— Заберите его, — говорит Агата.
Человек в вывернутой шубе быстро закусывает губу, как если бы Агата сделала ему очень больно. Агата смотрит на него, потом на кольцо, — но кольца нет, есть только мокрый круг там, где оно только что лежало, — как будто растаяла небольшая льдинка с дыркой посередине.
1 2 3 4 5 6