Он полюбил, значит, прозрел. По крайней мере, ему будет о чем вспоминать.
Ведь он теперь точно знает, какие ветры гонят волны к берегу, — это сила и любовь. Насилие жестоко, но оно неизбежно. Оно благородно, если озаряется светом любви. Судачить по этому поводу бессмысленно — так устроен мир, и изменить его опять же можно только с помощью любви и силы.
Волнение неостановимо, и здесь, на Ванти, тоже ощущается залах соленой воды времени. Можно, конечно, броситься в ров, сдохнуть, как поганый пес, на потеху этим затянутым в черное мерзавцам, которые наловчились охранять и конвоировать людей. Выходит, оставить Вендре одну, в этом истерзанном, покоробленном от ненависти мире? Дудки! Не дождетесь!.. Землю буду грызть, камни глодать…
Хорн от напряжения и бессилия несколько раз сжал пальцы в кулаки и тут же разжал их. Не помогло, но стало легче. От осознания своего положения, от невозможности покончить с собой, от желания спасти то существо, которое стало дороже всего.
Успокоился он внезапно. Словно накатило благословение… Словно гаснущие звезды, переглянувшись напоследок, разом подмигнули ему — брось, парень, не вешай нос, глянь еще раз на крепость.
Хорн невольно оглянулся. Действительно, кто сказал, что эта глыба бетона и стали неприступна? Этот грубо обтесанный комок ненависти всемогущ? Не смешите меня! Империя трещит по всем швам, а этот плевок злобы будет стоять непоколебимо? Так не бывает. Другое дело, что не стоит с голыми руками идти на штурм, надо покумекать — это да! Наемник засмеялся. Он в межзвездном туннеле не сгинул и здесь не пропадет.
Теперь туннель, что по-прежнему отчетливо золотился в небе, показался ему родным и близким. За него и ухвачусь, решил он. Эта штука не подведет. Даром, что ли, его создавали! Уж наверное, не для того, чтобы обратить человека в раба. Совсем наоборот — чтобы возвысить его, дать ход простенькой мысли, что вместе, сообща, лучше, чем поодиночке. Всякий индивидуализм — гниль, труха! Арбуз целиком в рот не засунешь, желудок до размеров коровьего не разъешь, всех монет не пересчитаешь. С этой целью и закладывали первый туннель. Так, вернемся к истокам. Скажем четко и определенно — пока во вселенной существует хоть один подневольный человек, пока есть хотя бы один раб, свободный человек не может чувствовать себя свободным. Вот с какой целью дует ветер, вот зачем греет солнце и повышает температуру. С другой стороны — это открытие очень обрадовало Хорна, — пока на свете существует хотя бы один свободный человек, никакой раб по натуре не может чувствовать себя полностью рабом, и во исполнение своей мечты верный слуга империи Гарт Кохлнар, ее бывший Генеральный управляющий, сокрушил Плеяды.
У него тоже не было выбора. Он являлся средоточием многих сил и влияний, действующих в государстве. Никто бы не позволил ему поступать по своей воле, идти на поводу у нелепых прозрений. Вот для чего нужна сила — чтобы иметь возможность отстоять истину. Но в одиночку не то что истину — свой кусок хлеба не сохранишь. Вот как еще можно вывернуть только что подвернувшуюся под руку формулу — пока на свете существует хотя бы один свободный человек, ни один раб по принуждению не может ощущать себя полностью рабом. Всякое страдание, человеческое горе делится между всеми нами, значит, и избавляться от них следует, взявшись за руки. Несправедливость по отношению к одному есть несправедливость по отношению ко всем нам, ведь с каждым может случиться беда.
«Ты прав, старик, — неожиданно страстно подумал Хорн. — Старик Ву, ты прав! Если кто-то находится в пути, значит, что-то ведет его. Только, наверное, не „что-то“, а „кто-то“.
Все двойственно в этом мире, как туннель. Он и символ угнетения, и символ надежды…
Чей-то тяжкий вес пригнул его к земле, чьи-то чужие руки потянулись к горлу. Хорн машинально резко пригнулся, и нападавший перелетел через него и рухнул в ров, наполненный водой. Хорн еще успел заметить всплеснувшую черную поверхность воды, хватающие воздух пальцы. В следующее мгновение на него навалился кто-то еще. Несколько странно разодетых фигур подхватили его. Одной из них Хорн успел врезать кулаком, но большего добиться не удалось.
Это не охранники из крепости. Это какие-то звери, когда-то бывшие людьми, да и в людях они числились наемными убийцами, не иначе. Вот откуда такая ловкость. Они взяли его в смертельный круг. Двое из них бросились к жертве — один нырнул к коленям, другой потянулся к горлу. И эту атаку Хорну удалось отбить. Хочешь захватить колено — получи коленом. Однако тот даже после сокрушительного удара сумел прийти в себя. Он перекатился по земле и вновь был готов к нападению. Другой, потянувшийся к горлу, был менее удачлив — Хорн так врезал ему ребром ладони, что тот рухнул на землю и остался недвижим.
Но это был частный успех. Нападавшие и не подумали отступить. Хорн сделал шаг назад. Теперь позади него была пропасть, заполненная водой. Еще шаг — и его ждет участь первого, погибшего во рву.
Надо прорваться к мосту! Он слишком узок, чтобы напасть скопом, а поодиночке он с любым зверьем расправится.
Нападавшие приближались. За что они хотят убить его? Или они намерены заставить его вернуться? Непонятно. Ясно одно — пока их не было, он был в безопасности. Сдаваться тоже ни в коем случае нельзя. Тюрьма есть тюрьма — здесь слабаков не уважают.
Из летописи
Свобода!
Какова ее цена? И каждый ли человек способен заплатить за нее столько, сколько требуется, а порой и немного больше? Тем более что эта собственность невесомая, ее нельзя завещать детям.
Граждане Плеяд обладали ею, однако Эрон сокрушил их. В Плеядах свобода была дороже всего на свете. Не раз и не два объединенные в федерацию миры вступали в бой за нее, но этого оказалось недостаточно.
Уже во время первой войны с Кварноном империя едва не обломала о них зубы. Во второй войне судьба Эрона висела на волоске, но златокожие пошли на этот риск, потому что само существование Плеяд являлось вызовом их представлениям о силе и власти.
Годы длился перелет эронского флота, потом начались беспощадные сражения, в которых одна сторона пыталась помешать строительству туннеля, а другая, не взирая ни на какие потери, все-таки продолжала возводить терминал. Как только труба была введена в строй, участь Плеяд была решена. И все равно жители Кварнона продолжали сражаться.
Какова цена подобного мужества и самоотверженности? Разрушенные, обезлюдевшие миры? Гибель цивилизации? Миллиарды человеческих жизней?.. Оправданы ли такие жертвы? Кто может дать правильный ответ?
Эронцы были уверены, что они знают. Сожаление вызывал только тот факт, что все тяготы войны, разрушения и жертвы понизили уровень доходности акций в два раза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Ведь он теперь точно знает, какие ветры гонят волны к берегу, — это сила и любовь. Насилие жестоко, но оно неизбежно. Оно благородно, если озаряется светом любви. Судачить по этому поводу бессмысленно — так устроен мир, и изменить его опять же можно только с помощью любви и силы.
Волнение неостановимо, и здесь, на Ванти, тоже ощущается залах соленой воды времени. Можно, конечно, броситься в ров, сдохнуть, как поганый пес, на потеху этим затянутым в черное мерзавцам, которые наловчились охранять и конвоировать людей. Выходит, оставить Вендре одну, в этом истерзанном, покоробленном от ненависти мире? Дудки! Не дождетесь!.. Землю буду грызть, камни глодать…
Хорн от напряжения и бессилия несколько раз сжал пальцы в кулаки и тут же разжал их. Не помогло, но стало легче. От осознания своего положения, от невозможности покончить с собой, от желания спасти то существо, которое стало дороже всего.
Успокоился он внезапно. Словно накатило благословение… Словно гаснущие звезды, переглянувшись напоследок, разом подмигнули ему — брось, парень, не вешай нос, глянь еще раз на крепость.
Хорн невольно оглянулся. Действительно, кто сказал, что эта глыба бетона и стали неприступна? Этот грубо обтесанный комок ненависти всемогущ? Не смешите меня! Империя трещит по всем швам, а этот плевок злобы будет стоять непоколебимо? Так не бывает. Другое дело, что не стоит с голыми руками идти на штурм, надо покумекать — это да! Наемник засмеялся. Он в межзвездном туннеле не сгинул и здесь не пропадет.
Теперь туннель, что по-прежнему отчетливо золотился в небе, показался ему родным и близким. За него и ухвачусь, решил он. Эта штука не подведет. Даром, что ли, его создавали! Уж наверное, не для того, чтобы обратить человека в раба. Совсем наоборот — чтобы возвысить его, дать ход простенькой мысли, что вместе, сообща, лучше, чем поодиночке. Всякий индивидуализм — гниль, труха! Арбуз целиком в рот не засунешь, желудок до размеров коровьего не разъешь, всех монет не пересчитаешь. С этой целью и закладывали первый туннель. Так, вернемся к истокам. Скажем четко и определенно — пока во вселенной существует хоть один подневольный человек, пока есть хотя бы один раб, свободный человек не может чувствовать себя свободным. Вот с какой целью дует ветер, вот зачем греет солнце и повышает температуру. С другой стороны — это открытие очень обрадовало Хорна, — пока на свете существует хотя бы один свободный человек, никакой раб по натуре не может чувствовать себя полностью рабом, и во исполнение своей мечты верный слуга империи Гарт Кохлнар, ее бывший Генеральный управляющий, сокрушил Плеяды.
У него тоже не было выбора. Он являлся средоточием многих сил и влияний, действующих в государстве. Никто бы не позволил ему поступать по своей воле, идти на поводу у нелепых прозрений. Вот для чего нужна сила — чтобы иметь возможность отстоять истину. Но в одиночку не то что истину — свой кусок хлеба не сохранишь. Вот как еще можно вывернуть только что подвернувшуюся под руку формулу — пока на свете существует хотя бы один свободный человек, ни один раб по принуждению не может ощущать себя полностью рабом. Всякое страдание, человеческое горе делится между всеми нами, значит, и избавляться от них следует, взявшись за руки. Несправедливость по отношению к одному есть несправедливость по отношению ко всем нам, ведь с каждым может случиться беда.
«Ты прав, старик, — неожиданно страстно подумал Хорн. — Старик Ву, ты прав! Если кто-то находится в пути, значит, что-то ведет его. Только, наверное, не „что-то“, а „кто-то“.
Все двойственно в этом мире, как туннель. Он и символ угнетения, и символ надежды…
Чей-то тяжкий вес пригнул его к земле, чьи-то чужие руки потянулись к горлу. Хорн машинально резко пригнулся, и нападавший перелетел через него и рухнул в ров, наполненный водой. Хорн еще успел заметить всплеснувшую черную поверхность воды, хватающие воздух пальцы. В следующее мгновение на него навалился кто-то еще. Несколько странно разодетых фигур подхватили его. Одной из них Хорн успел врезать кулаком, но большего добиться не удалось.
Это не охранники из крепости. Это какие-то звери, когда-то бывшие людьми, да и в людях они числились наемными убийцами, не иначе. Вот откуда такая ловкость. Они взяли его в смертельный круг. Двое из них бросились к жертве — один нырнул к коленям, другой потянулся к горлу. И эту атаку Хорну удалось отбить. Хочешь захватить колено — получи коленом. Однако тот даже после сокрушительного удара сумел прийти в себя. Он перекатился по земле и вновь был готов к нападению. Другой, потянувшийся к горлу, был менее удачлив — Хорн так врезал ему ребром ладони, что тот рухнул на землю и остался недвижим.
Но это был частный успех. Нападавшие и не подумали отступить. Хорн сделал шаг назад. Теперь позади него была пропасть, заполненная водой. Еще шаг — и его ждет участь первого, погибшего во рву.
Надо прорваться к мосту! Он слишком узок, чтобы напасть скопом, а поодиночке он с любым зверьем расправится.
Нападавшие приближались. За что они хотят убить его? Или они намерены заставить его вернуться? Непонятно. Ясно одно — пока их не было, он был в безопасности. Сдаваться тоже ни в коем случае нельзя. Тюрьма есть тюрьма — здесь слабаков не уважают.
Из летописи
Свобода!
Какова ее цена? И каждый ли человек способен заплатить за нее столько, сколько требуется, а порой и немного больше? Тем более что эта собственность невесомая, ее нельзя завещать детям.
Граждане Плеяд обладали ею, однако Эрон сокрушил их. В Плеядах свобода была дороже всего на свете. Не раз и не два объединенные в федерацию миры вступали в бой за нее, но этого оказалось недостаточно.
Уже во время первой войны с Кварноном империя едва не обломала о них зубы. Во второй войне судьба Эрона висела на волоске, но златокожие пошли на этот риск, потому что само существование Плеяд являлось вызовом их представлениям о силе и власти.
Годы длился перелет эронского флота, потом начались беспощадные сражения, в которых одна сторона пыталась помешать строительству туннеля, а другая, не взирая ни на какие потери, все-таки продолжала возводить терминал. Как только труба была введена в строй, участь Плеяд была решена. И все равно жители Кварнона продолжали сражаться.
Какова цена подобного мужества и самоотверженности? Разрушенные, обезлюдевшие миры? Гибель цивилизации? Миллиарды человеческих жизней?.. Оправданы ли такие жертвы? Кто может дать правильный ответ?
Эронцы были уверены, что они знают. Сожаление вызывал только тот факт, что все тяготы войны, разрушения и жертвы понизили уровень доходности акций в два раза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90