Реджинальд всерьез занемог вскоре после возвращения в Лондон отца и братьев после эпидемии. Поначалу все боялись, что у него чума, но лекарь не подтвердил диагноз. У него вечно болела голова и было желудочное расстройство. В семье решили, что это гастрит. А когда состояние брата ухудшилось, появились даже подозрения на желтуху. Но лекарь так и не смог определить, что такое с Реджинальдом. А вскоре после моего исчезновения брату стало лучше.
Дант внимательно выслушал Джиллиан.
— Желтуха, говорите? Гастрит? У вас с собой тот пузырек?
Джиллиан отрицательно покачала головой:
— Я оставила его там же, где и нашла, чтобы не возбуждать подозрений Клер раньше времени. По крайней мере, до тех пор, пока мне не удастся точно выяснить, что у нее на уме.
— Правильно, Джиллиан. Пусть лучше Клер считает, что вы так ничего и не вспомнили. Судя по симптомам болезни Реджинальда, о которых вы мне рассказали, можно предположить, что Клер медленно убивает своего мужа ядом.
— Я тоже подумала об этом, хотя очень надеюсь на то, что ошибаюсь.
— Боюсь, не ошибаетесь. Полагаю, это мышьяк, правда, не в чистом виде, иначе Реджинальд уже давно умер бы. Есть способы разбавлять яд так, чтобы его потом трудно было обнаружить. Смерть в подобном случае наступает далеко не сразу, и это помогает избежать подозрений. Я слышал, что мышьяк иногда скармливают жабам, а потом перегоняют его из погибшего животного в виде жидкости. Такие вещи проделываются парфюмерами, которые в совершенстве владеют искусством дистилляции.
— Я вспомнила, что, когда спросила у Клер, что это за пузырек, она сказала, что это такие особые духи.
— Духи, вы говорите? — Дант задумался.
Интересно, уж не тот ли самый парфюмер, который приготовил ей это зелье, сделал духи и для вашего похитителя? Те самые, с острым запахом?
— Вы думаете, что это Клер спланировала мое похищение, чтобы я никому не могла рассказать о том, что она травит ядом Реджинальда? Мне тоже приходила эта мысль в голову, но тогда непонятно, почему мой похититель хотел отвезти меня в Шотландию и жениться на мне?
— Ответ на этот вопрос мы с вами получим, когда узнаем имя похитителя. Тогда станет ясен и главный мотив преступления. В Уайлдвуде у нас с вами, полагаю, будет достаточно времени, чтобы поразмыслить над этим. Рольф и Адриан продолжат свое расследование в Лондоне. Я сказал, чтобы они отписали нам в Уайлдвуд сразу же, как только возвращение в Лондон станет безопасным. И мы вернемся, но не с пустыми руками, а зная имя вашего похитителя. Я и сам хотел остаться в городе, чтобы самолично все выяснить, но тут неожиданно узнал, что ваш отец задумал женить вас на Фитцуильяме уже завтра. Пришлось действовать не мешкая.
— Значит, вы получили мою записку?
— Нет, никакой записки я не получал. Обо всем мне рассказала Кассия. За одной из партий в шахматы его величество обмолвился о том, что ваш отец ходатайствовал у него о предоставлении специального разрешения. Если бы не король, я так ни о чем и не узнал бы. И не пришел бы за вами сегодня. Тогда вам, возможно, все-таки пришлось бы выйти за Гаррика Фитцуильяма завтра.
— Нет, ни за что, я даже думала нарядить невестой свою служанку Абигаль и отправить ее с Гарриком к алтарю вместо себя. В свадебном наряде моей матери ее никто бы не узнал.
Дант улыбнулся:
— Забавно было бы поглядеть. Впрочем, сейчас все это не важно. Вам уже не грозит опасность венчания с Гарриком Фитцуильямом, а мне, между прочим, не страшны угрозы вашего отца. Видите ли, я переговорил с королем, объяснил ему все, и он заверил меня, что не придаст значения тем обвинениям, которые могут обрушиться на мою голову из уст старого маркиза.
— Долго мы будем добираться до Уайлдвуда?
— Мы поедем объездными путями. Завтра вечером остановимся переночевать на постоялом дворе. Там же поменяем лошадей. Еще через день мы должны прибыть в Уайлдвуд, где и будем дожидаться новостей от Рольфа и Адриана.
Джиллиан увидела, как Дант показался из-за деревьев с корзинкой в одной руке и букетом полевых цветов в другой. Она сама наметила это место у ручья для отдыха. Здесь был приятный тенек, и солнце лишь чуть-чуть пробивалось сквозь зеленый навес леса.
Дант стал прыгать по камням, лежащим в ручье, желая не замочить ног. Он смешно балансировал руками с корзинкой и букетом. Джиллиан смотрела на него с улыбкой. Наконец он подошел к ней и опустился рядом на коврик, взятый из кареты.
— Надеюсь, вы голодны? Повариха Кассии напихала сюда провизии на целую неделю, — проговорил он. Джиллиан живо подалась вперед:
— Просто умираю с голоду.
За разговором они съели холодного цыпленка с сыром и запили его бутылкой красного вина из грубоватых оловянных кружек, которые затем сполоснули в ручье. Вино и еда разморили Джиллиан. Ведь они толком так и не отдохнули со вчерашней ночи, когда выехали из Лондона. Джиллиан лишь разок удалось вздремнуть на плече у Данта.
— У нас еще есть немного времени, так что отдохните, — сказал ей Дант. — Я приказал Стабсу напоить лошадей и дать им попастись на травке у ручья. Вы устали. Попробуйте заснуть.
Дант откинулся спиной на ствол дерева, возле которого они сидели, и притянул Джиллиан к себе. Обняв девушку, он стал играть выбившимся локоном ее волос, которые переливались красным и золотистым в солнечных лучах. Какое-то время они молчали.
Паузу прервал Дант:
— Джиллиан, я должен кое-что сказать вам.
— Да? — сонно отозвалась девушка. Солнце теплыми лучами ласкало ее лицо. Она сомкнула глаза.
— Мы еще не заговаривали о том, какое нас с вами ждет будущее. Но я в последнее время много думал над этим. Поначалу, когда ваш отец выгнал меня из Адамли-Хауса, я считал, что мне удастся забыть вас. Мне даже казалось, что маркиз был прав, когда говорил, что вы достойны стать женой порядочного, пользующегося уважением человека, а не такого, как я. С моим-то прошлым… Но забыть вас мне не удалось. Более того, я пришел к выводу, что вы стали мне ближе, чем любая другая женщина когда-либо. Даже в разлуке с вами мне всюду чудился ваш образ. Куда бы я ни отправился, за что бы ни взялся, я неизменно остро переживал, что вас нет рядом. Я понял, как сильно успела привязаться к вам Феба. И как вы к ней привязались. Я видел, что девочке требуется женская ласка — мать, если хотите. И в такие минуты мне особенно сильно хотелось, чтобы вы были с ней. — Он улыбнулся. — Хотя бы для того, чтобы пить чай по вечерам с ее куклой. И вот я пришел к заключению, что ни одна женщина не может заменить ей мать. Только вы. Я понимаю, конечно, что до последнего времени вел отнюдь не образцовый образ жизни. Сейчас, как бы оглядываясь назад, я вижу, что всегда будто искал что-то. Но искал не там, где следовало. А вот сейчас я нашел…
Дант сделал паузу, старательно подбирая нужные слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
Дант внимательно выслушал Джиллиан.
— Желтуха, говорите? Гастрит? У вас с собой тот пузырек?
Джиллиан отрицательно покачала головой:
— Я оставила его там же, где и нашла, чтобы не возбуждать подозрений Клер раньше времени. По крайней мере, до тех пор, пока мне не удастся точно выяснить, что у нее на уме.
— Правильно, Джиллиан. Пусть лучше Клер считает, что вы так ничего и не вспомнили. Судя по симптомам болезни Реджинальда, о которых вы мне рассказали, можно предположить, что Клер медленно убивает своего мужа ядом.
— Я тоже подумала об этом, хотя очень надеюсь на то, что ошибаюсь.
— Боюсь, не ошибаетесь. Полагаю, это мышьяк, правда, не в чистом виде, иначе Реджинальд уже давно умер бы. Есть способы разбавлять яд так, чтобы его потом трудно было обнаружить. Смерть в подобном случае наступает далеко не сразу, и это помогает избежать подозрений. Я слышал, что мышьяк иногда скармливают жабам, а потом перегоняют его из погибшего животного в виде жидкости. Такие вещи проделываются парфюмерами, которые в совершенстве владеют искусством дистилляции.
— Я вспомнила, что, когда спросила у Клер, что это за пузырек, она сказала, что это такие особые духи.
— Духи, вы говорите? — Дант задумался.
Интересно, уж не тот ли самый парфюмер, который приготовил ей это зелье, сделал духи и для вашего похитителя? Те самые, с острым запахом?
— Вы думаете, что это Клер спланировала мое похищение, чтобы я никому не могла рассказать о том, что она травит ядом Реджинальда? Мне тоже приходила эта мысль в голову, но тогда непонятно, почему мой похититель хотел отвезти меня в Шотландию и жениться на мне?
— Ответ на этот вопрос мы с вами получим, когда узнаем имя похитителя. Тогда станет ясен и главный мотив преступления. В Уайлдвуде у нас с вами, полагаю, будет достаточно времени, чтобы поразмыслить над этим. Рольф и Адриан продолжат свое расследование в Лондоне. Я сказал, чтобы они отписали нам в Уайлдвуд сразу же, как только возвращение в Лондон станет безопасным. И мы вернемся, но не с пустыми руками, а зная имя вашего похитителя. Я и сам хотел остаться в городе, чтобы самолично все выяснить, но тут неожиданно узнал, что ваш отец задумал женить вас на Фитцуильяме уже завтра. Пришлось действовать не мешкая.
— Значит, вы получили мою записку?
— Нет, никакой записки я не получал. Обо всем мне рассказала Кассия. За одной из партий в шахматы его величество обмолвился о том, что ваш отец ходатайствовал у него о предоставлении специального разрешения. Если бы не король, я так ни о чем и не узнал бы. И не пришел бы за вами сегодня. Тогда вам, возможно, все-таки пришлось бы выйти за Гаррика Фитцуильяма завтра.
— Нет, ни за что, я даже думала нарядить невестой свою служанку Абигаль и отправить ее с Гарриком к алтарю вместо себя. В свадебном наряде моей матери ее никто бы не узнал.
Дант улыбнулся:
— Забавно было бы поглядеть. Впрочем, сейчас все это не важно. Вам уже не грозит опасность венчания с Гарриком Фитцуильямом, а мне, между прочим, не страшны угрозы вашего отца. Видите ли, я переговорил с королем, объяснил ему все, и он заверил меня, что не придаст значения тем обвинениям, которые могут обрушиться на мою голову из уст старого маркиза.
— Долго мы будем добираться до Уайлдвуда?
— Мы поедем объездными путями. Завтра вечером остановимся переночевать на постоялом дворе. Там же поменяем лошадей. Еще через день мы должны прибыть в Уайлдвуд, где и будем дожидаться новостей от Рольфа и Адриана.
Джиллиан увидела, как Дант показался из-за деревьев с корзинкой в одной руке и букетом полевых цветов в другой. Она сама наметила это место у ручья для отдыха. Здесь был приятный тенек, и солнце лишь чуть-чуть пробивалось сквозь зеленый навес леса.
Дант стал прыгать по камням, лежащим в ручье, желая не замочить ног. Он смешно балансировал руками с корзинкой и букетом. Джиллиан смотрела на него с улыбкой. Наконец он подошел к ней и опустился рядом на коврик, взятый из кареты.
— Надеюсь, вы голодны? Повариха Кассии напихала сюда провизии на целую неделю, — проговорил он. Джиллиан живо подалась вперед:
— Просто умираю с голоду.
За разговором они съели холодного цыпленка с сыром и запили его бутылкой красного вина из грубоватых оловянных кружек, которые затем сполоснули в ручье. Вино и еда разморили Джиллиан. Ведь они толком так и не отдохнули со вчерашней ночи, когда выехали из Лондона. Джиллиан лишь разок удалось вздремнуть на плече у Данта.
— У нас еще есть немного времени, так что отдохните, — сказал ей Дант. — Я приказал Стабсу напоить лошадей и дать им попастись на травке у ручья. Вы устали. Попробуйте заснуть.
Дант откинулся спиной на ствол дерева, возле которого они сидели, и притянул Джиллиан к себе. Обняв девушку, он стал играть выбившимся локоном ее волос, которые переливались красным и золотистым в солнечных лучах. Какое-то время они молчали.
Паузу прервал Дант:
— Джиллиан, я должен кое-что сказать вам.
— Да? — сонно отозвалась девушка. Солнце теплыми лучами ласкало ее лицо. Она сомкнула глаза.
— Мы еще не заговаривали о том, какое нас с вами ждет будущее. Но я в последнее время много думал над этим. Поначалу, когда ваш отец выгнал меня из Адамли-Хауса, я считал, что мне удастся забыть вас. Мне даже казалось, что маркиз был прав, когда говорил, что вы достойны стать женой порядочного, пользующегося уважением человека, а не такого, как я. С моим-то прошлым… Но забыть вас мне не удалось. Более того, я пришел к выводу, что вы стали мне ближе, чем любая другая женщина когда-либо. Даже в разлуке с вами мне всюду чудился ваш образ. Куда бы я ни отправился, за что бы ни взялся, я неизменно остро переживал, что вас нет рядом. Я понял, как сильно успела привязаться к вам Феба. И как вы к ней привязались. Я видел, что девочке требуется женская ласка — мать, если хотите. И в такие минуты мне особенно сильно хотелось, чтобы вы были с ней. — Он улыбнулся. — Хотя бы для того, чтобы пить чай по вечерам с ее куклой. И вот я пришел к заключению, что ни одна женщина не может заменить ей мать. Только вы. Я понимаю, конечно, что до последнего времени вел отнюдь не образцовый образ жизни. Сейчас, как бы оглядываясь назад, я вижу, что всегда будто искал что-то. Но искал не там, где следовало. А вот сейчас я нашел…
Дант сделал паузу, старательно подбирая нужные слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87