Он принес фоторепродукции портрета Димы Горяинова. Худой, с жидкими свалявшимися волосами, выпирающими передними зубами Горяинов выглядел на них весьма жалко. Денисов доложил о звонке участкового инспектора из Крестов.
— Конечно же, мы все проверим… — Несколько секунд Бахметьев сидел молча. Версия о связи обоих преступлений казалась с самого начала вероятной. — На заключение почерковедческой экспертизы, по-моему, можно опереться. На ватмане рука Анкудиновой… Но опять возникает сто вопросов! Зачем оставлять улику? Зачем проникать в дачу с двух сторон? И действительно ли то, что взлом должен отвлечь следствие от тех, кто имел доступ к ключу?
— Может, действовали две совершенно самостоятельные группы… — сказал Антон.
— В поезде здоровья все опрошены? — спросил Бахметьев. Мысль его сделала неожиданный поворот. — Я имею в виду тех, кто находился вблизи от Компании…
— Почти все. — Денисову удалось проследить за ее течением. — Вы насчет Горяинова?
— Вот именно! Мыслю найти логическое объяснение бегству Горяинова и не могу. — Бахметьев поднялся, прошел по кабинету. — Задаю себе вопрос: убежал бы он, будучи совершенно непричастным к случившемуся? Или нет? И не в состоянии найти другого ответа, кроме одного… — Он достал из кармана платок, поднес к поврежденному глазу. — Неужели они всерьез добиваются своих целей, всерьез ревнуют, любят?! Ты ближе к нежному возрасту, Денисов… Эти совершенные, дорогие магнитофоны, на их приобретение нужны деньги, и немалые!
Денисов вздохнул, он думал о том же:
«Рок-опера, вокально-инструментальные ансамбли… Его тоже коснулось это. Но не задело глубоко, не стало главным. Может, потому, что рядом не оказалось кого-то более увлеченного? Таких парней, как Бабичев, Момот?..»
Денисов представил Момота, каким увидел во время танцев — с глубоко посаженными глазами, с еле заметной наклейкой на брови, с раздвоенным подбородком. Вспомнил, как ближайший друг Димы Горяинова прокладывал себе дорогу среди танцующих, плавно вибрируя всем телом в такт музыке.
Про «Джизес Крайст», Джеймса Ласта он, Денисов, узнал позже их, когда вернулся с флота на завод. Сверстники уже перешивали джинсы, авторитетно судили о стереомагнитофонах. Ему же предстояла еще школа рабочей молодежи, переход по путевке комсомола на новую службу — в милицию, вечерний юрфак университета. О древнем искусстве, проблемах ессеев, о Плинии Старшем ему пришлось узнать позже, уже из учебников по истории государства и права.
Нет, он не мог ничего сказать Бахметьеву от имени Компании, хотя некоторые из нее, например Верховский, были его сверстниками.
— В отношении Анкудиновой в медкомнату пока никто не обращался. — Бахметьев не ждал ответа, следуя своим заботам начальника отдела и руководителя группы по раскрытию преступления. — И все же засаду в Видновской городской больнице я распорядился не снимать. Пока не раскроем. — Он снова взглянул на фотографию Горяинова. — До войны такую прическу мог позволить себе лишь вундеркинд — пианист или скрипач…
— Оперативно-технический отдел изготовил сто репродукций. — Сабодаш отер капельки пота со лба: он даже зимой страдал от жары. — Если к утру Дима Горяинов не будет задержан, отдел отпечатает еще триста.
Бахметьеву позвонили.
— Где?! — Он привстал. — У метро «Автозаводская»? Понял. — Бахметьев посмотрел на Денисова и Сабодаша. — Денисов поедет… Его никто не знает. — Он положил трубку и пояснил: — У вестибюля на «Автозаводской» собралась вся Компания. Кого-то ждут. Видимо, Горяинова. Будем его задерживать… Срочно в машину.
Из протокола допроса Анкудиновой Зинаиды Ивановны, 36-ти лет, наладчицы типографии № 1.
…Роза росла бойкой. Рано научилась читать и писать. Отец ее оставил нас, когда девочке было три года, участия в воспитании ребенка не принимал. Когда Розе было семь лет, я вышла замуж за Анкудинова Валерьяна Сергеевича, от которого имею двух детей.
Училась Роза неровно, по некоторым предметам домашних заданий не делала — запоминала все на уроках. Хуже других предметов осваивала математику и иностранный язык. Бывали у нее замечания по поведению.
Девятого февраля Роза должна была уехать по льготной путевке в санаторий «Прибрежный» в район Ялты на два месяца в связи с обострением хронического бронхита. Роза очень хотела поехать в санаторий, радовалась предстоящей поездке в Крым. Однако ближе к отъезду я заметила, что она чем-то расстроена.
Роза девочка ласковая, нежная. Она очень жалела меня, делала всю работу по дому, ухаживала за младшими братьями. Домой Роза приходила в десять — одиннадцать тридцать. В нетрезвом состоянии я ее никогда не видела. Хотя здоровье у нее не очень хорошее, она никогда не жаловалась. Болезнь обычно переносила на ногах. Только когда ей становилось совсем плохо, шла к врачу.
Из увлечений Розы могу указать на диски, гитару, цветы. Сейчас молодежь стремится играть на музыкальных инструментах, слушать музыку.
В последнее время Роза заинтересовалась старинными иконами.
Характер у нее прямой, решительный. С девчонками сходится трудно. Зато имеет много друзей среди мальчиков. Из ее приятелей я знаю Бабичева Женю, Момота Славу — сына прежнего председателя шахткома, Верховского Володю — нашего соседа по лестничной клетке. Володя много старше Розы, но, как я знаю, уделяет ей внимание. Она дружит и с девочками — Ольгой Горяиновой, Ирой, Леной.
Ближе других ей Дима Горяинов, хотя в этом не признавалась. Горяинов часто бывал в нашем доме, иногда приходил в то время, когда Роза еще была в ПТУ, ждал ее прихода. Наблюдая за ним, я замечала, что настроение у него было неровным. Быстро портилось, когда дочь запаздывала. Как-то Роза сказала, что стоит ей обратить на кого-нибудь внимание, как Дима нервничает, переживает…
В последние дни Дима Горяинов тоже ходил чем-то подавленный, грустный.
Седьмого февраля Роза сказала, что утром они всей компанией собираются на лыжах, а потом на день рождения. Настроение у нее, как часто случалось в последние дни, было плохое. Я спросила: «В чем дело, дочка?» Она ответила: «Скажу вечером». Я напекла им в дорогу пирожков, сварила десяток яиц. Утром, показалось мне, настроение у Розы изменилось к лучшему. Я порадовалась. В шесть утра за ней зашел Дима Горяинов. Они ушли. Больше я Розы не видела…
Компания стояла у наземного вестибюля станции метро «Автозаводская». И явно кого-то дожидалась. Денисов еще издали узнал Верховского — сутулого, в странной широкополой шляпе. Поля ее впереди и сзади были опущены, а с боков подняты. Мальчик-лобастик и здесь был с книгой. Ольга Горяинова в капоре возвышалась над всеми и даже над Момотом. Рядом стояла Лена, которую тогда провожал Бабичев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— Конечно же, мы все проверим… — Несколько секунд Бахметьев сидел молча. Версия о связи обоих преступлений казалась с самого начала вероятной. — На заключение почерковедческой экспертизы, по-моему, можно опереться. На ватмане рука Анкудиновой… Но опять возникает сто вопросов! Зачем оставлять улику? Зачем проникать в дачу с двух сторон? И действительно ли то, что взлом должен отвлечь следствие от тех, кто имел доступ к ключу?
— Может, действовали две совершенно самостоятельные группы… — сказал Антон.
— В поезде здоровья все опрошены? — спросил Бахметьев. Мысль его сделала неожиданный поворот. — Я имею в виду тех, кто находился вблизи от Компании…
— Почти все. — Денисову удалось проследить за ее течением. — Вы насчет Горяинова?
— Вот именно! Мыслю найти логическое объяснение бегству Горяинова и не могу. — Бахметьев поднялся, прошел по кабинету. — Задаю себе вопрос: убежал бы он, будучи совершенно непричастным к случившемуся? Или нет? И не в состоянии найти другого ответа, кроме одного… — Он достал из кармана платок, поднес к поврежденному глазу. — Неужели они всерьез добиваются своих целей, всерьез ревнуют, любят?! Ты ближе к нежному возрасту, Денисов… Эти совершенные, дорогие магнитофоны, на их приобретение нужны деньги, и немалые!
Денисов вздохнул, он думал о том же:
«Рок-опера, вокально-инструментальные ансамбли… Его тоже коснулось это. Но не задело глубоко, не стало главным. Может, потому, что рядом не оказалось кого-то более увлеченного? Таких парней, как Бабичев, Момот?..»
Денисов представил Момота, каким увидел во время танцев — с глубоко посаженными глазами, с еле заметной наклейкой на брови, с раздвоенным подбородком. Вспомнил, как ближайший друг Димы Горяинова прокладывал себе дорогу среди танцующих, плавно вибрируя всем телом в такт музыке.
Про «Джизес Крайст», Джеймса Ласта он, Денисов, узнал позже их, когда вернулся с флота на завод. Сверстники уже перешивали джинсы, авторитетно судили о стереомагнитофонах. Ему же предстояла еще школа рабочей молодежи, переход по путевке комсомола на новую службу — в милицию, вечерний юрфак университета. О древнем искусстве, проблемах ессеев, о Плинии Старшем ему пришлось узнать позже, уже из учебников по истории государства и права.
Нет, он не мог ничего сказать Бахметьеву от имени Компании, хотя некоторые из нее, например Верховский, были его сверстниками.
— В отношении Анкудиновой в медкомнату пока никто не обращался. — Бахметьев не ждал ответа, следуя своим заботам начальника отдела и руководителя группы по раскрытию преступления. — И все же засаду в Видновской городской больнице я распорядился не снимать. Пока не раскроем. — Он снова взглянул на фотографию Горяинова. — До войны такую прическу мог позволить себе лишь вундеркинд — пианист или скрипач…
— Оперативно-технический отдел изготовил сто репродукций. — Сабодаш отер капельки пота со лба: он даже зимой страдал от жары. — Если к утру Дима Горяинов не будет задержан, отдел отпечатает еще триста.
Бахметьеву позвонили.
— Где?! — Он привстал. — У метро «Автозаводская»? Понял. — Бахметьев посмотрел на Денисова и Сабодаша. — Денисов поедет… Его никто не знает. — Он положил трубку и пояснил: — У вестибюля на «Автозаводской» собралась вся Компания. Кого-то ждут. Видимо, Горяинова. Будем его задерживать… Срочно в машину.
Из протокола допроса Анкудиновой Зинаиды Ивановны, 36-ти лет, наладчицы типографии № 1.
…Роза росла бойкой. Рано научилась читать и писать. Отец ее оставил нас, когда девочке было три года, участия в воспитании ребенка не принимал. Когда Розе было семь лет, я вышла замуж за Анкудинова Валерьяна Сергеевича, от которого имею двух детей.
Училась Роза неровно, по некоторым предметам домашних заданий не делала — запоминала все на уроках. Хуже других предметов осваивала математику и иностранный язык. Бывали у нее замечания по поведению.
Девятого февраля Роза должна была уехать по льготной путевке в санаторий «Прибрежный» в район Ялты на два месяца в связи с обострением хронического бронхита. Роза очень хотела поехать в санаторий, радовалась предстоящей поездке в Крым. Однако ближе к отъезду я заметила, что она чем-то расстроена.
Роза девочка ласковая, нежная. Она очень жалела меня, делала всю работу по дому, ухаживала за младшими братьями. Домой Роза приходила в десять — одиннадцать тридцать. В нетрезвом состоянии я ее никогда не видела. Хотя здоровье у нее не очень хорошее, она никогда не жаловалась. Болезнь обычно переносила на ногах. Только когда ей становилось совсем плохо, шла к врачу.
Из увлечений Розы могу указать на диски, гитару, цветы. Сейчас молодежь стремится играть на музыкальных инструментах, слушать музыку.
В последнее время Роза заинтересовалась старинными иконами.
Характер у нее прямой, решительный. С девчонками сходится трудно. Зато имеет много друзей среди мальчиков. Из ее приятелей я знаю Бабичева Женю, Момота Славу — сына прежнего председателя шахткома, Верховского Володю — нашего соседа по лестничной клетке. Володя много старше Розы, но, как я знаю, уделяет ей внимание. Она дружит и с девочками — Ольгой Горяиновой, Ирой, Леной.
Ближе других ей Дима Горяинов, хотя в этом не признавалась. Горяинов часто бывал в нашем доме, иногда приходил в то время, когда Роза еще была в ПТУ, ждал ее прихода. Наблюдая за ним, я замечала, что настроение у него было неровным. Быстро портилось, когда дочь запаздывала. Как-то Роза сказала, что стоит ей обратить на кого-нибудь внимание, как Дима нервничает, переживает…
В последние дни Дима Горяинов тоже ходил чем-то подавленный, грустный.
Седьмого февраля Роза сказала, что утром они всей компанией собираются на лыжах, а потом на день рождения. Настроение у нее, как часто случалось в последние дни, было плохое. Я спросила: «В чем дело, дочка?» Она ответила: «Скажу вечером». Я напекла им в дорогу пирожков, сварила десяток яиц. Утром, показалось мне, настроение у Розы изменилось к лучшему. Я порадовалась. В шесть утра за ней зашел Дима Горяинов. Они ушли. Больше я Розы не видела…
Компания стояла у наземного вестибюля станции метро «Автозаводская». И явно кого-то дожидалась. Денисов еще издали узнал Верховского — сутулого, в странной широкополой шляпе. Поля ее впереди и сзади были опущены, а с боков подняты. Мальчик-лобастик и здесь был с книгой. Ольга Горяинова в капоре возвышалась над всеми и даже над Момотом. Рядом стояла Лена, которую тогда провожал Бабичев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34