Витаускене вздохнула:
— Связано с урологией. Он лечился в самых крупных клиниках, у известных врачей. Потом наш интерес переключился на народную и восточную медицину… — Голос ее звучал совсем тихо, Денисов едва разбирал слова. — Нам рассказали о практикующих лекарях-табибах. Муж больше поверил в Эркабая. Сыграл роль пиетет перед восточной медициной. Мы попали сначала в Каракалпакию…
— Вы помните адрес?!
— Город Бируни… улица… дом 16. Три дня прожили в доме Эркабая, он сам в это время болел, лечить не взялся. Мы вернулись в Москву, встретились с Камалом. Он откровенно сказал, что болезнь запущена, требует длительного интенсивного лечения, а он предполагает оставаться в Москве всего несколько недель. И… — ничего не сделал, — звук точно падал в глубокий колодец. Летел, летел.
— Он не лечил вашего мужа?
— Провел один сеанс. В тот же день мы познакомились с Сабиром. Мужу как будгр стало немного легче. Попросил закурить. Но после возвращения в Вильнюс он умер. Как раз в день своего тридцатитрехлетия…
— Где происходило лечение? Помните?
Она покачала головой:
— Мы приехали на такси. Весь вечер была не в себе. Сразу после сеанса уехали в гостиницу.
— Фамилия, имя хозяина?
— Помню, его звали Андрей. Небольшого роста, с бородкой. Похож на маленького мужичка.
— Медик?
— Историк или экономист.
— Большая квартира?
— Две или три комнаты. Мне показалось, он не женат. Во всяком случае, никаких женских вещей я не видела.
— Когда вы приехали, Жанзаков был там?
— Сабир? Он пришел вместе с Камалом.
— У вас не было ощущения, что он тоже там в первый раз?
— Нет, его знали.
— Кроме вас были еще люди?
— В другой комнате.
— Пациенты?
— Просто друзья. Человека три. Студенты, может, аспиранты.
Денисов показал фотографию парня, тренировавшегося с Жанзаковым, привезенную из Ухты.
— Не помните?
— Нет, — она взглянула лишь мельком. — Мне кажется, я никого тогда не видела.
— Как выглядит дом снаружи?
— По-моему, блочный. Во дворе. Двор не очень опрятный.
— Когда вы уехали, Сабир Жанзаков еще оставался в квартире?
— Да. Мы с Йонасом уехали первыми. Он очень верил. Практически, как нам говорили, табибы снимают любые болезни…
«Поэтому Жанзаков и привозил Эркабая в Сосногорск…» — подумал Денисов.
— От какого места вы брали такси? Когда ехали туда?
— От Белорусского вокзала. Камал дал адрес. Это между Белорусским и Рижским.
— Марьина Роща?
— Кажется, так.
Денисов не рискнул ее прервать: ручеек слов еще журчал.
— Ни на ком нет вины. Камал — человек с сильным биополем, он помогал Йонасу совершенно бескорыстно… Это был тяжелый день. Йонасу было совсем плохо. Он еле сидел. Камал делал пассы руками, старался помочь. Взмок до пота. Спрашивал: «Легче? Сходи помочись…» Мужу было плохо; он говорил: «Вроде нет…» — «А теперь?» — «Теперь легче…» Во время сеанса муж говорил с ним. Камал сказал, что он сам много болел, лечился у старцев, у буддистских монахов. Прежде чем чему-то научился, много лет переносил унижения, тяготы. Убирал за ними грязь. Хотел научиться помогать людям…
— Между прочим, — драматург оставил Витаускене в машине, поднялся к Денисову в кабинет, — оператора этой картины «Ремонт» Леву Абдуразакова я постараюсь сегодня же представить. Он с группой в Москве, в гостинице. У меня где-то телефон.
Аркадий подвинул стул, сел; как многие грузные люди, он предпочитал движению покой, хотя бы даже минутный.
— Сегодня жара… — Он был все в той же пестрой одежде, что и накануне в аэропорту: клоунские, в огромную клетку широченные брюки, яркая куртка.
— Абдуразаков? — Денисов записал.
— Да.
Пронзительный зуммер, дошедший с пульта дежурного, потребовал на связь.
— Слушаю. Денисов.
— Вот данные адресного бюро: Камал Досымбетов прописанным по Москве и области не значится, Эркабай Юнусов… — это был помощник дежурного.
— Не значится, не состоит…
— Верно.
— В Бируни ушла телеграмма?
— Задействовали. Все.
— Может, составить список людей, — Денисов вернулся к Аркадию, — у которых они могут находиться? И начать обзванивать. Сегодня воскресенье, все дома.
Драматург сел поудобнее.
— Есть одна тонкость. Допускаю: вы, возможно, о ней не знаете. Эркабай необычный человек. В глазах одних он выглядит как сельский дурачок — «дувона», другие могут посчитать его шарлатаном, несмотря на НИИ и свидетельства академиков. Я к тому, что по телефону не каждый будет откровенен. Особенно, если захотят перезвонить и узнают, что звонят из отдела внутренних дел. Хотя мы с вами понимаем, что наша цель — не Эркабай и не Камал, а Сабир Жанзаков, и нам только и надо, что узнать, посвящал ли их Сабир в свои планы…
Денисову было нечего возразить.
— Завтра съемки финала. Вы ведь тоже пока не видите другого пути для поиска?
— Нет.
— Я тоже.
— Как долго Камал прожил у вас на даче в Переделкино? Когда он съехал?
— Мила видела его еще в феврале. Сами мы, как понимаете, дачей зимой почти не пользуемся.
— Может, он и сейчас там?
Аркадий пожал плечами.
— Мила пыталась дозвониться, трубку никто не поднял.
— А ключи?
— У Камала свой ключ.
«Может, остались письма, адреса», — подумал Денисов. Он убрал блокнот.
Драматург взглянул на часы:
— Тогда я предлагаю не терять времени. Мила отвезет вас с Терезой в Переделкино. Убедитесь в том, что их там нет. Поговорите с соседями — они все их знают. Наконец, на даче у нас московский телефон. А я тем временем попробую что-нибудь разведать здесь…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
В Переделкино
Служившее одновременно столовой и террасой просторное помещение выходило окнами в палисадник; невысокий забор отделял черневший соснами участок под окном от лесного массива.
Денисов перенес вещи в холл.
Чемодан оказался пустым; в сумке лежало несколько книжек, старый свитер хэбэ, вельветовые, сильно изношенные джинсы.
— Это чемодан — Камала. Сумка тоже его… — Мила притворила за Денисовым дверь кладовки. — Обычно мы никогда ее не запираем.
Денисову было странно видеть жену Аркадия в роли хозяйки, да еще огромного дома, в котором живут два человека.
Жанзакову это не смущало: в другой своей жизни, в Нджамене или Дакаре, она, возможно, привыкла и не к таким апартаментам.
— Как назло, оставила дома таблетки с кофеином, — настроение у нее снова упало.
— Иди, полежи. — Мила отправила подругу в комнаты. — А вы посидите. Сейчас я сварю кофе.
«Другого пути, как искать Камала, а через него Эркабая, а уж потом Жанзакова, я не вижу. — Денисов подошел к телевизору, занимавшему широкий простенок, постоял. — Через приятелей, знакомых искать адреса. Ждать ответы на запросы из Каракалпакии. Ничего больше не остается».
Он нажал клавишу. Бодрый голос спортивного комментатора тотчас отозвался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44