Прямо скажи: настал твой черед, Сатов, отвечать. И нечего зубоскалить. Но отвечать что-то надо.
– В горячке я был… – Николай замялся, не зная, как величать Зобина, ведь тот не представился.
Опытный следователь заметил это и пришел на помощь:
– Зобин. Семен Захарович.
– Если можно, ваше звание? Так привычнее.
– Капитан.
– Товарищ капитан, сами помните: двоих мы потеряли, особенно жаль было командира, во многих переделках мне с ним пришлось побывать…
* * *
Сообщение о том, что Ага-кули с группой своих приспешников укрылся в горной хижине, поступило под вечер. Руководитель отряда чекистов, вот уже второй месяц идущего по кровавым следам банды, решил, несмотря на сгущающуюся темноту и хлынувший ливень, идти на задержание. Однако находящийся в отряде следователь Зобин советовал повременить. Его аргументы, на первый взгляд, были убедительными: к хижине вдоль узкого глубокого ущелья ведет единственная тропка, к тому же густо заросшая кустарником: оступиться в такой тьме ничего не стоит. А оступится кто, значит, шум большой выйдет. Бандиты чутки, как звери. Услышат и перестреляют чекистов по одному.
Но Муслим Кулиев стоял на своем: «Медлить нельзя, сколько раз Ага-кули уходил от нас, уйдет и сейчас, если промедлим. Наверняка у него есть и другая тропка, о которой нам неизвестно».
– Э! Плохо ты знаешь моих аскеров, Зобин, – закончил свою мысль Муслим, молодой еще, лет под тридцать, командир, в недавнем прошлом бурильщик одного из апшеронских промыслов. – Слушай, дорогой, дождик что? Ерунда дождик. Помощник нам. Шумит себе. И пусть. Глухой бандит будет. А на тропу курсаками ляжем и, как ящерицы, поползем, зубами за траву держаться будем. Не пойдем ночью – уйдет Ага-кули. Давай людей поднимать…
Кулиев подошел к спящим на полу заброшенной овчарни чекистам. Негромким, то твердым голосом скомандовал:
– Кончай ночевать!
Казалось, нет силы, которая смогла бы поднять этих безмерно измученных, полуголодных мужчин.
Но люди, лишь десяток минут назад рухнувшие смертельно усталыми на соломенную подстилку, встрепенулись, повинуясь приказу. В коротком сне их готовность к немедленным действиям была привычно на взводе. Это профессионально. Так всегда бывает с теми, чья работа проходит в неожиданных, часто меняющихся ситуациях. А чекисты находились именно на такой работе. И ситуация в этот раз была самая экстремальная.
Когда отряд построился, Кулиев обратился к Зобину:
– Товарищ следователь! Зачем тебе идти? Твое дело – потом, когда поймаем бандитов. Здесь подожди нас…
– Нет, – отрезал Зобин, – я как все.
Двигались гуськом, медленно, соблюдая предельную осторожность. Кожаные подошвы сапог скользили на мокрых камнях, колючий кустарник жестоко бил по лицам, рвал в клочья одежду. Шли практически вслепую, наощупь. Лишь изредка свет молний, пробиваясь сквозь тучи, как через матовое стекло, давал некоторую возможность ориентироваться. Кулиев пропал где-то впереди, Зобин шел замыкающим и видел впереди себя, метрах в Двух, лишь спину одного из чекистов.
Каждый из идущих людей, лишенных практически зрения, до предела напрягал слух. Пока ничего подозрительного не улавливалось: доносился лишь звенящий звук срывающихся с отвесных скал потоков, да громыхали редкие раскаты грома. Правда, однажды Зобин услышал, как невдалеке что-то шлепнулось о землю. И почти одновременно он уткнулся в спину идущего впереди Геокчиева, опытного чекиста.
– Что случилось? – спросил шепотом.
– А кто его знает. Видать, споткнулся человек, – ответил Геокчиев,
– Может быть.
Но в этот момент цепочка тронулась. Так шли минут сорок. Страшный нечеловеческий крик раздался, когда до цели, судя по расчетам, оставалось совсем малость. Протяжное «а-а-а-» с тоской пронеслось по ущелью. Жуткая догадка обожгла мозг: «Кто-то сорвался». Так оно и оказалось. Беда! Но последующие события показали, что это было лишь полбеды. Крик услышали не только идущие, но и те, кто ждал «гостей». Треск выстрелов совпал с очередной вспышкой молнии, что позволило Зобину увидеть, как мокрая спина соседа рванулась вперед. «Куда он?» – подумал следователь и, не сознавая своего поступка, движимый необъяснимой солидарностью, побежал за чекистом. Но тот исчез… Снова полыхнула молния. Спасибо ей! Следователь успел заметить, что тропа кончилась, кустарник расступился и они – на открытом пятачке, обрамленном густыми зарослями. Вдоль них залегли бойцы. Зобин плашмя бросился на камни и ловкими движениями убрался с тропы под защиту растений. «Дошли до цели, – зафиксировал он мысленно. – Ну, а что Кулиев надумал делать дальше? Охотничий домик, судя по всему, впереди. Как говорил проводник, над ним нависает довольно крутая скала, поросшая травой. Слева – скалы, справа – ущелье. Значит, тупик. А у бандитов – пулемет, винтовки, гранаты. Сколько их там, никто точно не знает. Вроде бы пятеро. Но это те, кого видел идущими по проклятой тропе все тот же проводник. Ведь кто-то мог спрятаться в хижине раньше?»
Следователь размышлял, по привычке анализируя обстановку, строя разные версии относительного того, что предпринять дальше – «штыков»-то у них всего десять. Арифметика незавидная.
Кулиеву некогда было размышлять.
– Николай, – чуть слышно позвал командир молодого оперативника Сатова. – Домишко видишь?
– Смутно.
– Надо узнать: откуда огонь ведут.
– Попробуем. – Сатов вытянул вперед маузер и нажал на спусковой крючок.
Едва прогремел выстрел, как в ответ последовала пулемётная очередь.
– «Гочкинс». Английский, – отметил Кулиев. – И винтовка…
Он заметил, что бьют из окон.
Кулиева удивило, что у бандитов не оказалось охраны. Видимо, они были абсолютно уверены, что об их «гнезде» ничего никому неизвестно. Да и вряд ли предполагали, что в такую погоду кто-либо ночью решится идти по «тропе смерти». «Свое название она уже оправдала, – с болью подумал командир, – одного бойца мы потеряли. А скольких недосчитаемся еще?» И тут ему пришла в голову дерзкая мысль.
– Коля, ты, говорят, боксер?
– Был таким, да весь вышел.
– Но сила, ловкость у тебя же осталась, а?
– Вроде есть еще.
– Прогуляться туда-сюда надо…
– Прогуляться? – не понял Сатов.
– Да, вот за тот домишко сходить.
– Каким путем? Туда же не подойдешь, вмиг очередью срежут.
– По скалам, дорогой, по скалам. Тебя Геокчиев прикроет…
Муслим объяснил Сатову свой план.
…Николай словно впечатался в скалу. Влажный мрамор холодил щеку, тело болезненно ощущало каждую неровность поверхности. Одной рукой он сумел ухватиться за ниспадающий сверху стебель дикого винограда, другой нащупал пучок какой-то жесткой травы, торчащей из расщелины. Пальцы босой ноги (сапоги пришлось сбросить на пятачке) искали выступ к стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– В горячке я был… – Николай замялся, не зная, как величать Зобина, ведь тот не представился.
Опытный следователь заметил это и пришел на помощь:
– Зобин. Семен Захарович.
– Если можно, ваше звание? Так привычнее.
– Капитан.
– Товарищ капитан, сами помните: двоих мы потеряли, особенно жаль было командира, во многих переделках мне с ним пришлось побывать…
* * *
Сообщение о том, что Ага-кули с группой своих приспешников укрылся в горной хижине, поступило под вечер. Руководитель отряда чекистов, вот уже второй месяц идущего по кровавым следам банды, решил, несмотря на сгущающуюся темноту и хлынувший ливень, идти на задержание. Однако находящийся в отряде следователь Зобин советовал повременить. Его аргументы, на первый взгляд, были убедительными: к хижине вдоль узкого глубокого ущелья ведет единственная тропка, к тому же густо заросшая кустарником: оступиться в такой тьме ничего не стоит. А оступится кто, значит, шум большой выйдет. Бандиты чутки, как звери. Услышат и перестреляют чекистов по одному.
Но Муслим Кулиев стоял на своем: «Медлить нельзя, сколько раз Ага-кули уходил от нас, уйдет и сейчас, если промедлим. Наверняка у него есть и другая тропка, о которой нам неизвестно».
– Э! Плохо ты знаешь моих аскеров, Зобин, – закончил свою мысль Муслим, молодой еще, лет под тридцать, командир, в недавнем прошлом бурильщик одного из апшеронских промыслов. – Слушай, дорогой, дождик что? Ерунда дождик. Помощник нам. Шумит себе. И пусть. Глухой бандит будет. А на тропу курсаками ляжем и, как ящерицы, поползем, зубами за траву держаться будем. Не пойдем ночью – уйдет Ага-кули. Давай людей поднимать…
Кулиев подошел к спящим на полу заброшенной овчарни чекистам. Негромким, то твердым голосом скомандовал:
– Кончай ночевать!
Казалось, нет силы, которая смогла бы поднять этих безмерно измученных, полуголодных мужчин.
Но люди, лишь десяток минут назад рухнувшие смертельно усталыми на соломенную подстилку, встрепенулись, повинуясь приказу. В коротком сне их готовность к немедленным действиям была привычно на взводе. Это профессионально. Так всегда бывает с теми, чья работа проходит в неожиданных, часто меняющихся ситуациях. А чекисты находились именно на такой работе. И ситуация в этот раз была самая экстремальная.
Когда отряд построился, Кулиев обратился к Зобину:
– Товарищ следователь! Зачем тебе идти? Твое дело – потом, когда поймаем бандитов. Здесь подожди нас…
– Нет, – отрезал Зобин, – я как все.
Двигались гуськом, медленно, соблюдая предельную осторожность. Кожаные подошвы сапог скользили на мокрых камнях, колючий кустарник жестоко бил по лицам, рвал в клочья одежду. Шли практически вслепую, наощупь. Лишь изредка свет молний, пробиваясь сквозь тучи, как через матовое стекло, давал некоторую возможность ориентироваться. Кулиев пропал где-то впереди, Зобин шел замыкающим и видел впереди себя, метрах в Двух, лишь спину одного из чекистов.
Каждый из идущих людей, лишенных практически зрения, до предела напрягал слух. Пока ничего подозрительного не улавливалось: доносился лишь звенящий звук срывающихся с отвесных скал потоков, да громыхали редкие раскаты грома. Правда, однажды Зобин услышал, как невдалеке что-то шлепнулось о землю. И почти одновременно он уткнулся в спину идущего впереди Геокчиева, опытного чекиста.
– Что случилось? – спросил шепотом.
– А кто его знает. Видать, споткнулся человек, – ответил Геокчиев,
– Может быть.
Но в этот момент цепочка тронулась. Так шли минут сорок. Страшный нечеловеческий крик раздался, когда до цели, судя по расчетам, оставалось совсем малость. Протяжное «а-а-а-» с тоской пронеслось по ущелью. Жуткая догадка обожгла мозг: «Кто-то сорвался». Так оно и оказалось. Беда! Но последующие события показали, что это было лишь полбеды. Крик услышали не только идущие, но и те, кто ждал «гостей». Треск выстрелов совпал с очередной вспышкой молнии, что позволило Зобину увидеть, как мокрая спина соседа рванулась вперед. «Куда он?» – подумал следователь и, не сознавая своего поступка, движимый необъяснимой солидарностью, побежал за чекистом. Но тот исчез… Снова полыхнула молния. Спасибо ей! Следователь успел заметить, что тропа кончилась, кустарник расступился и они – на открытом пятачке, обрамленном густыми зарослями. Вдоль них залегли бойцы. Зобин плашмя бросился на камни и ловкими движениями убрался с тропы под защиту растений. «Дошли до цели, – зафиксировал он мысленно. – Ну, а что Кулиев надумал делать дальше? Охотничий домик, судя по всему, впереди. Как говорил проводник, над ним нависает довольно крутая скала, поросшая травой. Слева – скалы, справа – ущелье. Значит, тупик. А у бандитов – пулемет, винтовки, гранаты. Сколько их там, никто точно не знает. Вроде бы пятеро. Но это те, кого видел идущими по проклятой тропе все тот же проводник. Ведь кто-то мог спрятаться в хижине раньше?»
Следователь размышлял, по привычке анализируя обстановку, строя разные версии относительного того, что предпринять дальше – «штыков»-то у них всего десять. Арифметика незавидная.
Кулиеву некогда было размышлять.
– Николай, – чуть слышно позвал командир молодого оперативника Сатова. – Домишко видишь?
– Смутно.
– Надо узнать: откуда огонь ведут.
– Попробуем. – Сатов вытянул вперед маузер и нажал на спусковой крючок.
Едва прогремел выстрел, как в ответ последовала пулемётная очередь.
– «Гочкинс». Английский, – отметил Кулиев. – И винтовка…
Он заметил, что бьют из окон.
Кулиева удивило, что у бандитов не оказалось охраны. Видимо, они были абсолютно уверены, что об их «гнезде» ничего никому неизвестно. Да и вряд ли предполагали, что в такую погоду кто-либо ночью решится идти по «тропе смерти». «Свое название она уже оправдала, – с болью подумал командир, – одного бойца мы потеряли. А скольких недосчитаемся еще?» И тут ему пришла в голову дерзкая мысль.
– Коля, ты, говорят, боксер?
– Был таким, да весь вышел.
– Но сила, ловкость у тебя же осталась, а?
– Вроде есть еще.
– Прогуляться туда-сюда надо…
– Прогуляться? – не понял Сатов.
– Да, вот за тот домишко сходить.
– Каким путем? Туда же не подойдешь, вмиг очередью срежут.
– По скалам, дорогой, по скалам. Тебя Геокчиев прикроет…
Муслим объяснил Сатову свой план.
…Николай словно впечатался в скалу. Влажный мрамор холодил щеку, тело болезненно ощущало каждую неровность поверхности. Одной рукой он сумел ухватиться за ниспадающий сверху стебель дикого винограда, другой нащупал пучок какой-то жесткой травы, торчащей из расщелины. Пальцы босой ноги (сапоги пришлось сбросить на пятачке) искали выступ к стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33