— Прошу прощения, сеньор капитан, вы хотели бы захватить дона Хосе Морено и дона Энкарнасиона Ортиса?
Взглянув на молодого человека и услышав его голос, алькальд и священник невольно вздрогнули.
— А этот пройдоха откуда взялся? Ему что здесь нужно? — удивленно вскричал капитан.
— Я не пройдоха, сеньор капитан, а бедный студент-богослов, — смиренно сказал молодой человек. — Я только что приехал в крепость, чтобы провести несколько дней у моего дяди, почтенного дона Рамона Очоа.
— О! Вы поспели в самый раз, сеньор студент! Вы сможете сейчас полюбоваться, как вашего дядю вздернут на виселицу! — сказал офицер. — Но скажите, пожалуйста, какая связь между вашими словами и тем делом, которое мы здесь разбираем?
— Если вы пожелаете, сеньор капитан, я могу дать кое-какие сведения по этому вопросу.
— Вот как! Ну-ка, послушаем!
— Мне кажется, я встретил всего за несколько лье отсюда тех двух людей, которых вы ищете.
— Морено и Ортиса? — мгновенно заинтересовавшись, вскричал капитан.
— Скажем прямо, сеньор капитан: что касается дона Энкарнасиона Ортиса, я вполне уверен. Но дон Морено… тут дело обстоит иначе.
— Как так?
— Вы должны хорошо знать — ведь вы работали тигреро на их асиенде, — сказал студент с легкой насмешкой, — что и отец и сын носят одно и то же имя. О котором из них вы говорите?
Офицеры сдержанно засмеялись при этом неприятном для капитана напоминании, сделанном лукавым и робким студентом с таким наивным видом, что он мог привести в отчаяние даже святого.
Капитан прикусил губу и бешеным взглядом заставил замолчать этих весельчаков.
— Кажется, этот плут издевается надо мной! — В голосе его послышалась угроза.
— Ни в коем случае, сеньор капитан, я лишь стараюсь дать вам те сведения, которые вы желаете получить.
— Гм!.. Значит, ты знаешь этих людей?
— Почти так же хорошо, как вы, хотя я и не был у них на службе.
— Опять! — вскричал капитан. — Берегись, мошенник! У тебя слишком длинный язык! Он не доведет тебя до добра!
— Если вы приказываете, я замолчу.
— Говори. Но ограничивайся только ответами, без комментариев. Кто из них, отец или сын, был с Энкарнасионом Ортисом?
— Сын.
— Ты уверен в этом?
— Вполне.
— Женщины с ними не было?
— Не было.
— Куда они направлялись?
— В асиенду де ла Каха.
— Так близко отсюда?
— Да, не более двух лье. Они, вероятно, не знают, чт о вы здесь, иначе побоялись бы приблизиться сюда.
— Конечно. Много ли народу было с ними?
— Сотня ранчерос — не больше.
— Женщин не было?
Молодой человек, казалось, смутился.
— По-моему, нет, — сказал он.
— Гм… Ты в этом не уверен. Выслушай меня внимательно. Все то, что ты сказал, может быть, и правда. Я бы не выполнил своего долга, если бы не принял этого во внимание. Но это может быть и ложью, так как, по-моему, ты очень хитрый плут: в этом случае ты заслуживаешь наказания. Поэтому я хочу иметь тебя под рукой, чтобы я мог или наградить тебя, или наказать, смотря по обстоятельствам. Ты поведешь нас.
— Не желаю ничего лучшего, сеньор капитан, тем более, что я не люблю этих двух людей и был бы рад сыграть с ними злую шутку.
— Хорошо. Тебя предупредят, когда наступит время. До тех пор не покидай дома алькальда, если дорожишь своей головой.
— Повинуюсь.
— А к вам, сеньоры, — сказал капитан алькальду и священнику, — я проявлю снисходительность в ожидании более полных донесений. Возвращайтесь к себе и следите главным образом за тем, чтобы мои солдаты были обеспечены едой и питьем. Ступайте!
Затем, обернувшись к солдатам, стоявшим вокруг него, он резко приказал:
— Следующих!
II. ЭНКАРНАСИОН ОРТИС
Алькальд дон Рамон Очоа и священник Линарес, счастливые, что так дешево отделались, поспешили затеряться в толпе.
Студент-богослов тихо следовал за ними, ведя на поводу своего мула.
Путь от Главной площади до дома священника они прошли в молчании. Спутники словно боялись обмениваться мыслями.
У священника был чудесный домик. Он стоял в глубине сада, скрытый густой массой цветов и листвы.
Студент поручил своего мула пеону и, не дожидаясь приглашения, последовал за алькальдом и священником в низкий зал. Здесь все напоминало о недавнем посещении испанских солдат: мебель была в полном беспорядке, соломенные циновки сорваны и разбросаны по комнате.
Когда студент, войдя в комнату, притворил за собой дверь, сеньор дон Рамон задвинул засов, положил ключ от двери в карман и, подойдя вплотную к студенту, резко спросил:
— Теперь, кабальеро, надеюсь, вы скажете нам, кто вы такой?
— Кто я? — смеясь, ответил молодой человек. — Боже мой! Ваш почтительнейший племянник, дорогой дядюшка!
— У меня нет племянника, сеньор, и вы это знаете, может быть, лучше, чем кто-либо другой. Прекратите свои шутки! Сейчас, по-моему, не время веселиться!
— Скажите прямо, кто вы такой? — сказал священник.
— Хорошо. Но прежде я должен быть уверен в своей безопасности.
— Что вы хотите этим сказать?
— А-а! Вот видите, сеньоры, спрашивать легче, чем отвечать! — шутливо сказал студент, непринужденно развалившись в кресле.
— Я вас не понимаю, — сказал священник.
— Я тоже, — добавил алькальд.
— Скажу яснее. За кого вы?
— Что такое? — переспросил священник.
— Что вы сказали?! — воскликнул алькальд.
— Одним словом, вы за короля или за народ?
— О, черт! — ответил алькальд. — Вопрос серьезный!
— Трудный вопрос, — сказал священник.
— Очень сожалею, но не могу сказать вам более подробно о себе, сеньоры, пока не получу от вас откровенный и точный ответ.
Наступило короткое молчание. По-видимому, алькальд и священник раздумывали. Студент наблюдал за ними искоса, делая вид, что очень занят раскуриванием своей сигареты.
— А если вы окажетесь предателем? — спросил дон Рамон прямо.
— Не говорите глупостей, сеньор алькальд, — ответил молодой человек.
— Ну, знаете… Вы предложили испанскому офицеру помочь ему захватить дона Хосе Морено и дона Энкарнасиона Ортиса. Признаюсь, это не вызывает во мне доверия, которого вы требуете.
Молодой человек разразился хохотом без всякого уважения к своим почтенным хозяевам.
— Ну что ж! — сказал он. — Я вижу, мне придется показать пример откровенности.
— Посмотрим! — ответил алькальд, делая незаметный знак священнику.
— Смотрите! — С этими словами молодой человек сбросил одновременно шляпу и парик, доходивший ему почти до глаз.
Лицо молодого человека мгновенно изменилось. Это было настоящее театральное превращение.
— Энкарнасион Ортис! — В крике алькальда и священника удивление смешивалось с ужасом.
— Я самый, сеньоры! — ответил молодой человек, продолжая смеяться. — Но, пожалуйста, говорите тише. Положение мое сейчас небезопасно.
— Несчастный! — вскричал священник, горестно всплеснув руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49