Пэр расхаживал между изгородями, отделявшими отведённый ему угол поля. Близ длинного, воткнутого в землю шеста, к которому была прикреплена белая карточка с номером, стоял молодой егерь, державший два ружья. У ног его, высунув язык, лежала охотничья собака. Жнивье и засаженный какими-то корнеплодами участок в дальнем конце тропинки довольно круто поднимались вверх, и Динни, искушённая в сельской жизни, сразу сообразила, что птицы, которых поджидали охотники, потянут стремительно и высоко. "Только бы сзади не было подлеска", – подумала она и обернулась. Подлеска сзади не было. Вокруг расстилалось широкое поросшее травой поле. До ближайших посадок было не меньше трёхсот ярдов. "Интересно, – спросила себя Динни, – как он стреляет в присутствии женщины? По виду не скажешь, что у него есть нервы". Она повернулась и обнаружила, что он заметил её.
– Не помешаю, лорд Саксенден? Я не буду шуметь.
Пэр поправил фуражку, с обеих сторон которой были приделаны специальные козырьки.
– Н-нет! – буркнул он. – Гм!
– Похоже, что помешаю. Не уйти ли мне?
– Нет, нет, всё в порядке. Сегодня не взял ни одной. Может быть, при вас посчастливится.
Динни уселась на свою раскладную трость, расставив её рядом с собакой, и стала трепать пса за уши.
– Этот американец три раза утёр мне нос.
– Какая бестактность!
– Он стреляет по любой цели и, черт его подери, никогда не мажет. Попадает с предельной дистанции в каждую птицу, по которой я промахнулся. У него повадки браконьера: пропускает дичь, а потом бьёт вдогонку с семидесяти ярдов. Говорит, что иначе ничего не видит, хоть они ему чуть ли не на мушку садятся.
– Однако! – сказала Динни: ей захотелось быть чуточку справедливой.
– Верите ли, он сегодня ни разу не промахнулся, – прибавил лорд Саксенден с обидой в голосе. – Я спросил его, где он так навострился, а он ответил: "В таких местах, где промахнуться нельзя, не то умрёшь с голоду".
– Начинается, милорд, – раздался голос молодого егеря.
Собака повела ушами. Лорд Саксенден схватил ружьё, егерь взял на изготовку второе.
– Выводок слева, милорд!
Динни услышала резкое хлопанье крыльев: восемь птиц ниточкой летели к тропинке.
Бах-бах!.. Бах-бах!..
– Боже правый! – вскрикнул лорд Саксенден. – Чёрт меня побери!..
Динни увидела, как все восемь птиц перелетают через изгородь в другом конце поля.
Собака издала сдавленное ворчание и задрожала.
– Вам, наверно, ужасно мешает свет, – сказала девушка.
– При чём тут свет? Это печень, – ответил лорд Саксенден.
– Три птицы прямо на вас, милорд!
Бах… Ба-бах!.. Одна из птиц дёрнулась, сжалась, перевернулась и упала ярдах в четырёх позади девушки. У Динни перехватило дыхание. Жил комочек плоти и вдруг умер! Она часто видела, как охотятся на куропаток, но никогда ещё не испытывала такого щемящего чувства. Две другие птицы скрылись вдали за изгородью. Когда они исчезли, у Динни вырвался вздох облегчения. Собака с мёртвой куропаткой в зубах подошла к егерю, который отобрал у неё добычу. Пёс опустился на задние лапы и, не сводя с птицы глаз, высунул язык. Динни увидела, как с языка закапала слюна, и закрыла глаза.
Лорд Саксенден что-то невнятно буркнул. Потом невнятно буркнул ещё раз. Динни открыла глаза: пэр поднимал ружье.
– Фазанья курочка, милорд! – предупредил молодой егерь.
Фазанья курочка протянула на самой умеренной высоте, словно понимая, что её время ещё не наступило.
– Гм! – проворчал лорд Саксенден, опуская приклад на полусогнутое колено.
– Выводок справа! Нет, слишком далеко, милорд.
Прогремело несколько выстрелов, и Динни увидела, как над изгородью взлетели две птицы. Одна из них теряла перья.
– Эта готова, – сказал егерь, и Динни увидела, как он прикрыл глаза рукой, наблюдая за полётом птицы.
– Падает! – крикнул он. Собака задрожала и посмотрела на егеря.
Выстрелы загремели слева.
– Проклятье! – выругался Саксенден. – В мою сторону ни одна не тянет.
– Заяц, милорд! – отрывисто бросил егерь. – Вдоль изгороди!
Лорд Саксенден повернулся и поднял ружьё.
– Ой, не надо! – вскрикнула Динни, но голос её потонул в грохоте выстрела. Зайцу перебило заднюю лапу. Он споткнулся, остановился, затем, жалобно крича, заковылял вперёд.
– Пиль! – разрешил егерь.
Динни заткнула уши руками и закрыла глаза.
– Попал, чёрт побери! – пробормотал лорд Саксенден.
Даже сомкнув веки, Динни ощущала на себе его ледяной взгляд. Когда она открыла глаза, рядом с птицей лежал мёртвый заяц. Он был весь какой-то неправдоподобно мягкий. Девушка вскочила, порываясь уйти, но тут же снова села. Пока охота не кончилась, уходить нельзя: угодишь под выстрелы. Динни снова закрыла глаза, Стрельба не прекращалась.
– Порядочно настреляли, милорд.
Лорд Саксенден передавал егерю ружье. Возле зайца лежали ещё три птицы.
Слегка пристыженная всем только что пережитым, Динни сложила свою трость и направилась к перелазу. Не считаясь с устарелыми условностями, перебралась через него и подождала лорда Саксендена.
– Простите, что подшиб зайца, – извинился он. – У меня сегодня весь день в глазах точки мелькают. С вами такое бывает?
– Нет. Искры иногда сыплются. Ужасно, когда заяц кричит, правда?
– Согласен. Сам не люблю.
– Однажды у нас был пикник, и я заметила зайца. Он сидел позади нас, как собака, уши у него просвечивали на солнце и были совсем розовые. С тех пор люблю зайцев.
– Зайцы – это не настоящая охота, – снисходительно произнёс лорд Саксенден. – Я лично предпочитаю их жареными, а не тушёными.
Динни украдкой взглянула на пэра. Он был красен и, казалось, доволен собой.
"Пора рискнуть", – решила Динни.
– Лорд Саксенден, вы когда-нибудь говорите при американцах, что они выиграли войну?
Он отчуждённо взглянул на девушку:
– Почему я должен им это говорить?
– Но они же её выиграли. Разве не правда?
– Уж не ваш ли американец это утверждает?
Нет, я от него этого не слышала, но уверена, что он думает именно так.
Динни снова заметила проницательное выражение на лице пэра.
– Что вам о нём известно?
– Мой брат ездил с ним в экспедицию.
– А, ваш брат!
Лорд Саксенден произнёс эти слова так, как если бы, рассуждая сам с собой, вслух сказал: "Этой девице от меня что-то нужно".
Динни внезапно почувствовала, что ходит по краю пропасти.
– Надеюсь, – заговорила она, – что, прочитав книгу профессора Халлорсена, вы прочтёте затем и дневник моего брата.
– Никогда ничего не читаю, – изрёк лорд Саксенден. – Нет времени.
Впрочем, теперь припоминаю. Боливия… Он кого-то застрелил – не так ли? – и растерял транспорт.
– Он вынужден был застрелить человека, который покушался на его жизнь, а двоих ему пришлось наказать плетьми за жестокое обращение с мулами. Тогда все, кроме троих, сбежали и увели с собой мулов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Не помешаю, лорд Саксенден? Я не буду шуметь.
Пэр поправил фуражку, с обеих сторон которой были приделаны специальные козырьки.
– Н-нет! – буркнул он. – Гм!
– Похоже, что помешаю. Не уйти ли мне?
– Нет, нет, всё в порядке. Сегодня не взял ни одной. Может быть, при вас посчастливится.
Динни уселась на свою раскладную трость, расставив её рядом с собакой, и стала трепать пса за уши.
– Этот американец три раза утёр мне нос.
– Какая бестактность!
– Он стреляет по любой цели и, черт его подери, никогда не мажет. Попадает с предельной дистанции в каждую птицу, по которой я промахнулся. У него повадки браконьера: пропускает дичь, а потом бьёт вдогонку с семидесяти ярдов. Говорит, что иначе ничего не видит, хоть они ему чуть ли не на мушку садятся.
– Однако! – сказала Динни: ей захотелось быть чуточку справедливой.
– Верите ли, он сегодня ни разу не промахнулся, – прибавил лорд Саксенден с обидой в голосе. – Я спросил его, где он так навострился, а он ответил: "В таких местах, где промахнуться нельзя, не то умрёшь с голоду".
– Начинается, милорд, – раздался голос молодого егеря.
Собака повела ушами. Лорд Саксенден схватил ружьё, егерь взял на изготовку второе.
– Выводок слева, милорд!
Динни услышала резкое хлопанье крыльев: восемь птиц ниточкой летели к тропинке.
Бах-бах!.. Бах-бах!..
– Боже правый! – вскрикнул лорд Саксенден. – Чёрт меня побери!..
Динни увидела, как все восемь птиц перелетают через изгородь в другом конце поля.
Собака издала сдавленное ворчание и задрожала.
– Вам, наверно, ужасно мешает свет, – сказала девушка.
– При чём тут свет? Это печень, – ответил лорд Саксенден.
– Три птицы прямо на вас, милорд!
Бах… Ба-бах!.. Одна из птиц дёрнулась, сжалась, перевернулась и упала ярдах в четырёх позади девушки. У Динни перехватило дыхание. Жил комочек плоти и вдруг умер! Она часто видела, как охотятся на куропаток, но никогда ещё не испытывала такого щемящего чувства. Две другие птицы скрылись вдали за изгородью. Когда они исчезли, у Динни вырвался вздох облегчения. Собака с мёртвой куропаткой в зубах подошла к егерю, который отобрал у неё добычу. Пёс опустился на задние лапы и, не сводя с птицы глаз, высунул язык. Динни увидела, как с языка закапала слюна, и закрыла глаза.
Лорд Саксенден что-то невнятно буркнул. Потом невнятно буркнул ещё раз. Динни открыла глаза: пэр поднимал ружье.
– Фазанья курочка, милорд! – предупредил молодой егерь.
Фазанья курочка протянула на самой умеренной высоте, словно понимая, что её время ещё не наступило.
– Гм! – проворчал лорд Саксенден, опуская приклад на полусогнутое колено.
– Выводок справа! Нет, слишком далеко, милорд.
Прогремело несколько выстрелов, и Динни увидела, как над изгородью взлетели две птицы. Одна из них теряла перья.
– Эта готова, – сказал егерь, и Динни увидела, как он прикрыл глаза рукой, наблюдая за полётом птицы.
– Падает! – крикнул он. Собака задрожала и посмотрела на егеря.
Выстрелы загремели слева.
– Проклятье! – выругался Саксенден. – В мою сторону ни одна не тянет.
– Заяц, милорд! – отрывисто бросил егерь. – Вдоль изгороди!
Лорд Саксенден повернулся и поднял ружьё.
– Ой, не надо! – вскрикнула Динни, но голос её потонул в грохоте выстрела. Зайцу перебило заднюю лапу. Он споткнулся, остановился, затем, жалобно крича, заковылял вперёд.
– Пиль! – разрешил егерь.
Динни заткнула уши руками и закрыла глаза.
– Попал, чёрт побери! – пробормотал лорд Саксенден.
Даже сомкнув веки, Динни ощущала на себе его ледяной взгляд. Когда она открыла глаза, рядом с птицей лежал мёртвый заяц. Он был весь какой-то неправдоподобно мягкий. Девушка вскочила, порываясь уйти, но тут же снова села. Пока охота не кончилась, уходить нельзя: угодишь под выстрелы. Динни снова закрыла глаза, Стрельба не прекращалась.
– Порядочно настреляли, милорд.
Лорд Саксенден передавал егерю ружье. Возле зайца лежали ещё три птицы.
Слегка пристыженная всем только что пережитым, Динни сложила свою трость и направилась к перелазу. Не считаясь с устарелыми условностями, перебралась через него и подождала лорда Саксендена.
– Простите, что подшиб зайца, – извинился он. – У меня сегодня весь день в глазах точки мелькают. С вами такое бывает?
– Нет. Искры иногда сыплются. Ужасно, когда заяц кричит, правда?
– Согласен. Сам не люблю.
– Однажды у нас был пикник, и я заметила зайца. Он сидел позади нас, как собака, уши у него просвечивали на солнце и были совсем розовые. С тех пор люблю зайцев.
– Зайцы – это не настоящая охота, – снисходительно произнёс лорд Саксенден. – Я лично предпочитаю их жареными, а не тушёными.
Динни украдкой взглянула на пэра. Он был красен и, казалось, доволен собой.
"Пора рискнуть", – решила Динни.
– Лорд Саксенден, вы когда-нибудь говорите при американцах, что они выиграли войну?
Он отчуждённо взглянул на девушку:
– Почему я должен им это говорить?
– Но они же её выиграли. Разве не правда?
– Уж не ваш ли американец это утверждает?
Нет, я от него этого не слышала, но уверена, что он думает именно так.
Динни снова заметила проницательное выражение на лице пэра.
– Что вам о нём известно?
– Мой брат ездил с ним в экспедицию.
– А, ваш брат!
Лорд Саксенден произнёс эти слова так, как если бы, рассуждая сам с собой, вслух сказал: "Этой девице от меня что-то нужно".
Динни внезапно почувствовала, что ходит по краю пропасти.
– Надеюсь, – заговорила она, – что, прочитав книгу профессора Халлорсена, вы прочтёте затем и дневник моего брата.
– Никогда ничего не читаю, – изрёк лорд Саксенден. – Нет времени.
Впрочем, теперь припоминаю. Боливия… Он кого-то застрелил – не так ли? – и растерял транспорт.
– Он вынужден был застрелить человека, который покушался на его жизнь, а двоих ему пришлось наказать плетьми за жестокое обращение с мулами. Тогда все, кроме троих, сбежали и увели с собой мулов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85