ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Немцы, словно дразня, долю секунды покрасовались в Пашкином прицеле и исчезли, врезавшись в серую стену облаков.
– Что там Яковлев говорил? Высота, скорость, маневр, огонь! Братцы-акробатцы, не отставать, сейчас нам в гору!
Пашка решил, что немцы вряд ли решатся маневрировать в облаках, в этой серой мути, где непонятно, где верх, а где низ, движешься ли ты или стоишь на месте. И поэтому пробивать облако он начал по восходящей.
– Пашка! Пион-5, прием! Это Клумба.
– Да, Клумба, прием!
– Тут у меня на связи радиоразведка, у них переводчик. Они запеленговали твоих. Там вся эскадра, ждут вас при выходе из облака, Пашка! Слышишь?
– С какой стороны?
– Да откуда я знаю?
– Товарищ майор, передавайте мне, о чем они говорят!
– Пашка! Осадчий! Приказываю выйти из контакта! Как понял? Прием!
– Не понял! Повторите! Прием!
– Пашка! Ё… Т… М…! Приказываю выйти из контакта!
– Не понял!
Серая муть вокруг самолета быстро побелела, и тройка «ЯКов» вылетела из облака. Сразу, прямо под ними, их курс пересекла четверка «мессеров». Они прошли так близко, что Осадчий сквозь прозрачный фонарь разглядел немецкого пилота, задравшего голову и кричавшего что-то в эфир.
– Пашка, они вас увидели!
– Мы их тоже! Спокойно, командир, их всего четверо… Братцы, правый вираж, и в горрруу…
«ЯКи» начали по спирали подниматься, снова ушли в облако, но на этот раз пробили его в верхней части, встали в круг.
– Никого!
В ответ ему Сашка и Лешка покачали крыльями.
– Высота есть, теперь скорость! – и отдал ручку от себя.
Звено, словно в мыльную пену, снова врезалось в облако сверху.
Самолеты в крутом пике быстро набирали скорость. Из-за перепада давления заложило уши.
– Газ не убирать. Сашка, Лешка, вырвемся из облака, внизу обязательно будут гансы. Бить всех, кто по курсу, от меня не отставать!
«ЯК» уже начал вибрировать от запредельной скорости. Налилась тяжестью ручка управления, выдавая барабанную дробь, мелко затрясся фонарь. Истребители, подобно трем молниям, вырвались из облака. А под ними, словно в хороводе, в круге вся 27 ИГ.
Трассы огня, дым, обломки. Звено Осадчего на огромной скорости прошло вертикально сквозь «карусель». Пашка, преодолевая сопротивление штурвала, начал выводить машину из пике. Моментальная перегрузка вдавила его в кресло так, что он на секунду потерял сознание.
– Трое есть! Клумба, я Пятый! Троих свалили!
– Паша, держитесь там, мы на подходе! Держитесь, как слышишь?
– Слышу! Петрович! Ты, что ли?
– Да, мы рядом!
– Пашка! Перехват говорит, что они вас гонят!
– Спокойно, командир. У нас сейчас скорость, как у метеорита! Петрович, с какой вы стороны? С востока?
– Да! Тащи их на нас. Удаление примерно тридцать, высота пять.
– У нас высота сейчас два и пять, но поднимаемся потихоньку.
Пашка оглянулся. Сзади по сторонам шли оба ведомых, а сзади сверху пытались их догнать немцы.
– Братцы, на счет три – левый! Раз, два, три! – и рванул ручку влево. – Лобовая, только, братцы, не вздумайте отворачивать!
В прицеле стремительно рос, заполняя его, желтый обтекатель винта, на конце которого черной трубкой торчал ствол пушки.
– Огонь!
Булькнула пушка.
Противник с ревом прошел выше, едва не задев прозрачным кругом пропеллера фонарь ЯКа.
– Высота! – заорал Пашка братьям. – Сейчас высота нужна! Работает формула, прав конструктор!
Но в воздухе оказалось меньше места, чем обычно. Пока они поднимались и теряли скорость, с верхнего этажа уже скользили другие «мессеры».
– Братцы, правый на три! Раз, два, три…
Но машина одного из братьев, Сашки, пересекла трассу, выпушенную противником, и, вращаясь, как падающий лист, стала проваливаться вниз.
– Сашка! Живой? Нет? Ну же… прыгай!!!
Павел, выводя машину из виража, перекрыл себе крылом обзор, и в последнее мгновение перед тем, как кромка крыла закрыла самолет Сашки, Осадчему показалось, что он мягко сел на облако. Больше он Сашки не видел.
А Лешка, близнец Сашки, сделал еще один поворот и снова пошел в лобовую.
– Леха, остановись! – Павел в глубоком вираже попытался вывернуть вслед своему ведомому. Но тот без маневра, в лоб пошел на «мессеров», проскочил их пересекающиеся трассы и всей мощью огня навалился на одного из них. При выходе из атаки он нарвался на струи огня, но все-таки смог дотянуться, достать и врубить измочаленным крылом по фонарю еще одного ганса. Что было дальше, Пашка уже не видел. Он снова попал в каньон между облаками. Но на этот раз на хвосте у него висели не братцы-акробатцы, а четыре «мессера».
«Будем ровнять козыря», – вспомнил Осадчий любимую фразу своего соседа по коммуналке, бывшего моряка-черноморца и заядлого картежника. Боевой опыт подсказал, когда его самолет стал мишенью в прицеле, и за секунду до того, как по немцу открыли огонь, Пашка рванул газ и выпустил шасси. Самолет резко сбросил скорость и просел, а еще через секунду над ним пронесся раскаленный рой снарядов и пуль и два истребителя противника.
– Умри, сволочь! – Павел нажал на спуск пулеметов и пушки, но только один пулемет выдал жидкую очередь и замолк. Но и этого хватило, чтобы еще один любимец Геринга устремился к земле. Пашка убрал шасси, добавил газу, крутанув полубочку, из положения «вверх ногами» перешел в пике, но кожей почувствовал, что этот маневр повторили минимум двое гансов. Снова перешел в горизонталь и увидел ещё несколько «Мессершмиттов», рванувшихся к нему.
– Паша, это Петрович, вы где? Мы уже на месте. Паша! Прием! Пашка, сукин сын! Ответь Петровичу!
– Да здесь я. Эти козлы «акробатов» завалили, а сейчас и меня зажимают. А у меня, похоже, патроны кончились!
– Пашка! Озеро видишь? Мы над ним, лети сюда, ориентир озеро! Прием! Пашка!!! Блядь такая! К озеру лети!
Павел в глубоком правом вираже успел выхватить взглядом зеркальце мелькнувшего слева озера.
– Петрович! Я севернее, километра три!
– Все! Я вижу их! Пионы, Ё… В… М…! Вперед!
Но Пашка все-таки успел подставиться. Сначала несколько пуль хлопнули по плоскости левого крыла, а затем рой снарядов обрушился на заднюю часть фюзеляжа, ломая шпангоуты, разрывая тяги и сдирая обшивку. Самолет сразу потерял управление, и, хотя двигатель не был поврежден и исправно тянул, нос опустился к земле.
Пашка схватился за шарик, к которому прикреплена тяга аварийного сброса фонаря, но тщетно. Фонарь заклинило от удара, а тяга вывалилась и осталась в руках у летчика.
– Ну, все! Пе-с-с-ец котенку!
Пашка с досадой несколько раз хрястнул кулаком по стеклу фонаря. Где там! Земля приближалась, росла, закрывая собой все. Самолет, словно от страха перед встречей, затрясся, как в лихорадке. Затрещала и отошла в сторону панель обшивки с левой стороны фюзеляжа. От возросшего сопротивления воздушного потока самолет повело влево.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93