Потом она улыбнулась. Улыбнулась, хотя я произнесла теплое слово «мама» – первое слово, которое мы узнаем, едва появившись на свет, – так, будто я не родная дочь, а нелюбимый зятек. Голова у меня заболела еще сильнее. Мне казалось, что понятие «мать» вдруг превратилось в концентрированный густой сироп, который медленно, капля за каплей, проникает в мой мозг, вызывая невыносимую боль. Кроме того, при звуке этого слова чуть ниже моего левого легкого шевельнулся горячий комок. «Что это?» – подумала я.
Теперь, когда я смогла открыть глаза, я увидела за окном залитой полуденным солнцем больничной палаты пронзительно – голубое небо. Это небо было таким же чистым, как моя память.
Впрочем, очень скоро память начала возвращаться – так одна за другой проступают строки письма, написанного секретными чернилами. Однако стеклянная преграда, возникшая между мной «до» и мной «после», хоть и должна быть идеально прозрачной, отчего-то запотела, совсем как циферблат наручных часов, попавших под дождь. Капли влаги не хотели испаряться. Ну и пусть. Не очень-то они мне и мешают.
… На следующий день, вернувшись с дневной работы, я с радостным воодушевлением постучалась в комнату брата. Мне понравилась идея разговора по душам, да к тому же и тема для разговора была интересная.
– Войдите, – раздался из-за двери голос Ёшио.
Когда я вошла, брат, сгорбившись, сидел за столом. Заглянув через плечо, я увидела несколько тетрадных листов, исписанных убористым почерком.
– Ты серьезно решил стать писателем? – спросила я.
– Ага, – он неохотно кивнул.
– Что-то вроде Джиро Акагавы? – Я знала, что брат совсем недавно взахлеб читал его книги.
– Нет. Что-то вроде Акутагавы, если получится, – сказал он с очень серьезным видом.
«Что же его так зацепило?» – подумала я, почувствовав в брате то же самое, что чувствовала и в себе – какой-то новый штрих, что-то, чего не было раньше.
– А как насчет Рюичиро, который дружил с нашей Маю? Или, по-твоему, это не достаточно серьезная литература?
Рюичиро нельзя было назвать плодовитым, но других знакомых писателей у нас не было.
– Нет, почему, я его очень уважаю. Я думаю, он настоящий писатель.
Рюичиро. Я сразу вспомнила его суперабстрактный и, на мой взгляд, чрезвычайно трудный для восприятия роман.
– Ты хочешь сказать, что прочитал его книгу и все понял?
– Конечно, не все. Но общее впечатление – очень хорошее. Понимаешь, его книга… она пахнет счастьем.
– Ну-у… – Мне было трудно согласиться с братом. Я считала эту книгу мрачной и никогда не могла до конца понять, о чем она.
– Этот роман как улыбка нашей Маю, – добавил брат после непродолжительного молчания.
А, ну тогда все ясно… Я кивнула.
Совершенная, независимая красота, выполняющая какую-то сложную, комплексную функцию. Она непостижимым образом включает в себя все. И именно поэтому вызывает в людях такую невероятную грусть. Она естественна и откровенна, в ней чувствуется сладкая нега, тонкий аромат…
Я так любила улыбку своей младшей сестры.
Даже теперь я иногда вижу ее во сне.
Я хотела бы снова встретить эту улыбку. Только улыбку – этого мне достаточно.
– Ну что же, желаю тебе написать хорошую книжку. Дашь почитать, когда напишешь?
– Дам. – Ёшио кивнул. В этот момент у него было очень взрослое лицо.
– Извини, что я к тебе пристаю… Мне просто очень хочется, чтобы ты научился жить достойно и со вкусом. Понимаешь? Если у человека нет чувства прекрасного, и он ведет себя как скотина, его не спасет даже то, что он пишет отличные книги. Но если ты сумеешь развить в себе вкус, если ты станешь красивым не только снаружи, но и внутри, да к тому же еще напишешь хороший роман… Это будет просто замечательно!
– Я постараюсь.
– Слушай, а что случилось – то? Ты вдруг рассказы писать начал, как взрослый прямо. Не расскажешь по секрету? Обещаю, что мама ничего не узнает.
– У меня просто в голове как будто что-то повернулось, – ответил мне брат.
Я говорила отчасти в шутку, но Ёшио, кажется, не шутил. по-крайней мере, лицо у него было очень серьезное.
– В каком смысле?
– Ко мне во сне пришел, может, Бог, а может, и человек – не знаю, но он прямо весь светился. И он мне кое – что сказал. После этого у меня в голове все стало по-другому. Я думаю, думаю, думаю и никак не могу остановиться. Вот мы, люди, живем, едим каждый день, в туалет ходим. У нас волосы растут. Без конца, понимаешь? Но мы существуем только здесь и сейчас. Только в эту самую секунду. Так почему же мы все время вспоминаем о прошлом? Почему беспокоимся о будущем? Я не могу этого понять и все время об этом думаю. Вот я и решил: чтобы разобраться, нужно все свои мысли записывать. У меня такое ощущение, что если я начну писать рассказы о других людях, то, в конце концов по-настоящему пойму, что происходит со мной.
Эта речь произвела на меня очень сильное впечатление.
– Все ясно. Я буду тебе помогать, чем смогу. А ты помоги мне, ладно? У меня есть одна мечта. Желание, которое я загадала в тот день, когда ты родился. Было утро, шел снег, и я подумала, что было бы здорово лет через пятнадцать – шестнадцать, когда ты будешь заканчивать школу, пойти с тобой вдвоем покупать подарок твоей девушке. В каком-нибудь модном месте – например, в Хибия-Шанти. Мы бы долго выбирали, что ей подарить, и я бы даже добавила тебе немного денег. А потом мы бы пошли в кафе «Селин» и выпили чаю… Видишь, какое конкретное желание.
– Вижу. Постараюсь ничего не забыть, – сказал брат.
Я с облегчением вздохнула и опустилась на пол. Рядом со мной лежала книга, я взяла ее и прочитала название: «100 загадочных происшествий, которые произошли на самом деле».
– А это еще что такое?
– Жутко интересная книжка! – с восторгом сказал брат, и сразу стало понятно, какой он, в сущности, еще ребенок.
– Мм… – Я открыла книжку наугад и прочла следующее:
«Женщина с двойной памятью»
После тяжелой автомобильной катастрофы сорокадвухлетняя жительница Техаса Мэри Гектор приобрела вторую память. Муж Мэри работал школьным учителем. Они растили двух сыновей и были самой обычной семьей. Как-то раз Мэри поехала в школу, чтобы встретить мужа после работы, но по дороге попала в аварию – в нее врезалась машина, водитель которой заснул за рулем. Женщина получила тяжелые ранения, но, по свидетельству врачей, головной мозг не пострадал. Однако, когда через два месяца Мэри выписали из больницы, она вдруг обратила внимание на то, что к воспоминаниям из ее собственной жизни добавились воспоминания из жизни совершенно незнакомого ей человека. Это оказались воспоминания Мэри Сонтон из штата Огайо, которая скончалась от пневмонии в возрасте семнадцати лет. Мэри Гектор помнила множество деталей из жизни Мэри Сонтон, например имя матери или название той школы, в которой девушка училась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Теперь, когда я смогла открыть глаза, я увидела за окном залитой полуденным солнцем больничной палаты пронзительно – голубое небо. Это небо было таким же чистым, как моя память.
Впрочем, очень скоро память начала возвращаться – так одна за другой проступают строки письма, написанного секретными чернилами. Однако стеклянная преграда, возникшая между мной «до» и мной «после», хоть и должна быть идеально прозрачной, отчего-то запотела, совсем как циферблат наручных часов, попавших под дождь. Капли влаги не хотели испаряться. Ну и пусть. Не очень-то они мне и мешают.
… На следующий день, вернувшись с дневной работы, я с радостным воодушевлением постучалась в комнату брата. Мне понравилась идея разговора по душам, да к тому же и тема для разговора была интересная.
– Войдите, – раздался из-за двери голос Ёшио.
Когда я вошла, брат, сгорбившись, сидел за столом. Заглянув через плечо, я увидела несколько тетрадных листов, исписанных убористым почерком.
– Ты серьезно решил стать писателем? – спросила я.
– Ага, – он неохотно кивнул.
– Что-то вроде Джиро Акагавы? – Я знала, что брат совсем недавно взахлеб читал его книги.
– Нет. Что-то вроде Акутагавы, если получится, – сказал он с очень серьезным видом.
«Что же его так зацепило?» – подумала я, почувствовав в брате то же самое, что чувствовала и в себе – какой-то новый штрих, что-то, чего не было раньше.
– А как насчет Рюичиро, который дружил с нашей Маю? Или, по-твоему, это не достаточно серьезная литература?
Рюичиро нельзя было назвать плодовитым, но других знакомых писателей у нас не было.
– Нет, почему, я его очень уважаю. Я думаю, он настоящий писатель.
Рюичиро. Я сразу вспомнила его суперабстрактный и, на мой взгляд, чрезвычайно трудный для восприятия роман.
– Ты хочешь сказать, что прочитал его книгу и все понял?
– Конечно, не все. Но общее впечатление – очень хорошее. Понимаешь, его книга… она пахнет счастьем.
– Ну-у… – Мне было трудно согласиться с братом. Я считала эту книгу мрачной и никогда не могла до конца понять, о чем она.
– Этот роман как улыбка нашей Маю, – добавил брат после непродолжительного молчания.
А, ну тогда все ясно… Я кивнула.
Совершенная, независимая красота, выполняющая какую-то сложную, комплексную функцию. Она непостижимым образом включает в себя все. И именно поэтому вызывает в людях такую невероятную грусть. Она естественна и откровенна, в ней чувствуется сладкая нега, тонкий аромат…
Я так любила улыбку своей младшей сестры.
Даже теперь я иногда вижу ее во сне.
Я хотела бы снова встретить эту улыбку. Только улыбку – этого мне достаточно.
– Ну что же, желаю тебе написать хорошую книжку. Дашь почитать, когда напишешь?
– Дам. – Ёшио кивнул. В этот момент у него было очень взрослое лицо.
– Извини, что я к тебе пристаю… Мне просто очень хочется, чтобы ты научился жить достойно и со вкусом. Понимаешь? Если у человека нет чувства прекрасного, и он ведет себя как скотина, его не спасет даже то, что он пишет отличные книги. Но если ты сумеешь развить в себе вкус, если ты станешь красивым не только снаружи, но и внутри, да к тому же еще напишешь хороший роман… Это будет просто замечательно!
– Я постараюсь.
– Слушай, а что случилось – то? Ты вдруг рассказы писать начал, как взрослый прямо. Не расскажешь по секрету? Обещаю, что мама ничего не узнает.
– У меня просто в голове как будто что-то повернулось, – ответил мне брат.
Я говорила отчасти в шутку, но Ёшио, кажется, не шутил. по-крайней мере, лицо у него было очень серьезное.
– В каком смысле?
– Ко мне во сне пришел, может, Бог, а может, и человек – не знаю, но он прямо весь светился. И он мне кое – что сказал. После этого у меня в голове все стало по-другому. Я думаю, думаю, думаю и никак не могу остановиться. Вот мы, люди, живем, едим каждый день, в туалет ходим. У нас волосы растут. Без конца, понимаешь? Но мы существуем только здесь и сейчас. Только в эту самую секунду. Так почему же мы все время вспоминаем о прошлом? Почему беспокоимся о будущем? Я не могу этого понять и все время об этом думаю. Вот я и решил: чтобы разобраться, нужно все свои мысли записывать. У меня такое ощущение, что если я начну писать рассказы о других людях, то, в конце концов по-настоящему пойму, что происходит со мной.
Эта речь произвела на меня очень сильное впечатление.
– Все ясно. Я буду тебе помогать, чем смогу. А ты помоги мне, ладно? У меня есть одна мечта. Желание, которое я загадала в тот день, когда ты родился. Было утро, шел снег, и я подумала, что было бы здорово лет через пятнадцать – шестнадцать, когда ты будешь заканчивать школу, пойти с тобой вдвоем покупать подарок твоей девушке. В каком-нибудь модном месте – например, в Хибия-Шанти. Мы бы долго выбирали, что ей подарить, и я бы даже добавила тебе немного денег. А потом мы бы пошли в кафе «Селин» и выпили чаю… Видишь, какое конкретное желание.
– Вижу. Постараюсь ничего не забыть, – сказал брат.
Я с облегчением вздохнула и опустилась на пол. Рядом со мной лежала книга, я взяла ее и прочитала название: «100 загадочных происшествий, которые произошли на самом деле».
– А это еще что такое?
– Жутко интересная книжка! – с восторгом сказал брат, и сразу стало понятно, какой он, в сущности, еще ребенок.
– Мм… – Я открыла книжку наугад и прочла следующее:
«Женщина с двойной памятью»
После тяжелой автомобильной катастрофы сорокадвухлетняя жительница Техаса Мэри Гектор приобрела вторую память. Муж Мэри работал школьным учителем. Они растили двух сыновей и были самой обычной семьей. Как-то раз Мэри поехала в школу, чтобы встретить мужа после работы, но по дороге попала в аварию – в нее врезалась машина, водитель которой заснул за рулем. Женщина получила тяжелые ранения, но, по свидетельству врачей, головной мозг не пострадал. Однако, когда через два месяца Мэри выписали из больницы, она вдруг обратила внимание на то, что к воспоминаниям из ее собственной жизни добавились воспоминания из жизни совершенно незнакомого ей человека. Это оказались воспоминания Мэри Сонтон из штата Огайо, которая скончалась от пневмонии в возрасте семнадцати лет. Мэри Гектор помнила множество деталей из жизни Мэри Сонтон, например имя матери или название той школы, в которой девушка училась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102