Зачем вам увеличивать груз?
– Величина груза для нас не главное, – сказал Вертхеймер. – Вашим коллегам будет предоставлена возможность сделать свободный выбор. Но если есть такая возможность, чтобы они к нам присоединились, я бы хотел, чтобы было так. – Зачем?
– Там будут четыре дипломата, – сказал Вертхеймер. – Требуются четыре переводчика. Господин Штайн владеет бесценным опытом экспертизы, он уникальный специалист. Господин Бриндл может помочь нам выяснить ответ чужих на визуальные сообщения, разработанные компьютером на основе записей «Звездного танца» – та же самая разновидность расширенного словаря, который он сейчас делает для вас. Он будет также служить нам мирным предлогом, чтобы проверить реакцию чу– жаков на лазерные лучи.
Его ответ вызвал у меня несколько серьезных возражений, но я решил оставить их на потом. – Продолжайте.
– Что касается других ваших вопросов, мы – гости «Скайфэк Инкорпорейтед» из-за ряда совпадений, которые почти склоняют меня к мис– тицизму. Необходим некоторый баллистический переход, чтобы доставить экспедицию к Сатурну целесообразным образом. Этот переход, называемый переходом Фрайзена, лучше всего начинать со второй резонансной орбиты.
Скайфэк имеет такую орбиту. Это – удобная база снабжения оборудованием, подобных которой в космосе больше нет. И по случайности «Зигфрид», запущенный к Сатурну зонд, который как раз приближался к завершению задания, находится точно на такой эллиптической орбите, которая привела бы его в пределы Скайфэка в нужный момент. Невероятное совпадение. Того же порядка, что и открывшееся окно для старта на Сатурн параллельное появлением там чужаков.
Я не верю в счастливый случай таких масштабов. Лично я подозреваю, что это некоторая разновидность теста на интеллект и способности. Но у меня нет тому никаких доказательств, кроме соображений, которые я вам изложил.
Мои предположения имеют столь же мало ценности, как предположения кого угодно. Нужно иметь больше информации.
– Как долго останется открытым это окно старта? – спросил я.
Часы Вертхеймера были такими же швейцарскими, как он сам, изящными и дорогими, но такими старомодными, что ему пришлось взглянуть на них, чтобы узнать время. – Возможно, двадцать часов. Уфф. Теперь болезненный вопрос. – Сколько продлится полет туда и обратно? – Принимая в расчет нулевое время, три года. Примерно год полета туда и два обратно.
Сначала я был приятно удивлен: провести три года вместо двенадцати закупоренным в одной консервной банке с дипломатами. Но затем до меня дошло, какое в этом случае подразумевается ускорение – в непроверенном корабле, построенном для правительства по низкооплачиваемым контрактам.
И это по-прежнему было более чем достаточным временем, чтобы мы все навсегда адаптировались к отсутствию гравитации. Однако у них явно было нечто специальное и экстраординарное в запасе. Я снова усмехнулся. – А вы летите?
Человек меньшего масштаба ответил бы что-то вроде: «Очень жаль, но я не могу», или что-нибудь столь же самоограничивающее, и мог бы быть в этом совершенно честен. Генеральные секретари не бросаются очертя голову на Сатурн, даже если им этого очень хочется. Но он сказал только: -Нет. И мне стало стыдно, что я это спросил. – Что касается компенсации, – спокойно продолжал он, – то, разумеется, ничто не может быть достаточным вознаграждением за вашу жертву. Тем не менее, если вы по возвращении решите продолжать выступления, все ваши производственные расходы будут впредь покрываться Объединенными Нациями. Если же вы откажетесь от продолжения вашей карьеры, вам всем будут гарантированы пожизненно прекрасные условия и транспорт в любое место в пределах юрисдикции Объединенных Наций.
Нам предлагали пожизненный оплаченный билет куда угодно в принадлежащем человеку космосе. Если мы выживем, чтобы его получить.
– Это никоим образом не следует рассматривать как плату. Любая попытка заплатить была бы смешной и глупой. Но вы выбрали служение человечеству, и человечество вам благодарно. Вы довольны?
Я подумал об этом и повернулся к Норри. Мы обменялись парой фраз по мимическому телеграфу.
– Мы принимаем пустой чек, – сказала она. – Мы не обещаем получить выплату по нему.
Он кивнул.
– Возможно, единственный разумный ответ. Хорошо, давайте…
– Сэр, – быстро сказал я. – Я должен сначала кое-что сказать.
– Да?
Он оказал мне честь, всем своим обликом выразив терпение.
– Мы с Норри хотим лететь, у нас есть на то свои причины. Мы не можем говорить за других. Но я обязан сказать, что не слишком верю в то, что кто– либо из нас может проделать эту работу. Я приложу все возможные усилия – но, честно говоря, я жду неудачи.
На мне остановился взгляд китайского генерала.
– Почему? – рявкнул он.
Я продолжал смотреть на Вертхеймера.
– Вы полагаете, что, поскольку мы Звездные танцоры, мы сможем переводить для вас. Я не могу этого гарантировать. Я рискую сказать, что знаю записи «Звездного танца», даже частные версии, лучше, чем кто бы то ни было. Я их снимал. Я канителился со скоростью и полем образа, пока не выучил каждый рисунок наизусть. Но черт меня побери, если я понимаю их язык. Ну, у меня были моменты прозрения, вдохновения, но…
Шера их поняла – грубо, интуитивно, с большим усилием. Я даже наполовину не такой хороший хореограф, как была она, даже наполовину не такой танцор. И никто из нас. Вообще никто из всех, кто мне известен. Она сама сказала мне, что в их общении телепатии было больше, чем хорео– графии. Я понятия не имею, сможет ли кто-то из нас установить такую телепатическую связь во время танца. Я не был ТАМ. Я был здесь, за че– тырьмя переборками от этого кабинета, снимал на пленку представление. – Я взволновался. Вся тяжесть последних переживаний искала выхода. – Прошу прощения, генерал, – сказал я китайцу, – но это то, чего вы не можете приказать сделать.
Вертхеймер не был расстроен.
– Вы использовали компьютеры?
– Нет, – признался я. – Я всегда намеревался это сделать, когда будет время.
– Неужели вы решили, что мы не прибегнем к этому средству? Наш словарь для перевода между чужими и людьми не больше, чем ваш, но мы многое знаем. Вы можете заниматься хореографией с помощью компьютера?
– Конечно.
– В памяти компьютера нашего корабля заложено столько сведений, что вы будете их изучать весь год полета туда. Они обеспечат вас по крайней мере достаточным «словарем», чтобы начинать процесс приобретения больших знаний. И они будут обеспечивать обширные, пусть даже ги– потетические, предложения по разработке всего этого. Проводились исследования. Вы и ваша труппа – вероятно, единственные люди из ныне живущих, кто способен получить доступ к этим данным и использовать их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78