— Нет, это не «Комсомолка», — Антифашист махнул веником. — Статью Димыча я читал. Он еще, блин, дневничок Президента откопал. Про другую статью базар...
— Тогда извини.
— Тот журналюга, видать, решил хорошо прогнуться, — браток смочил веник в ведре с водой. — Герой статьи у него, блин, с юных лет был отличником и записным патриотом. Но в газету вкралась опечаточка. Вместо слова «Родина» с большой буквы получилась «родинка» с маленькой. Наборщик ошибся... Так что на выходе, блин, читаем: «Когда Вова был маленьким, он очень любил свою родинку...» Но другие придурки-жополизы этого же не знали! И понеслось! Каждый писарчук, блин, посчитал своим долгом осветить эту тему. Стали вычислять, где у Президента родинки и какую из них он больше всего любит. Фотографии из архивов подняли, где тот на пляже. Дискуссию открыли, блин, письма читателей пошли. Короче, месяц истериковали. Пока в Союз журналистов из Кремля не позвонили и не наорали... Говорят, Вовчик чуть не шизнулся, когда ему подборку статей о родинках принесли.
— Да, с народом нашему Президенту не повезло, — язвительно прокомментировал Рыбаков. — Либо верноподданные идиоты, либо грибоеды вроде Индюшанского и Компотова. Нормальных людей мало.
В приоткрывшуюся дверь просунулась голова Ортопеда.
— Здорово, Диня! Пацаны, кто идет пиво пить?
— Все идут, — прогудел Стоматолог.
У бассейна, где плескалась сборная Санкт-Петербурга по синхронному плаванию, были расставлены пластиковые стулья, на которых расселись широкоплечие зрители. Кабаныч пообещал тренеру, что братки не будут прыгать в воду, дабы повальсировать с девушками, и по этой причине тренировка проходила в обычном режиме — играла музыка и пловчихи отрабатывали обязательную программу.
Рыбаков уселся возле Игоря Борцова, поприветствовал тех, кого не видел, и присосался к бутылке яблочного сока из закромов Гугуцэ. Браток года два назад увлекся растениеводством, купил несколько гектаров земли и принялся разводить на них разнообразные фрукты-овощи. Гугуцэ ко всему подходил очень серьезно, штудировал пособия по огородничеству и внимательно следил за работой десятка наемных рабочих.
Даже сейчас, когда большинство товарищей по борьбе наслаждались высоким искусством, Гугуцэ листал брошюру о методах приготовления морковного сока, недавно выпущенную издательством «Олма-пресс» в серии «Приказано выжать!». Серия издавалась под личным патронажем главного редактора, который также был большим поклонником натуральных продуктов.
Музыка стихла, и девушки ушли на перерыв.
Глюк повертел головой, отставил стакан с текилой и схватил гитару. Акустика в бассейне была прекрасной, и слова «гимна тюремной психушки», что в Питере размещается в мрачном здании на Арсенальной улице, были слышны по всему спорткомплексу.
— Если зек невзначай заболел,
И лежит в этих грязных палатах,
То хлопочут, чтоб он околел,
Люди в белых крахмальных халатах...
Здесь хлопочут, чтоб он околел,
Люди в белых врачебных халатах...
Денис чуть не поперхнулся соком.
Под халатом — мундир МВД,
Под мундиром — нутро бюрократа,
И к чужой равнодушны беде
Люди в белых крахмальных халатах...
Тут к чужой равнодушны беде
Люди в белых врачебных халатах.
— Хорошая песня, — задушевно сказал Ла-Шене, поглаживая перевязанную руку и вспоминая свое двухнедельное пребывание в обитой мягкими матрацами комнате. — Не в бровь, а в глаз...
Рыбаков промолчал.
Глюк продолжал надрываться:
— Им не ведать бессонных ночей,
Не знаком им закон Гиппократа,
Не похожи они на врачей
Люди в белых крахмальных халатах...
Не похожи совсем на врачей
Эти люди в крахмальных халатах.
Не мечтай на свободу уйти,
Хоть и пожил ты так маловато,
Ведь стоят у тебя на пути
Люди в белых крахмальных халатах...
Как стена у тебя на пути —
Люди в бурых от крови халатах...
Менестрель Клюгенштейн закончил пение и отложил инструмент. Слушатели похлопали.
— А что, Глюка туда тоже возили? — тихо спросил Денис, наклоняясь к Борцову.
— Ага, — так же тихо ответил Игорь. — На три дня. После того, как он дал в тыкву правозащитнику из Дании. Тот приезжал, чтоб передать гуманитарную помощь и заодно, типа, выразить свое возмущение условиями содержания арестантов. Ну, блин, в камеру зашел и начал Глюка за плечо трясти. А Аркаша спал... Сам понимаешь, когда неожиданно будят, любой человек неадекватен. Вот и засадил спросонья. Аккурат по бушприту вмазал. Правозащитник — с копыт. Глюк — в атаку. «Не позволю, — орет, — наших мусоров на вашей парламентской ассамблее дискредитировать! Сами с ними разберемся!» Для начала пару цириков в коридор выбросил, начальнику изолятора в лобешник закатал, контролера дверью к стене прижал и такую сайку отпустил, чо тот небось до сих пор с вывернутой челюстью ходит... Аркашу, блин, только через полчаса утихомирили, когда газ в камеру пустили.
— Однако, — протянул Рыбаков.
— А то! — согласился Борцов. — Глюк — пацан такой. Тем более, когда еще не совсем проснулся...
* * *
Милин помог Цуцуряку забросить в кунг желтого грузовика бидон с краской и отошел. Грохнули железные створки, Цуцуряк запер навесной замок, стукнул носком сапога по шине заднего колеса и подмигнул Самойлову.
— Поехали?
Основатель ментовской банды обернулся к Винниченко.
— Стас, ты компрессор куда подогнал?
— Как договаривались...
— Хорошо. Тогда в путь, — Самойлов открыл дверцу грязно-зеленого микроавтобуса и полез на заднее сиденье.
Заурчали двигатели, толстый Петя Салмаксов распахнул ворота ангара, и грузовик в сопровождении микроавтобуса выкатился на пустырь в двух кварталах от площади Победы и гостиницы «Пулковская». До места назначения бывшим стражам порядка надо было ехать всего минут десять.
* * *
Гугуцэ закончил листать брошюру о морковном соке и открыл толстую книгу, обложку которой украшал слоган «Приступить к консервации!». Судя по обилию в оформлении малиновых тонов и золотого тиснения, сей справочник также вышел из цехов московского издательства. Столичные жители всегда отличались тягой к украшательству и использованию ярких красок, и превратили свой город в некое подобие лубочно-коммерциализированной деревни, разместив повсюду светящиеся надписи на английском языке и понатыкав на площадях жутких многометровых уродцев, которых с завидной периодичностью клепал придворный Микеланджело с простой грузинской фамилией Цинандали.
— Волосатик давно нарывался, — Ортопед плавно перешел от обсуждения подробностей пребывания Глюка в психушке к недавнему снятию со своего поста начальника ГУВД. — Он, блин, со своего московского корешка пример брать пытался. Его рейды по отлову «черных» уже всех достали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84