«Кого там черт несет? Просил же не беспокоить, пока разбираюсь с Маквисом…»
— Войдите! — рявкнул Логинов не слишком дружелюбно.
Вошла Перлис и повергла его в шок своим открытым вечерним платьем, которого Артем не видел ни разу. Оно немного напоминало то, что было на ней в замке ракшаса перед последней схваткой. Логинов и не подозревал, что Пер помнит обо всем, что произошло в последний момент схватки. Тогда она казалась ему отсутствующей и явно находилась под психологическим прессингом, но, выходит, он неверно оценил ее состояние, да и сейчас не сразу понял, что означает ее приход в этом наряде.
В руках Перлис держала поднос с консервированными фруктами, разложенными в красивые вазочки, и еще на этом подносе стояла бутылка вина.
Логинов глазам своим не поверил. Натуральное вино давно стало немыслимой редкостью, а после начала захвата его уже никто не видел. Стоила такая бутылка баснословных денег, но, судя по этикетке, это было именно натуральное вино. На какое-то время он потерял дар речи — не от вина, разумеется, а от неожиданного визита, от торжественности, с которой Пер появилась, и от того, что это явление должно было означать…
— У нас какой-то праздник? — только и смог он пролепетать, пожирая Перлис глазами. Платье казалось на ней шелковой паутинкой, а Логинов так долго мечтал об этой женщине, что ее реальный образ как-то потускнел, стерся, вытесненный этими мечтами, и вот теперь возродился, превзойдя все, что можно было вообразить. На шее у Пер поблескивало чем-то смутно знакомое украшение, но не до украшения Артему сейчас было.
— Будет у нас праздник. Если ты его не испортишь. Слишком долго я ждала, командир, пока ты решишься на первый шаг.
— А как же…
— Как же другие? Они давно уже обо всем догадались! Как бы ты поступил, если бы я влюбилась, к примеру, в Абасова и не стала этого скрывать?
— Абасов для тебя староват.
— Ничего, для примера годится.
— Я убил бы вас обоих.
И Артем понял, что Перлис довольна ответом.
Сейчас он чувствовал себя в ее присутствии как мальчишка, словно вновь впервые увидел ее в земном баре и не знал, как ему поступить. Ни с одной женщиной, никогда раньше он не испытывал ничего подобного. Пер между тем осторожно поставила поднос на столик и села напротив него в мягкое кресло, утонув в нем так, что прозрачное платье на ее ногах натянулось и стало почти невидимым.
Она чего-то ждала от него, какого-то простого действия, а он никак не мог понять, чего она ждет. Наконец, усмехнувшись, она сказала:
— Вообще-то, вино должен открывать мужчина…
— Разве оно еще существует? Если я проглочу этот волшебный напиток, я почувствую себя царем Мидасом, — пробормотал Логинов, откупоривая тем не менее бутылку.
— Кто такой этот Мидас?
— Мифологический царь, наказанный богами за жадность. Все, к чему он прикасался, превращалось в золото.
— Что-то я за тобой особой жадности не замечала.
— Это потому, что мне никогда еще не приходилось пить жидкого золота. Каждый глоток этого напитка стоит намного дороже.
— По-моему, вино поглотило все твое внимание. Ты случайно не забыл обо мне?
— Не кокетничай, Перлис. Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь.
— Слишком давно я это знаю и слишком долго жду.
Происходящее все еще казалось ему не совсем реальным. Он осторожно потянулся к ней через столик и прикоснулся к ее губам. Поцелуй отдавал ароматом незнакомых ягод. И получился слишком мимолетным, слишком нежным. Что-то ему мешало сломать последний лед, напластовавшийся между ними во время этого бесконечного ожидания, такого долгого, что ей, в конце концов, пришлось самой прийти к нему. И он не знал, нравится ли ему ее неженская смелость, сможет ли он забыть обо всем, что придумывал себе в оправдание долгими одинокими ночами…
Вдруг Артем понял, что на самом деле заставило его прервать поцелуй. Мысль о сотнях крохотных шпионов, которые притаились во всех углах корабля, которые могли слышать каждое его слово, каждое дыхание… А могли и не слышать. Неожиданно он понял, что, если не перестать об этом думать, он может потерять не только эту желанную женщину, но и свой собственный рассудок, превратиться в обыкновенного шизофреника с четко выраженной манией преследования.
Усмехнувшись своим мыслям, он утопил последние сомнения в следующем поцелуе, пересадил Перлис на любезно выскочившую из стенной ниши кровать и попытался избавиться от ее платья, в котором все время увязали его руки. Она легко отстранилась и, совершенно не стесняясь его, разделась сама.
Прежде чем растаял последний лед, прежде чем они забыли обо всем в объятиях друг друга, они долго еще лежали рядом, не шевелясь, взявшись за руки и слушая, как ритмично бьются в тишине каюты их сердца.
ГЛАВА 39
Если верить корабельным часам, это случилось под утро. Логинов лежал на узкой койке, тесно прижавшись к задремавшей Перлис, и ее мягкие длинные волосы словно покрывалом окутали его плечо и грудь. Он боялся пошевелиться, чтобы не разбудить ее и не расплескать переполнявшую его нежность.
Он внимательно следил за табло корабельных часов, боясь задремать и пропустить момент, когда наступит время разгона и Бекетову может понадобиться помощь. Но до этого момента было еще не меньше часа. Когда на корабельных часах сменилась очередная цифра, у Артема возникло странное ощущение, будто из-за циферблата на него кто-то смотрит.
В таких вещах Логинов редко ошибался. Ощущение было настолько сильным и неприятным, что он заставил себя встать. Ему удалось проделать эту сложную процедуру так осторожно, что Перлис не проснулась. Затем он подошел к часам, снял с табло крышку, и внимательно изучил циферблат, тихонько простукивая его в наиболее подозрительных местах. Это уже смахивало на полный маразм. Если он ничего не найдет — придется пройти весь комплект психотестов.
Огорченный неудачей, он слишком громко стукнул по циферблату, Перлис зашевелилась и привстала. Он всегда удивлялся ее способности в отличие от всех остальных женщин мгновенно просыпаться. Вот и сейчас сон полностью исчез из ее глаз, и она спросила:
— Что-то случилось? Что ты там делаешь?
— Видимо, показалось… Ничего здесь нет. Спи.
— Подожди. Я не хотела тебе говорить, но с момента нашего возвращения на корабль я все время чувствую, что за нами кто-то наблюдает. Похоже, здесь появился кто-то посторонний или, может быть, изменился сам корабль, после того, как побывал в завременье. Ты чувствуешь то же самое?
— Фактов у нас маловато, но с кораблем действительно что-то произошло, и я боюсь, как бы в ответственный момент он нас не подвел. Правда, иногда мне кажется, что это со мной что-то не в порядке. Я стал слишком мнительным, слишком осторожным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
— Войдите! — рявкнул Логинов не слишком дружелюбно.
Вошла Перлис и повергла его в шок своим открытым вечерним платьем, которого Артем не видел ни разу. Оно немного напоминало то, что было на ней в замке ракшаса перед последней схваткой. Логинов и не подозревал, что Пер помнит обо всем, что произошло в последний момент схватки. Тогда она казалась ему отсутствующей и явно находилась под психологическим прессингом, но, выходит, он неверно оценил ее состояние, да и сейчас не сразу понял, что означает ее приход в этом наряде.
В руках Перлис держала поднос с консервированными фруктами, разложенными в красивые вазочки, и еще на этом подносе стояла бутылка вина.
Логинов глазам своим не поверил. Натуральное вино давно стало немыслимой редкостью, а после начала захвата его уже никто не видел. Стоила такая бутылка баснословных денег, но, судя по этикетке, это было именно натуральное вино. На какое-то время он потерял дар речи — не от вина, разумеется, а от неожиданного визита, от торжественности, с которой Пер появилась, и от того, что это явление должно было означать…
— У нас какой-то праздник? — только и смог он пролепетать, пожирая Перлис глазами. Платье казалось на ней шелковой паутинкой, а Логинов так долго мечтал об этой женщине, что ее реальный образ как-то потускнел, стерся, вытесненный этими мечтами, и вот теперь возродился, превзойдя все, что можно было вообразить. На шее у Пер поблескивало чем-то смутно знакомое украшение, но не до украшения Артему сейчас было.
— Будет у нас праздник. Если ты его не испортишь. Слишком долго я ждала, командир, пока ты решишься на первый шаг.
— А как же…
— Как же другие? Они давно уже обо всем догадались! Как бы ты поступил, если бы я влюбилась, к примеру, в Абасова и не стала этого скрывать?
— Абасов для тебя староват.
— Ничего, для примера годится.
— Я убил бы вас обоих.
И Артем понял, что Перлис довольна ответом.
Сейчас он чувствовал себя в ее присутствии как мальчишка, словно вновь впервые увидел ее в земном баре и не знал, как ему поступить. Ни с одной женщиной, никогда раньше он не испытывал ничего подобного. Пер между тем осторожно поставила поднос на столик и села напротив него в мягкое кресло, утонув в нем так, что прозрачное платье на ее ногах натянулось и стало почти невидимым.
Она чего-то ждала от него, какого-то простого действия, а он никак не мог понять, чего она ждет. Наконец, усмехнувшись, она сказала:
— Вообще-то, вино должен открывать мужчина…
— Разве оно еще существует? Если я проглочу этот волшебный напиток, я почувствую себя царем Мидасом, — пробормотал Логинов, откупоривая тем не менее бутылку.
— Кто такой этот Мидас?
— Мифологический царь, наказанный богами за жадность. Все, к чему он прикасался, превращалось в золото.
— Что-то я за тобой особой жадности не замечала.
— Это потому, что мне никогда еще не приходилось пить жидкого золота. Каждый глоток этого напитка стоит намного дороже.
— По-моему, вино поглотило все твое внимание. Ты случайно не забыл обо мне?
— Не кокетничай, Перлис. Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь.
— Слишком давно я это знаю и слишком долго жду.
Происходящее все еще казалось ему не совсем реальным. Он осторожно потянулся к ней через столик и прикоснулся к ее губам. Поцелуй отдавал ароматом незнакомых ягод. И получился слишком мимолетным, слишком нежным. Что-то ему мешало сломать последний лед, напластовавшийся между ними во время этого бесконечного ожидания, такого долгого, что ей, в конце концов, пришлось самой прийти к нему. И он не знал, нравится ли ему ее неженская смелость, сможет ли он забыть обо всем, что придумывал себе в оправдание долгими одинокими ночами…
Вдруг Артем понял, что на самом деле заставило его прервать поцелуй. Мысль о сотнях крохотных шпионов, которые притаились во всех углах корабля, которые могли слышать каждое его слово, каждое дыхание… А могли и не слышать. Неожиданно он понял, что, если не перестать об этом думать, он может потерять не только эту желанную женщину, но и свой собственный рассудок, превратиться в обыкновенного шизофреника с четко выраженной манией преследования.
Усмехнувшись своим мыслям, он утопил последние сомнения в следующем поцелуе, пересадил Перлис на любезно выскочившую из стенной ниши кровать и попытался избавиться от ее платья, в котором все время увязали его руки. Она легко отстранилась и, совершенно не стесняясь его, разделась сама.
Прежде чем растаял последний лед, прежде чем они забыли обо всем в объятиях друг друга, они долго еще лежали рядом, не шевелясь, взявшись за руки и слушая, как ритмично бьются в тишине каюты их сердца.
ГЛАВА 39
Если верить корабельным часам, это случилось под утро. Логинов лежал на узкой койке, тесно прижавшись к задремавшей Перлис, и ее мягкие длинные волосы словно покрывалом окутали его плечо и грудь. Он боялся пошевелиться, чтобы не разбудить ее и не расплескать переполнявшую его нежность.
Он внимательно следил за табло корабельных часов, боясь задремать и пропустить момент, когда наступит время разгона и Бекетову может понадобиться помощь. Но до этого момента было еще не меньше часа. Когда на корабельных часах сменилась очередная цифра, у Артема возникло странное ощущение, будто из-за циферблата на него кто-то смотрит.
В таких вещах Логинов редко ошибался. Ощущение было настолько сильным и неприятным, что он заставил себя встать. Ему удалось проделать эту сложную процедуру так осторожно, что Перлис не проснулась. Затем он подошел к часам, снял с табло крышку, и внимательно изучил циферблат, тихонько простукивая его в наиболее подозрительных местах. Это уже смахивало на полный маразм. Если он ничего не найдет — придется пройти весь комплект психотестов.
Огорченный неудачей, он слишком громко стукнул по циферблату, Перлис зашевелилась и привстала. Он всегда удивлялся ее способности в отличие от всех остальных женщин мгновенно просыпаться. Вот и сейчас сон полностью исчез из ее глаз, и она спросила:
— Что-то случилось? Что ты там делаешь?
— Видимо, показалось… Ничего здесь нет. Спи.
— Подожди. Я не хотела тебе говорить, но с момента нашего возвращения на корабль я все время чувствую, что за нами кто-то наблюдает. Похоже, здесь появился кто-то посторонний или, может быть, изменился сам корабль, после того, как побывал в завременье. Ты чувствуешь то же самое?
— Фактов у нас маловато, но с кораблем действительно что-то произошло, и я боюсь, как бы в ответственный момент он нас не подвел. Правда, иногда мне кажется, что это со мной что-то не в порядке. Я стал слишком мнительным, слишком осторожным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105