Жорику Галя газету не показала… И возможно (будучи аполитичным), он список расстрелянных «по Москве» в тот день не видел… Но не в этот день, так на другой — он узнал… Что?! Среди шпионов-диверсантов оказался и Павел Васильев — не поэт Павел Васильев (его расстреляли позже), а драматург Павел Владимирович Васильев, из общества политкаторжан. Его пьесы шли в Историко-революционном театре при обществе политкаторжан (и старых большевиков), где временно худруком был Андрей Павлович Петровский. В одной из пьес П. Васильева Жорик играл маленькую, но все-таки рольку! Чтобы дать Жорику подработать, Петровский занимал его в своих спектаклях в Историко-революционном театре и в Театре сатиры, худруком которого тоже был он.
…Расстрелы продолжались. «По Москве», «по Ленинграду», по всем столицам республик Советского Союза.
За рубежом начались протесты. Алексей Максимович Горький дал отпор буржуазным писакам. Он сказал: «Нужно истреблять врага безжалостно и беспощадно, нимало не обращая внимания на стоны и вздохи профессиональных гуманистов» («Правда», 1935, 2 января).
Историко— революционный театр был расформирован. Общество политкаторжан разогнали: кого в каторгу, кого в ссылку. Мария Федоровна Андреева ходила с черными подглазницами. Она сильно сдала и, бывая на репетициях «Леди», часто клевала носом -возможно, ночами не спала.
Старик— тесть Жорика Григорий Васильевич Королев был намного старше тещи, часто отлучался из дома, уезжал незнамо куда… Но пока за ним не приходили.
— Вот теперь-то Менглет от своих политкаторжан смоется! Бросит свою «Королёву-королеву» как пить дать!
Успех всегда сопровождает зависть. Зависть сопровождала Менглета с его первых шагов по сцене.
Жорик Королеву не бросил. От зачумленных политкаторжан не смылся. И с увлечением репетировал Сергея. Фатализм? Бесстрашие? Долг? Супружеская, отцовская любовь?
Так или иначе, в семье Менглета трещины не образовалось.
А что же Алексей Денисович? Быть может, он решил избавиться от Менглега и от Галины Степановой? Ведь «кадры» не только решали все. Они знали все — про всех!
Дикий никаких оргвыводов из этой ситуации не сделал. И Мария Федоровна по-прежнему любовалась румянцем Гали (он вновь появился) и ласково разговаривала с Жориком.
Григорий Васильевич Королев стал ночевать дома — «черный ворон» его не заклевал.
Театр— студия Дикого отчалил от Дома ученых и пустился в самостоятельное плавание. «Интермедии» и «Мценскую леди» играли в помещениях Театра Революции, Театра сатиры, в Еврейском театре (на Малой Бронной) и по клубам. Удивленного зрителя всегда хватало!
Но! Скоро пришлось удивляться студийцам и Дикому.
«Москва, Кремль, 17 января 1936 года» оповестили «об образовании Всесоюзного комитета по делам искусств» — «в связи с ростом культурного уровня трудящихся» и т. д. и т. п. (председатель П.М. Керженцев, заместители Я.О. Боярский, Б.З. Шумецкий).
Меня опять спросят: «А при чем здесь студия и Алексей Денисович? А при том, что новая метла — „Всесоюзный комитет“ (раньше обходились без него) — начал подметать „по Москве“ театры! Вымели-прихлопнули „так называемый МХАТ 2-й“ (один из создателей его — Алексей Дикий). Почему прихлопнули? А потому, что „…радостная, счастливая жизнь трудящихся нашей Родины, завоеванная под руководством вождя народов товарища Сталина, влечет за собой неизменно растущую потребность масс к высокому полноценному искусству“ („Советский театр“, 1936, № 3).
«Так называемый МХАТ 2-й» этим требованиям не удовлетворял! Не удовлетворяли и многие другие театры. Например, Театр имени ВЦСПС, где Алексей Денисович был худруком (кроме студии, у Дикого на плечах был и этот — неудовлетворительный — театр). Дикий ходил к Швернику — объясняться! Не помогло! Не помогли и спектакли Дикого в Театре имени ВЦСПС: «Матросы из Катарро» (Ф. Вольф, обработка В. Вишневского), «Вершина счастья» (Дос Пассос), «Вздор» (В. Финк), «Девушка нашей страны» (Мики-тенко), «Глубокая провинция» (М. Светлов). «Лучшая режиссерская работа из всего, что я видел за свою жизнь в театре», — писал о спектакле Дикого «Глубокая провинция» небезызвестный В. Катаев. Не помогла «Провинция», и вышеперечисленные спектакли не помогли. Закрыли Театр имени ВЦСПС. Актеров рассовали кого куда — по другим театрам, а кого вымели и на улицу.
Далее!
«Сумбур вместо музыки» («Правда», 1936, 28 января).
«Некоторые театры как новинку, как достижение преподносят новой, выросшей культурно советской публике оперу Шостаковича „Леди Макбет Мценского уезда“. („Преподносили“ оперные театры „Катерину Измайлову“, но оговорка не случайна. — М. В.) Услужливая музыкальная критика превозносит до небес оперу, создает ей громкую славу. Молодой композитор вместо деловой и серьезной критики, которая могла бы помочь ему, выслушивает только восторженные комплименты. „…“ В зверином облике представлены все — купцы и народ. Хищница купчиха, дорвавшаяся путем убийств к богатству и власти, представлена в виде какой-то „жертвы“ буржуазного общества. Бытовой повести Лескова навязан смысл, какого в нем нет».
Статья в «Правде» редакционная, но все знают, писал ее музыковед Жданов — ленинградская «метла». С последними словами «метлы» нельзя не согласиться, но весь этот разнос — почему? Наверное, дали понять: перестарались, голубчики. Великий вождь и партия индивидуальных убийств не поощряют. Приговоры без суда и следствия законны. Массовый террор — это да! А убивать, травить по своему усмотрению никому не дозволено, тем более — «хищнице купчихе».
Ну а как же Алексей Денисович с его бескорыстной не «хищницей», а «жертвой», купчихой — Горячих и с ее обольстительным любовником — Менглетом?
Спектакль незаметно сходит с репертуара. Взамен его гоняют по театрам и клубам «Бедность не порок» А.Н. Островского (третий спектакль студии) с в общем-то симпатичными купцами. Дочь купца-самодура (но не зверя) играла Зина Карпова.
Очаровательная Зиночка, «Манон Леско» студии, сочинение аббата Прево она, думается, не читала, а если бы прочла — не обиделась. Счастливый ее вниманием Драгунский говаривал: «У Зины животик, как раковинка». Зина молча улыбалась.
О, как ужасна ее дальнейшая судьба! (Простите! Этот вопль здесь совсем ни к чему. Так, случайно вырвалось.) Зина была притягательна необычайно, и многие студийцы на нее поглядывали. Поглядывал на Зину и Жорик!
Но, расставшись с Драгунским, Карпова сошлась с Алексеем Кашутиным… А своих избранников первые месяцы она любила горячо и потому на умильные взгляды Менглета отвечала ледяным взглядом. Зина была очень хороша в роли Любови Гордеевны.
На масленичном гулянье Менглет появлялся на сцене вместе с толпой молодцев-ряженых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
…Расстрелы продолжались. «По Москве», «по Ленинграду», по всем столицам республик Советского Союза.
За рубежом начались протесты. Алексей Максимович Горький дал отпор буржуазным писакам. Он сказал: «Нужно истреблять врага безжалостно и беспощадно, нимало не обращая внимания на стоны и вздохи профессиональных гуманистов» («Правда», 1935, 2 января).
Историко— революционный театр был расформирован. Общество политкаторжан разогнали: кого в каторгу, кого в ссылку. Мария Федоровна Андреева ходила с черными подглазницами. Она сильно сдала и, бывая на репетициях «Леди», часто клевала носом -возможно, ночами не спала.
Старик— тесть Жорика Григорий Васильевич Королев был намного старше тещи, часто отлучался из дома, уезжал незнамо куда… Но пока за ним не приходили.
— Вот теперь-то Менглет от своих политкаторжан смоется! Бросит свою «Королёву-королеву» как пить дать!
Успех всегда сопровождает зависть. Зависть сопровождала Менглета с его первых шагов по сцене.
Жорик Королеву не бросил. От зачумленных политкаторжан не смылся. И с увлечением репетировал Сергея. Фатализм? Бесстрашие? Долг? Супружеская, отцовская любовь?
Так или иначе, в семье Менглета трещины не образовалось.
А что же Алексей Денисович? Быть может, он решил избавиться от Менглега и от Галины Степановой? Ведь «кадры» не только решали все. Они знали все — про всех!
Дикий никаких оргвыводов из этой ситуации не сделал. И Мария Федоровна по-прежнему любовалась румянцем Гали (он вновь появился) и ласково разговаривала с Жориком.
Григорий Васильевич Королев стал ночевать дома — «черный ворон» его не заклевал.
Театр— студия Дикого отчалил от Дома ученых и пустился в самостоятельное плавание. «Интермедии» и «Мценскую леди» играли в помещениях Театра Революции, Театра сатиры, в Еврейском театре (на Малой Бронной) и по клубам. Удивленного зрителя всегда хватало!
Но! Скоро пришлось удивляться студийцам и Дикому.
«Москва, Кремль, 17 января 1936 года» оповестили «об образовании Всесоюзного комитета по делам искусств» — «в связи с ростом культурного уровня трудящихся» и т. д. и т. п. (председатель П.М. Керженцев, заместители Я.О. Боярский, Б.З. Шумецкий).
Меня опять спросят: «А при чем здесь студия и Алексей Денисович? А при том, что новая метла — „Всесоюзный комитет“ (раньше обходились без него) — начал подметать „по Москве“ театры! Вымели-прихлопнули „так называемый МХАТ 2-й“ (один из создателей его — Алексей Дикий). Почему прихлопнули? А потому, что „…радостная, счастливая жизнь трудящихся нашей Родины, завоеванная под руководством вождя народов товарища Сталина, влечет за собой неизменно растущую потребность масс к высокому полноценному искусству“ („Советский театр“, 1936, № 3).
«Так называемый МХАТ 2-й» этим требованиям не удовлетворял! Не удовлетворяли и многие другие театры. Например, Театр имени ВЦСПС, где Алексей Денисович был худруком (кроме студии, у Дикого на плечах был и этот — неудовлетворительный — театр). Дикий ходил к Швернику — объясняться! Не помогло! Не помогли и спектакли Дикого в Театре имени ВЦСПС: «Матросы из Катарро» (Ф. Вольф, обработка В. Вишневского), «Вершина счастья» (Дос Пассос), «Вздор» (В. Финк), «Девушка нашей страны» (Мики-тенко), «Глубокая провинция» (М. Светлов). «Лучшая режиссерская работа из всего, что я видел за свою жизнь в театре», — писал о спектакле Дикого «Глубокая провинция» небезызвестный В. Катаев. Не помогла «Провинция», и вышеперечисленные спектакли не помогли. Закрыли Театр имени ВЦСПС. Актеров рассовали кого куда — по другим театрам, а кого вымели и на улицу.
Далее!
«Сумбур вместо музыки» («Правда», 1936, 28 января).
«Некоторые театры как новинку, как достижение преподносят новой, выросшей культурно советской публике оперу Шостаковича „Леди Макбет Мценского уезда“. („Преподносили“ оперные театры „Катерину Измайлову“, но оговорка не случайна. — М. В.) Услужливая музыкальная критика превозносит до небес оперу, создает ей громкую славу. Молодой композитор вместо деловой и серьезной критики, которая могла бы помочь ему, выслушивает только восторженные комплименты. „…“ В зверином облике представлены все — купцы и народ. Хищница купчиха, дорвавшаяся путем убийств к богатству и власти, представлена в виде какой-то „жертвы“ буржуазного общества. Бытовой повести Лескова навязан смысл, какого в нем нет».
Статья в «Правде» редакционная, но все знают, писал ее музыковед Жданов — ленинградская «метла». С последними словами «метлы» нельзя не согласиться, но весь этот разнос — почему? Наверное, дали понять: перестарались, голубчики. Великий вождь и партия индивидуальных убийств не поощряют. Приговоры без суда и следствия законны. Массовый террор — это да! А убивать, травить по своему усмотрению никому не дозволено, тем более — «хищнице купчихе».
Ну а как же Алексей Денисович с его бескорыстной не «хищницей», а «жертвой», купчихой — Горячих и с ее обольстительным любовником — Менглетом?
Спектакль незаметно сходит с репертуара. Взамен его гоняют по театрам и клубам «Бедность не порок» А.Н. Островского (третий спектакль студии) с в общем-то симпатичными купцами. Дочь купца-самодура (но не зверя) играла Зина Карпова.
Очаровательная Зиночка, «Манон Леско» студии, сочинение аббата Прево она, думается, не читала, а если бы прочла — не обиделась. Счастливый ее вниманием Драгунский говаривал: «У Зины животик, как раковинка». Зина молча улыбалась.
О, как ужасна ее дальнейшая судьба! (Простите! Этот вопль здесь совсем ни к чему. Так, случайно вырвалось.) Зина была притягательна необычайно, и многие студийцы на нее поглядывали. Поглядывал на Зину и Жорик!
Но, расставшись с Драгунским, Карпова сошлась с Алексеем Кашутиным… А своих избранников первые месяцы она любила горячо и потому на умильные взгляды Менглета отвечала ледяным взглядом. Зина была очень хороша в роли Любови Гордеевны.
На масленичном гулянье Менглет появлялся на сцене вместе с толпой молодцев-ряженых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79