3. Через десять игр «Краснокожие» прибыли в Нью-Йорк к тем же «Гигантам», чтобы встретиться с ними в борьбе за титул победителя дивизиона. На сей раз Боу отдал одиннадцать из пятнадцати, а «Краснокожие» растерли своего противника в пыль – 49:14.
Но все это являлось лишь прологом к одной из величайших игр Сэмми Боу, проведенной в чемпионате НФЛ 1937 года против «Чикагских Медведей». Город на ветрах жил в тот вечер привычной для себя жизнью, замерзшее поле сделалось скользким, термометры имели крайне низкое мнение о температуре воздуха, а прихотливые порывы ветра сносили мяч. Тем не менее уже в самом первом розыгрыше, после первой же схватки, Боу вырвался из концевой зоны поля с мячом под мышкой и отдал пас защитнику-раннеру Клиффу Баттлсу для 43-ярдового проноса. В тот день Боу сражался и с «Медведями» и с разбушевавшейся природой, он отправлял мяч в воздух тридцать четыре раза и семнадцатью из этих пасов заработал 358 ярдов для своей команды, больше, чем добивались совместными усилиями любые две команды во всех прежних чемпионатах НФЛ, приведя тем самым Вашингтон к победе со счетом 28:21. Началась эра паса, сразу же принесшая свой процент.
Но, вместо того чтобы спокойно вернуться домой в родной Свитвотер, штат Техас, чемпионом НФЛ и чемпионом по пасу, Боу решил снова обратиться к своему любимому виду спорта – бейсболу. Явившись в тренировочный лагерь «Кардиналов» из Сент-Луиса, Боу проявил ловкость во владении перчаткой, замеченную Эдди Дайером, тогдашним менеджером фармклуба «Кардиналов» Рочестера. Дайер, который впоследствии приведет «Кардиналов» к победе в мировой серии, так вспоминал о Боу: «Когда он работал на третьей базе, у нас был еще один новичок на шортстопе. Их нельзя было различить. Они казались близнецами по внешности и игре. Шортстоппером был Марта Мэрион, а когда человек похож на Мэриона, это значит, что у него бездна способностей». (Так Дайер говорил о Мэрионе, шортстоппере, который заякорится среди инфилдеров «Кардиналов» на одиннадцать лет, не менее десяти раз возглавит списки лиги в различных категориях и четыре раза выступит в мировой серии.
Отыграв сезон 1938 года в фармклубах за Рочестер и Колумбус, Боу решил, что видит свое будущее не в бейсболе, а в футболе. И последующие пятнадцать лет его якобы хрупкая и нежная техасская натура поставила рекорд выносливости, наполняя книги рекордов своими пасами. Шесть сезонов он возглавлял список лиги по пасам – больше, чем любой другой квартербек, семь раз по проценту завершения; пять раз по завершению пасов и минимальному числу перехватов; четыре раза по числу добытых ярдов. И это в то время, когда короткие и точные пасы не были не только нормой игры, но и не укладывались в манеру Боу делать свое дело. Нечего удивляться тому, что Артур Дейли, давний спортивный обозреватель «Нью-Йорк Таймс», написал: «Жилистый техасец с быстрой, как хлыст, рукой пасует лучше, чем все остальные. И это не просто мнение. Доказательством моего утверждения служит книга рекордов».
Боу остается рекордсменом всех времен по ударам с руки. В сезоне 1940 года он набирал в среднем 51,4 ярда за удар, а в чемпионате НФЛ 1942 года Боу в среднем имел немыслимые 62,5 ярда из шести ударов, и это при старом, а не нынешнем обтекаемом мяче!
Добавим ко всему этому, что Боу стал первым игроком, совершившим четыре перехвата за одну игру, а в 1943 году возглавлял списки НФЛ по пасам, ударам с руки и перехватам, и тогда вы, наверное, поймете, почему человек, шестнадцать лет прославлявший 33-й номер, а именно Сэмми Боу представляет собой «идеальный образ» профессионального футболиста.
ОНУС ВАГНЕР
(1874–1955)
Онус Вагнер казался ходячим курьезом. Ноги его как будто не могли выполнять свои функции, так как были настолько кривыми, что один журналист даже написал: «Они загибаются вверх от лодыжек под таким углом, что сойтись могут, кажется, только на талии». На земле их удерживали скрипичные футляры 46-го размера, у других людей называющиеся ступнями. К подобной бочонку грудной клетке под каким-то немыслимым углом были присобачены две невозможно длинные руки, едва ли не задевавшие при ходьбе землю. Лефти Гомец, увидев Вагнера впервые, прокомментировал это событие такими словами: «Он мог завязывать шнурки стоя». Ну а к длинным этим рукам были приделаны две ладони, которые его давний соперник Джонни Эверс, второй в знаменитом трио инфилдов клуба «Кабс», окрестил «лопатами». Но тот, кто знал истинную цену Вагнера, не смотрел только на упаковку, а видел перед собой содержимое.
Хотя новое поколение любителей бейсбола, вскормленное кабельным телевидением, в лучшем случае только слыхало его имя, в те минувшие дни, когда мировой спорт зиждился на прессе и устном репортаже, Иоганн Петер Вагнер, а по-немецки Ганс, был соперником Тая Кобба в борьбе за звание величайшего бейсболиста, а его бита и ноги превратили этого человека из курьеза в часть американской жизни.
Играя за Луисвилл, а затем за Питтсбург во времена, когда название этого города еще не произносилось с придыханием, – эта тыква, превратившаяся в золотую карету, частенько возглавляла списки Национальной лиги: восемь раз по бэттингу, семь раз по дублям, четыре раза по украденным базам и три раза по тройкам.
С битой в руках он играл на месте питчера так, как рыболов играет с лососем. Став подальше в коробочке бэттера – настолько далеко, насколько это позволяли правила и меловая линия, Вагнер стоял, готовясь вложить все свои силы в удар, и бита казалась спичкой в этих огромных лапищах. Потом, пригнувшись пониже к земле, Вагнер как из пушки посылал мяч на то поле, которое считал нужным. Протащить мяч мимо Вагнера – с тем же успехом можно было пытаться добывать уголь зубочисткой. Это не просто метафора, поскольку Вагнер был шахтером прежде чем стать бейсболистом. Постоянно посылавший тяжелые мячи, Вагнер становился еще более опасным, когда игроки занимали голевые позиции, не позволяя питчеру впустую потратить удар. Когда молодой Кристи Мэтьюсон спросил у своего кетчера, знает ли тот какую-нибудь слабость у Вагнера, тот свирепо рявкнул в ответ: «К женскому полу».
Вагнер сражался с ведущими питчерами своего времени, имея в среднем 0,524 против Амоса Руси, 0,352 против Кида Николса, 0,343 против Сая Янга и 0,324 против уже упомянутого мистера Мэтьюсона – все они прописаны в Зале славы.
На тропе вокруг базы эта карикатура на человека, наделенная невообразимыми ногами, как ни странно, принадлежала к числу самых быстрых. Нанеся удар справа, этот «Летучий Голландец» успевал к линии первой базы со скоростью спринтера, быстрее многих леворуких бэттеров. При всей своей корявой походке он был величайшим специалистом по краденым базам, скача у самой земли словно преследуемый кролик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Но все это являлось лишь прологом к одной из величайших игр Сэмми Боу, проведенной в чемпионате НФЛ 1937 года против «Чикагских Медведей». Город на ветрах жил в тот вечер привычной для себя жизнью, замерзшее поле сделалось скользким, термометры имели крайне низкое мнение о температуре воздуха, а прихотливые порывы ветра сносили мяч. Тем не менее уже в самом первом розыгрыше, после первой же схватки, Боу вырвался из концевой зоны поля с мячом под мышкой и отдал пас защитнику-раннеру Клиффу Баттлсу для 43-ярдового проноса. В тот день Боу сражался и с «Медведями» и с разбушевавшейся природой, он отправлял мяч в воздух тридцать четыре раза и семнадцатью из этих пасов заработал 358 ярдов для своей команды, больше, чем добивались совместными усилиями любые две команды во всех прежних чемпионатах НФЛ, приведя тем самым Вашингтон к победе со счетом 28:21. Началась эра паса, сразу же принесшая свой процент.
Но, вместо того чтобы спокойно вернуться домой в родной Свитвотер, штат Техас, чемпионом НФЛ и чемпионом по пасу, Боу решил снова обратиться к своему любимому виду спорта – бейсболу. Явившись в тренировочный лагерь «Кардиналов» из Сент-Луиса, Боу проявил ловкость во владении перчаткой, замеченную Эдди Дайером, тогдашним менеджером фармклуба «Кардиналов» Рочестера. Дайер, который впоследствии приведет «Кардиналов» к победе в мировой серии, так вспоминал о Боу: «Когда он работал на третьей базе, у нас был еще один новичок на шортстопе. Их нельзя было различить. Они казались близнецами по внешности и игре. Шортстоппером был Марта Мэрион, а когда человек похож на Мэриона, это значит, что у него бездна способностей». (Так Дайер говорил о Мэрионе, шортстоппере, который заякорится среди инфилдеров «Кардиналов» на одиннадцать лет, не менее десяти раз возглавит списки лиги в различных категориях и четыре раза выступит в мировой серии.
Отыграв сезон 1938 года в фармклубах за Рочестер и Колумбус, Боу решил, что видит свое будущее не в бейсболе, а в футболе. И последующие пятнадцать лет его якобы хрупкая и нежная техасская натура поставила рекорд выносливости, наполняя книги рекордов своими пасами. Шесть сезонов он возглавлял список лиги по пасам – больше, чем любой другой квартербек, семь раз по проценту завершения; пять раз по завершению пасов и минимальному числу перехватов; четыре раза по числу добытых ярдов. И это в то время, когда короткие и точные пасы не были не только нормой игры, но и не укладывались в манеру Боу делать свое дело. Нечего удивляться тому, что Артур Дейли, давний спортивный обозреватель «Нью-Йорк Таймс», написал: «Жилистый техасец с быстрой, как хлыст, рукой пасует лучше, чем все остальные. И это не просто мнение. Доказательством моего утверждения служит книга рекордов».
Боу остается рекордсменом всех времен по ударам с руки. В сезоне 1940 года он набирал в среднем 51,4 ярда за удар, а в чемпионате НФЛ 1942 года Боу в среднем имел немыслимые 62,5 ярда из шести ударов, и это при старом, а не нынешнем обтекаемом мяче!
Добавим ко всему этому, что Боу стал первым игроком, совершившим четыре перехвата за одну игру, а в 1943 году возглавлял списки НФЛ по пасам, ударам с руки и перехватам, и тогда вы, наверное, поймете, почему человек, шестнадцать лет прославлявший 33-й номер, а именно Сэмми Боу представляет собой «идеальный образ» профессионального футболиста.
ОНУС ВАГНЕР
(1874–1955)
Онус Вагнер казался ходячим курьезом. Ноги его как будто не могли выполнять свои функции, так как были настолько кривыми, что один журналист даже написал: «Они загибаются вверх от лодыжек под таким углом, что сойтись могут, кажется, только на талии». На земле их удерживали скрипичные футляры 46-го размера, у других людей называющиеся ступнями. К подобной бочонку грудной клетке под каким-то немыслимым углом были присобачены две невозможно длинные руки, едва ли не задевавшие при ходьбе землю. Лефти Гомец, увидев Вагнера впервые, прокомментировал это событие такими словами: «Он мог завязывать шнурки стоя». Ну а к длинным этим рукам были приделаны две ладони, которые его давний соперник Джонни Эверс, второй в знаменитом трио инфилдов клуба «Кабс», окрестил «лопатами». Но тот, кто знал истинную цену Вагнера, не смотрел только на упаковку, а видел перед собой содержимое.
Хотя новое поколение любителей бейсбола, вскормленное кабельным телевидением, в лучшем случае только слыхало его имя, в те минувшие дни, когда мировой спорт зиждился на прессе и устном репортаже, Иоганн Петер Вагнер, а по-немецки Ганс, был соперником Тая Кобба в борьбе за звание величайшего бейсболиста, а его бита и ноги превратили этого человека из курьеза в часть американской жизни.
Играя за Луисвилл, а затем за Питтсбург во времена, когда название этого города еще не произносилось с придыханием, – эта тыква, превратившаяся в золотую карету, частенько возглавляла списки Национальной лиги: восемь раз по бэттингу, семь раз по дублям, четыре раза по украденным базам и три раза по тройкам.
С битой в руках он играл на месте питчера так, как рыболов играет с лососем. Став подальше в коробочке бэттера – настолько далеко, насколько это позволяли правила и меловая линия, Вагнер стоял, готовясь вложить все свои силы в удар, и бита казалась спичкой в этих огромных лапищах. Потом, пригнувшись пониже к земле, Вагнер как из пушки посылал мяч на то поле, которое считал нужным. Протащить мяч мимо Вагнера – с тем же успехом можно было пытаться добывать уголь зубочисткой. Это не просто метафора, поскольку Вагнер был шахтером прежде чем стать бейсболистом. Постоянно посылавший тяжелые мячи, Вагнер становился еще более опасным, когда игроки занимали голевые позиции, не позволяя питчеру впустую потратить удар. Когда молодой Кристи Мэтьюсон спросил у своего кетчера, знает ли тот какую-нибудь слабость у Вагнера, тот свирепо рявкнул в ответ: «К женскому полу».
Вагнер сражался с ведущими питчерами своего времени, имея в среднем 0,524 против Амоса Руси, 0,352 против Кида Николса, 0,343 против Сая Янга и 0,324 против уже упомянутого мистера Мэтьюсона – все они прописаны в Зале славы.
На тропе вокруг базы эта карикатура на человека, наделенная невообразимыми ногами, как ни странно, принадлежала к числу самых быстрых. Нанеся удар справа, этот «Летучий Голландец» успевал к линии первой базы со скоростью спринтера, быстрее многих леворуких бэттеров. При всей своей корявой походке он был величайшим специалистом по краденым базам, скача у самой земли словно преследуемый кролик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126