ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Хоукер и одетый в такую же фирменную футболку Фоуллс, исполнявший роль кэдди Заирова, сохраняли почтительную дистанцию, беседуя, как и положено англичанам, о погоде. Краем уха прислушиваясь к их болтовне, Бабич осмотрел инвентарь Заирова. Тот пользовался новехонькими американскими клюшками, упакованными в черные чехлы. Сумка, в которой они хранились, удовлетворила бы взыскательный вкус любого профессионала. Претенциозная, но впечатляю-щая экипировка. Под стать владельцу.
– Разыграем? – предложил Заиров, не скрывая презрения к вытирающему взопревшую лысину Бабичу.
– Давай, – согласился тот.
– Орел.
– Решка.
Монета, появившаяся в руке Заирова, закувыркалась в воздухе. Прихлопнув ее обеими ладонями, он объявил:
– Я первый. Выпал орел.
– Но ты даже не дал мне посмотреть, – запротестовал Бабич.
– Эй, зачем тебе смотреть? У меня все по-честному. Или ты думаешь, что я вру?
Покосившись на насторожившихся охранников, Бабич неохотно высказался в том смысле, что не имеет никаких оснований не доверять Заирову. Бред, конечно. Шибко доверчивых отстреляли еще в гремящих девяностых, а Бабич, занимавшийся коммерцией с первых дней перестройки, цел и невредим.
Заиров выбрал клюшку и повертел в руке мяч.
– «Данлоп», номер один, – сказал он. – Всегда играю одними и теми же мячами. А ты?
– Предпочитаю «Пенфолд», – откликнулся Бабич.
– Хуенфолд, – пошутил Заиров, который, как все выходцы с Кавказа, обожал каламбурить и играть словами, хотя это получалось у него не так изящно, как у англичан. – Ну, Боря, готов? – повысил он голос. – Приступим?
– Приступим, – согласился Бабич. – По жестким правилам, да?
– Конечно.
– Хорошо. Ты сам напросился. Никто тебя за язык не тянул.
Заиров пошел к воротам, сделав там пару пробных замахов. Это были хорошо отработанные движения человека, потратившего огромные деньги на лучших профессиональных тренеров. Но Бабич, владевший клюшкой значительно хуже, не испытывал комплекса неполноценности. Игра началась задолго до того, как был сделан первый удар, и шла по правилам, не известным Заирову.
* * *
– Смотри, как это делается! Учись, пока я живой! – Заиров примерился, клюшка в его руках описала безупречную дугу, и мяч – паф-ф! – улетел метров на сто пятьдесят вперед. Это был великолепный удар, и Бабич знал, что противник будет повторять его снова и снова разными клюшками, ведя мяч по всем восемнадцати лункам.
Ну-ну. Бабич занял его место, прищурил один глаз и ровным настильным ударом послал мяч вдогонку заировскому. Удар получился что надо. Мяч упал рядом, но прокатился по земле еще сорок метров. Точнее, пятьдесят ярдов, как воскликнул кэдди, отзывающийся на имя Хоукер.
Протянув ему клюшку, Бабич двинулся за нетерпеливым кавказцем, явно недовольным таким развитием событий. Он не любил уступать кому бы то ни было и с трудом подавлял вскипающее раздражение. «Дурак, – беззлобно подумал Бабич. – Лучше бы наслаждался погожим июньским днем, пока есть такая возможность. Травка зеленеет, солнышко блестит, жаворонки щебечут. Живи и радуйся. Хотя бы просто тому, что до сих пор жив».
– А ты, оказывается, не такой пентюх, каким хочешь казаться, – прошипел Заиров, оценив положение мячей. Его отработанный удар получился не таким четким, как предыдущий. Отклонение клюшки на пару миллиметров обернулось в конечном итоге двадцатиметровым недолетом. Воздержавшийся от комментариев Бабич сменил легкую клюшку на среднюю. Взмахнув ею, он умышленно задел песок, осыпавший зрителей. Нечего и говорить, что мяч после такого удара улетел недалеко. Заиров же пробил удачно, попав в лунку. Бабич промазал. Обсуждая начало партии, все дружно зашагали к следующим воротам.
Постепенно Заиров увлекся игрой настолько, что перестал подозрительно следить за каждым шагом Бабича. Меняя клюшки, он наносил удар за ударом, уверенно приближаясь к победе. Проигрывающий по очкам Бабич плелся следом. Иногда ему везло, но чаще мишенью служили окрестные кусты. Его проигрыш казался неизбежным. Ровно в три часа пополудни Заиров скрупулезно осмотрел «данлоповский» мяч, удачно приземлившийся на небольшом возвышении, вытер вспотевшие ладони о штаны и плотно обхватил ими теплую рукоятку клюшки. Он прицелился с особой тщательностью, но в момент удара его отвлекло какое-то звяканье, и это привело к досадному промаху.
Разъяренный Заиров обернулся к Бабичу и его кэдди, помахивающему связкой ключей:
– В чем дело?
– Ни в чем, – невозмутимо ответствовал Хоукер, не прерывая своего занятия.
– Эй, скажи своему приятелю, чтобы он не бренчал своими железяками, – обратился Заиров к Фоуллсу.
– Каждый дрочит, как он хочет, – дерзко заметил тот. Это было произнесено на чистейшем русском языке и без вежливой приставки «сэр», но Заиров не сразу сообразил, что поведение его кэдди не укладывается ни в какие рамки. Вначале он просто попытался отнять ключи у Хоукера, а когда тот встретил его ленивым ударом в челюсть, отшатнулся и поискал взглядом охранников.
Они находились поблизости, хотя не спешили на помощь шефу. Все трое лежали в неловких позах, напоминая издали тряпичных кукол, разбросанных по зеленой лужайке.
Заиров проглотил слюну. Каким образом, черт возьми, Бабичу это удалось? Вывести из строя трех боевиков, прошедших школу партизанской войны, не так-то просто. Отравили их, что ли? Загипнотизировали? Заиров уставился на Бабича и хрипло спросил:
– Что с ними?
Ответил тот, которого вроде бы звали Хоукером:
– Наверное, солнечный удар. – В его голосе звучала издевка.
– Какой, на хер, солнечный удар! – рыкнул Заиров, скосив глаза на кулак строптивого кэдди. Его давно никто не бил. Не потому ли он утратил звериное чутье, позволявшее ему распознавать присутствие опасности?
– И в самом деле, – поддержал кавказца глумливо ухмыляющийся Фоуллс. – Мы не в Чечне, а в Англии. Умеренный климат. О солнечных ударах тут слыхом не слыхивали.
– Ребят просто сморило, – предположил Бабич. – Если хочешь, пойдем взглянем, Ахмет. Может быть, твоим парням нужна помощь.
– «Скорая», – озабоченно добавил Хоукер.
– Вы мне за это ответите, – прошипел Заиров, не сдвинувшийся с места.
Оба кэдди синхронно пожали плечами, считая ниже своего достоинства как-то комментировать столь сомнительную угрозу. Отреагировал лишь Бабич. По мере того как он говорил, в груди Заирова собирался холод, от которого у него по коже побежали мурашки. Оказывается, два сына, дочь и жена кавказца находились вовсе не в уэйбриджском особняке, где он их оставил. Какие-то злоумышленники, переодевшиеся в полицейскую форму, заманили домочадцев Заирова в автофургон и увезли в неизвестном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69