..
Он повел рукой вокруг себя.
— И использовать возможности нашего маленького флота.
Болан улыбнулся, до глубины души растроганный предложенной помощью.
— Спасибо, Торо. Вы и так рисковали своим флотом, спасая меня. Я у вас в неоплатном долгу. К тому же, битва за Майами закончена. Если вы можете высадить меня где-нибудь на пляже...
Лицо Торо потемнело. Через иллюминатор он показал подбородком на мерцающие далеко в море огни.
— Вот оно, это судно, сеньор. Вскоре оно снимется с якоря, чтобы укрыться в порту. Море сердится, Matador. С юга идет тропическая буря. Мы находимся всего... в десяти минутах хода от стоянки ваших врагов. Вы не передумали?
Болан с горечью смотрел на мерцающие вдали огни. После минутного молчания он хрипло ответил:
— Цена этой войны слишком велика, amigo. И она сильно пахнет гнилью.
— Por que, Маргарита?
Болан кивнул головой.
— Да, Торо.
Торо вздохнул, сунул руку в карман куртки и вытащил сложенный вдвое листок бумаги.
— Вам известно, что Маргарита писала стихи? — тихо спросил он.
— Меня это не удивляет, — тем же хриплым голосом произнес Болан.
— Она оставила мне это письмо, Matador, — сказал Торо, пожимая плечами. — Своего рода объяснение. Вы читаете по-испански?
Болан отрицательно качнул головой и глубоко затянулся кубинской сигаретой.
— Нет. Не думаю, что мне хочется услышать его, Торо. Не хочу расстраиваться, да и нет у меня на это времени.
Торо запротестовал.
— Разве я говорю о печали, Matador? Последние слова Маргариты взывают к мужеству, напоминают о свете в конце бесконечно длинного темного туннеля. Вы мне позволите прочитать вам ее строки?
Болан со вздохом кивнул и закрыл глаза.
— Возможно, по-английски это прозвучит не совсем складно, но вот перевод:
Мир угасает в биении трепетном сердца
И возрождается вновь,
Воссозданный бегом стремительной мысли.
Смысл жизни — рождение, гибель и снова
рождение.
Кто различит их? Ведь смертным на жизнь
Судьба отвела всего лишь мгновенье.
Любой человек — Божество.
Он строит свой мир в плену наважденья,
Где смерть обретает лицо странного таинства
возрожденья.
Живите, боритесь, идите вперед без оглядки,
И умирайте, когда пробил час...
без сожаленья.
Голос Торо дрогнул и он добавил:
— Вот и все, amigo.
Болан долго сидел молча и неподвижно, потом решительно раздавил окурок о настил палубы.
— Это написала Маргарита?
— Да. Скажите, Matador, маленькая soldada умерла без сожаления?
— Да, Торо, — подтвердил Болан. — Она щедро распорядилась своей жизнью.
— Она очень сердилась на меня, сеньор, за то, что я не предлагал вам помощь.
Болан махнул рукой.
— Да что уж! У вас хватает своих забот, Торо. Вас ждут ваши змеи.
— Змеи есть везде, сеньор, в любом месте.
Кубинец устремил взгляд на отдаленные огни.
— Можем ли мы жить, не оглядываясь, Matador? Какое-то время... вместе?
Палач улыбнулся.
— Каким оружием мы располагаем, amigo?
— У нас есть несравненный "ханиуэлл" и личное стрелковое оружие.
Болан поднялся, чтобы проверить, насколько крепко он уже стоит на ногах.
— Это корыто всегда так качает? — спросил он.
— Да, это корыто, построенное янки, качает довольно сильно.
— Нужно установить "ханиуэлл".
— Он уже установлен на палубе, Matador.
— Ну-ка, покажите мне, — попросил Болан.
Торо провел его вокруг рубки к площадке, где раньше стоял крупнокалиберный пулемет. Теперь на ней установили небольшую деревянную платформу, на которой горделиво красовался "ханиуэлл". Болан довольно кивнул и, не говоря ни слова, вернулся в рубку, чтобы укрыться от ударов тяжелых волн, беспрестанно перекатывавшихся через палубу торпедного катера.
— О'кей, — сказал он. — Я воспользуюсь "ханиуэллом". Мне понадобятся два помощника. Сколько у вас лент и как они снаряжены?
— А как ваше плечо, amigo? Не беспокоит?..
— Все в порядке, — заявил Болан. — Итак, какими зарядами снаряжены ленты?
— Только бризантными. Как раз для морского боя...
— О'кей. Но, на всякий случай подготовьте ящик с зажигательными гранатами. Одну из лент набейте осколочными. Может быть, — с улыбкой добавил Болан, — придется немного почистить палубу яхты.
Торо вернул ему улыбку.
— Будем жить, не оглядываясь.
Болан быстро отвернулся, чтобы кубинец не заметил охвативших его эмоций, и чуть слышно пробормотал:
— И маленькая soldada поведет нас к победе.
* * *
"Мерри Дрю" неторопливо направлялась к бухте Бискейн Бэй. Торпедный катер прошел в ста метрах за кормой яхты и развернулся, чтобы сделать заход с наветренной стороны. Боевики, вооруженные автоматами, расположились на палубе катера, не забыв защелкнуть на поясе карабины страховочных фалов. Другие сидели на корточках вдоль рубки и у люка в кубрик. Торо находился на мостике и управлял катером. Широко расставив ноги, Болан с окаменевшим лицом стоял у "ханиуэлла", не обращая внимания на обдающие его злые, упругие волны, перехлестывающие через палубу.
— Наша скорость? — крикнул он, обращаясь к Торо.
— Сорок узлов, Matador, — ответил кубинец, стараясь перекричать свист ветра.
— Сделаем еще один заход, чтобы не ошибиться!
— Si, мы опознаем их при заходе с наветренной стороны!
Болан пристегнулся фалом к платформе с "ханиуэллом" и прикинул поправки, которые придется вносить при стрельбе из-за раскачивающейся платформы, разности в скорости обоих судов и силы ветра. Торпедный катер быстро настиг большую яхту и начал ее обходить.
С носа до кормы все судно светилось огнями, словно рождественская елка. Болан заметил людей, укрывшихся от непогоды под огромным навесом, натянутым над палубой: целая толпа любопытных собралась у ярко освещенного окна кают-компании. "Мерри Дрю" не была пассажирским судном, но, по правде говоря, мало чем уступала ему. Рядом с маленьким, хрупким торпедным катером, плясавшим на волнах, как щепка, она казалась огромной устойчивой и непоколебимой массой. Нос яхты уверенно рассекал крепнущие волны, и судно почти без качки шло в сторону бухты. Цепочка квадратных иллюминаторов ходовой рубки протянулась от борта к борту и светилась тусклым светом в отличие от яркой, праздничной иллюминации всей яхты.
Пассажиры, собравшиеся у борта, с нескрываемым интересом рассматривали торпедный катер. Кто-то взмахнул рукой, сложил ладони рупором и прокричал:
— Эй, на судне!
Остальные покатывались со смеху, тыча пальцами в опасно кренящийся катер, и насмехались над незавидным положением его экипажа.
Человек в белом морском кителе с мегафоном в руке, подошел к борту и окликнул Торо, когда катер проходил мимо яхты:
— На передачу пассажиров не рассчитывайте. Но можете следовать за нами до порта.
Торо поднес к губам собственный мегафон.
— То, что мы собираемся передать вам, капитан, можно сделать прямо здесь, в море!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Он повел рукой вокруг себя.
— И использовать возможности нашего маленького флота.
Болан улыбнулся, до глубины души растроганный предложенной помощью.
— Спасибо, Торо. Вы и так рисковали своим флотом, спасая меня. Я у вас в неоплатном долгу. К тому же, битва за Майами закончена. Если вы можете высадить меня где-нибудь на пляже...
Лицо Торо потемнело. Через иллюминатор он показал подбородком на мерцающие далеко в море огни.
— Вот оно, это судно, сеньор. Вскоре оно снимется с якоря, чтобы укрыться в порту. Море сердится, Matador. С юга идет тропическая буря. Мы находимся всего... в десяти минутах хода от стоянки ваших врагов. Вы не передумали?
Болан с горечью смотрел на мерцающие вдали огни. После минутного молчания он хрипло ответил:
— Цена этой войны слишком велика, amigo. И она сильно пахнет гнилью.
— Por que, Маргарита?
Болан кивнул головой.
— Да, Торо.
Торо вздохнул, сунул руку в карман куртки и вытащил сложенный вдвое листок бумаги.
— Вам известно, что Маргарита писала стихи? — тихо спросил он.
— Меня это не удивляет, — тем же хриплым голосом произнес Болан.
— Она оставила мне это письмо, Matador, — сказал Торо, пожимая плечами. — Своего рода объяснение. Вы читаете по-испански?
Болан отрицательно качнул головой и глубоко затянулся кубинской сигаретой.
— Нет. Не думаю, что мне хочется услышать его, Торо. Не хочу расстраиваться, да и нет у меня на это времени.
Торо запротестовал.
— Разве я говорю о печали, Matador? Последние слова Маргариты взывают к мужеству, напоминают о свете в конце бесконечно длинного темного туннеля. Вы мне позволите прочитать вам ее строки?
Болан со вздохом кивнул и закрыл глаза.
— Возможно, по-английски это прозвучит не совсем складно, но вот перевод:
Мир угасает в биении трепетном сердца
И возрождается вновь,
Воссозданный бегом стремительной мысли.
Смысл жизни — рождение, гибель и снова
рождение.
Кто различит их? Ведь смертным на жизнь
Судьба отвела всего лишь мгновенье.
Любой человек — Божество.
Он строит свой мир в плену наважденья,
Где смерть обретает лицо странного таинства
возрожденья.
Живите, боритесь, идите вперед без оглядки,
И умирайте, когда пробил час...
без сожаленья.
Голос Торо дрогнул и он добавил:
— Вот и все, amigo.
Болан долго сидел молча и неподвижно, потом решительно раздавил окурок о настил палубы.
— Это написала Маргарита?
— Да. Скажите, Matador, маленькая soldada умерла без сожаления?
— Да, Торо, — подтвердил Болан. — Она щедро распорядилась своей жизнью.
— Она очень сердилась на меня, сеньор, за то, что я не предлагал вам помощь.
Болан махнул рукой.
— Да что уж! У вас хватает своих забот, Торо. Вас ждут ваши змеи.
— Змеи есть везде, сеньор, в любом месте.
Кубинец устремил взгляд на отдаленные огни.
— Можем ли мы жить, не оглядываясь, Matador? Какое-то время... вместе?
Палач улыбнулся.
— Каким оружием мы располагаем, amigo?
— У нас есть несравненный "ханиуэлл" и личное стрелковое оружие.
Болан поднялся, чтобы проверить, насколько крепко он уже стоит на ногах.
— Это корыто всегда так качает? — спросил он.
— Да, это корыто, построенное янки, качает довольно сильно.
— Нужно установить "ханиуэлл".
— Он уже установлен на палубе, Matador.
— Ну-ка, покажите мне, — попросил Болан.
Торо провел его вокруг рубки к площадке, где раньше стоял крупнокалиберный пулемет. Теперь на ней установили небольшую деревянную платформу, на которой горделиво красовался "ханиуэлл". Болан довольно кивнул и, не говоря ни слова, вернулся в рубку, чтобы укрыться от ударов тяжелых волн, беспрестанно перекатывавшихся через палубу торпедного катера.
— О'кей, — сказал он. — Я воспользуюсь "ханиуэллом". Мне понадобятся два помощника. Сколько у вас лент и как они снаряжены?
— А как ваше плечо, amigo? Не беспокоит?..
— Все в порядке, — заявил Болан. — Итак, какими зарядами снаряжены ленты?
— Только бризантными. Как раз для морского боя...
— О'кей. Но, на всякий случай подготовьте ящик с зажигательными гранатами. Одну из лент набейте осколочными. Может быть, — с улыбкой добавил Болан, — придется немного почистить палубу яхты.
Торо вернул ему улыбку.
— Будем жить, не оглядываясь.
Болан быстро отвернулся, чтобы кубинец не заметил охвативших его эмоций, и чуть слышно пробормотал:
— И маленькая soldada поведет нас к победе.
* * *
"Мерри Дрю" неторопливо направлялась к бухте Бискейн Бэй. Торпедный катер прошел в ста метрах за кормой яхты и развернулся, чтобы сделать заход с наветренной стороны. Боевики, вооруженные автоматами, расположились на палубе катера, не забыв защелкнуть на поясе карабины страховочных фалов. Другие сидели на корточках вдоль рубки и у люка в кубрик. Торо находился на мостике и управлял катером. Широко расставив ноги, Болан с окаменевшим лицом стоял у "ханиуэлла", не обращая внимания на обдающие его злые, упругие волны, перехлестывающие через палубу.
— Наша скорость? — крикнул он, обращаясь к Торо.
— Сорок узлов, Matador, — ответил кубинец, стараясь перекричать свист ветра.
— Сделаем еще один заход, чтобы не ошибиться!
— Si, мы опознаем их при заходе с наветренной стороны!
Болан пристегнулся фалом к платформе с "ханиуэллом" и прикинул поправки, которые придется вносить при стрельбе из-за раскачивающейся платформы, разности в скорости обоих судов и силы ветра. Торпедный катер быстро настиг большую яхту и начал ее обходить.
С носа до кормы все судно светилось огнями, словно рождественская елка. Болан заметил людей, укрывшихся от непогоды под огромным навесом, натянутым над палубой: целая толпа любопытных собралась у ярко освещенного окна кают-компании. "Мерри Дрю" не была пассажирским судном, но, по правде говоря, мало чем уступала ему. Рядом с маленьким, хрупким торпедным катером, плясавшим на волнах, как щепка, она казалась огромной устойчивой и непоколебимой массой. Нос яхты уверенно рассекал крепнущие волны, и судно почти без качки шло в сторону бухты. Цепочка квадратных иллюминаторов ходовой рубки протянулась от борта к борту и светилась тусклым светом в отличие от яркой, праздничной иллюминации всей яхты.
Пассажиры, собравшиеся у борта, с нескрываемым интересом рассматривали торпедный катер. Кто-то взмахнул рукой, сложил ладони рупором и прокричал:
— Эй, на судне!
Остальные покатывались со смеху, тыча пальцами в опасно кренящийся катер, и насмехались над незавидным положением его экипажа.
Человек в белом морском кителе с мегафоном в руке, подошел к борту и окликнул Торо, когда катер проходил мимо яхты:
— На передачу пассажиров не рассчитывайте. Но можете следовать за нами до порта.
Торо поднес к губам собственный мегафон.
— То, что мы собираемся передать вам, капитан, можно сделать прямо здесь, в море!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43