— Мне не хотелось привлекать сюда местные власти, поскольку внезапный отъезд охраны выглядел весьма подозрительно. Мало ли что? Я не имел права рисковать. Вдруг они действуют заодно с сатанистами?
— Полиция Атланты? Ну, не думаю… — Голова Фроста снова взорвалась болью, и он обхватил ее руками. — Но, полагаю, что вы поступили правильно, связавшись с О’Харой. Когда это было?
— Примерно через час. Когда я сказал, что вы скоро придете в норму, а мисс Столмен чувствует себя хорошо, он решил первым делом отправиться в дом мисс Боулс. Поискать улики, следы или что там в таких случаях ищет ФБР. — Кали снова улыбнулся. — Кстати, как вы смотрите на предложение выпить со мной по чашечке кофе?
— Кофе? — Фрост посмотрел на часы. — Это было бы здорово.
— Отлично. Думаю, это вам поможет. Мне бы хотелось поговорить с вами еще немного, но я понимаю, что головная боль не способствует непринужденной беседе, не так ли? Несколько лет назад я катался на лыжах и упал. Тогда у меня было сотрясение мозга, и я знаю, что такое головная боль.
— Да, приятного мало, — согласился капитан и слабо улыбнулся. — Ничего, мне не привыкать.
— Надеюсь, вам полегчает, — радушно сказал Калли. — Мне приятно сознавать, что мы с вами играем, так сказать, в одной команде, хотя, может быть, делаем это по разным причинам.
Проповедник встал со стола и двинулся к встроенной в стену автоматической кофеварке.
— К сожалению, не могу предложить вам ничего более крепкого. По моему глубокому убеждению, алкоголь уничтожает равно тело и душу, поэтому я не держу дома эту отраву.
— Кофе это то, что нужно, — улыбнулся Фрост. — Хотя я и не трезвенник.
— Скажите, капитан, вы знаете, чем я занимаюсь?
— Я видел ваше выступление по телевизору.
— Мне это кажется, или в вашем голосе действительно прозвучало легкое неодобрение?
— Нет, что вы. Я считаю, что каждый человек имеет право на самовыражение. Если это не мешает другим.
— Для человека вашей профессии вы высказываете довольно либеральные взгляды.
Что-то в его тоне не понравилось Фросту.
— Нет, я не либерал, по крайней мере, в классическом смысле этого слова. Просто я думаю, что каждый должен сам сделать свой выбор и имеет на это право. Ваши взгляды, ваши интересы — это касается только вас, но — если от этого не страдают другие люди. Ну, а если принять современную интерпретацию, то я, конечно же, не либерал.
— Ну, что ж. Хотя я и не совсем разделяю вашу позицию, но у нас есть много общего. Я тоже не либерал, если это означает безграничную терпимость к чуждым мне явлениям. Кстати, удалось ли вам с мисс Столмен обнаружить. почему эти сатанисты так хотели избавиться от профессора Уэллса?
— А по-моему, вы сами считали его пособником дьявола. Или я неправильно понял вашу мысль, высказанную в телепередаче?
Калли улыбнулся.
— Как ее понимать — ваше дело, правильно? А я говорил лишь о царе Сауле.
Он вручил Фросту белую фарфоровую чашку с дымящимся кофе.
— Хотя, — продолжал доктор, — я немного упростил свою мысль. В сущности, Саул очень похож на вас. Хороший воин, организатор, но он никогда не имел в душе того стержня, который указывал бы ему правильный путь. И он был слишком добрый и сентиментальный. Бог обрек его на смерть не только потому, что царь прибег к помощи Аэндорской волшебницы, но и потому, что он не истребил до конца амалекитян. Он пощадил их царя, Агага.
Вот так и вы, капитан. Подумайте, ведь насколько все было бы проще, если бы вы и вам подобные могли убить всех коммунистов. Но тут у вас сразу появляются угрызения совести. Вот, например, если бы вы встретили человека, коммуниста, который, однако, не сделал зла ни вам, ни кому-нибудь другому и не собирается этого делать, смогли бы вы его убить просто за то, что он коммунист?
Фрост медленно покачал головой.
— Наверное, нет.
— Ну, вот вы и уподобились царю Саулу.
— Что ж, не имею ничего против, если только мне не придется умереть, как он.
— Это была довольно интересная смерть, — задумчиво произнес Калли. — Он понял, что проиграет битву, и — не желая попадать в руки филистимлян — приказал своему оруженосцу убить себя. Оруженосец не решался, а потому Саул сам бросился на меч. Ну, и потом уже ему отрубили голову. А вы могли бы броситься на меч в безвыходной ситуации?
— Не думаю, — покачал головой Фрост. — Для меня не бывает безвыходных ситуаций.
Он глотнул кофе и отметил про себя, что у напитка какой-то странный приторно-сладкий привкус.
— Мне тоже так кажется, — улыбнулся Калли. — В общем, я надеюсь, что. Несмотря на разницу во взглядах, мы с вами можем вполне успешно сотрудничать в деле искоренения этих Богом проклятых сатанистов. Скажите, у вас нет никаких догадок, почему профессора Уэллса принесли в жертву?
— Все, что я знаю, — сказал Фрост, — это то, что профессор собирался встретиться с агентом ФБР и дать ему информацию о террористической организации, которая представляет серьезную угрозу для народа и правительства Соединенных Штатов. Поскольку сатанисты убили его, я полагаю, что они как-то связаны с этими террористами. Судя по вашей проповеди, вы понимаете опасность. Ведь попытки отвратить молодежь от Бога и являются одним из серьезнейших государственных преступлений.
— Конечно, — кивнул Калли, — но я уверен, что у профессора Уэллса было что-то более конкретное.
— В его бумагах ничего найти не удалось, никакого намека или указания. Он исследовал сатанистские обряды и вел досье на секты, действующие на территории США, но что касается наших знакомых в черных балахонах — о них у него не оказалось никаких сведений.
— Кажется, мисс Столмен тоже собиралась развить эту тему в телепрограмме?
— Да, правильно.
Фрост почувствовал, что головная боль проходит. Он отхлебнул еще немного приторного кофе.
— Бесс хотела собрать материал, — продолжал капитан, — но, похоже, ничего у нее не получится. Это какой-то тупик, полная темнота. Мне кажется, что кто-то просто использует сатанистов для достижения своих целей. Это, может быть, терроризм, может, что-то еще. Не исключено, что именно это хотел сказать Уэллс. Но если мы не найдем никаких доказательств и подтверждений, то скорее всего так и останемся ни с чем и дело придется закрыть.
— Это прискорбно, — покачал головой доктор. Фрост посмотрел на часы. Цифры слегка расплывались перед его глазом, и капитан отнес это к последствиям удара по голове.
— Я хочу связаться с О’Харой, — сказал капитан. — Четыре часа утра. Он должен быть на месте.
— Мистер О’Хара предупредил, что приедет сам, и чтобы мы не пытались до него дозвониться. Он говорил что-то о секретности и все такое.
— Тогда я хочу увидеть Бесс, — твердо произнес Фрост. Он чувствовал себя как-то странно и решил, что разговор с любимой женщиной поможет ему прийти в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42