Неужели это ее вместе с пышнотелой, медлительной Мбангой и юркой как змейка степнячкой Ахеджи обучали медлительным бесстыдным танцам, массажу, любовным поглаживаниям и поцелуям, способным возбудить даже покойника? Неужели это ее тискали, доводя до слез, чирахские шалопаи? Вспоминая желавшего изнасиловать ее Шаруха и похотливые прикосновения краснолицего, ей хотелось то плакать, то смеяться, но вместо этого она, памятуя о присутствии Азерги, лишь непроизвольно фыркала.
Подумать только, она – избранница Богини! – пережила все это! А ведь не раз она уже готова была уступить и услаждать этих вожделевших ее скотов всеми возможными способами, не зная, что отмечена, одна из сотен других девушек, перстом Богини! Но если она действительно была носительницей дара, почему же он не помог ей, почему не защитил? Почему позволял, чтобы ее унижали, продавали, словно какую-то обычную девку? Почему до появления Азерги она не ощущала своего дара, да и сейчас не чувствует его? Неужели весь ее дар сводится к тому, что она может передавать полученную от Богини силу этому щупленькому носатому магу, который и за человека-то ее не считает?.. Мысли Ниилит разбегались, кровь то приливала к щекам, то отливала, она вертелась, не находя себе места, снедаемая сотней одолевавших ее вопросов, изнывая от сознания, что задавать их Азерги совершенно бесполезно.
На какое-то время ей удавалось заставить себя не думать о даре, и тогда она тупо глядела по сторонам, на залитые солнцем бескрайние поля пшеницы, фруктовые сады и виноградники, мимо которых двигалось шадское посольство. Но потом мысли о том, кто же она такая и какое место должна занимать в этом мире, снова лезли в голову. С даром или без дара, она не желала быть игрушкой в чьих-либо руках, и особенно в руках этого глядящего на нее как на вещь мага, о котором ей доводилось слышать множество самых отвратительных историй. Разве для того она бежала из "Садка" и отбивалась от Шаруха, чтобы с ее помощью этот мерзавец творил свои богопротивные дела?..
Было уже далеко за полдень, когда Азерги, время от времени недовольно поглядывавший на извертевшуюся Ниилит, отвлекавшую его от весьма важных размышлений, не выдержал и сурово спросил:
– Прекратишь ли ты, наконец, елозить, девка? Или сознание того, что ты являешься избранницей Богини, совсем лишило тебя покоя?
Оцепеневшая было от этих слов Ниилит вовсе не хотела посвящать мага в свои мысли, но под холодным взглядом его немигающих глаз не решилась солгать и послушно кивнула.
– Ах вот оно что!.. – насмешливо протянул Азерги. Он смотрел на Ниилит так, словно та из некой полезной вещи прямо на его глазах превратилась в безвредное, но противное и в высшей степени докучливое насекомое. – Ты небось думаешь, будто дар твоей Богини превращает тебя во что-то особенное? Что-то возвышающее тебя над людьми или хотя бы как-то выделяющее из толпы дураков? Особенно после того, как тебе удалось испытать прилив силы? Да?
На этот раз Ниилит удалось удержаться от кивка, но Азерги, казалось, и не ждал ответа.
– Я кое-что узнал о тебе. Ты сбежала из "Девичьего садка", где из тебя собирались сделать дорогую, обученную доставлять наслаждение пресыщенной знати шлюху. Но ты оказалась бездарной ученицей, годной лишь для портовой таверны. Ты глупая смазливая рабыня, и то, что помимо этого Богиня наградила тебя даром, ничего не меняет. Изысканное вино можно налить в любой сосуд, но щербатая глиняная кружка не станет от этого серебряным кубком. Ты нужна мне для… одного дела. И если будешь в точности исполнять мои приказы, я позабочусь о твоем будущем. Найду приличного мужа, и ты сможешь красоваться своей глупостью среди столь же глупых придворных дам. Мне может пригодиться налитое в тебя вино, но если ты возомнишь о себе невесть что, я верну тебя туда, где тебе от роду написано пребывать… Попытайся призвать силу Богини и убедишься, как мало пользы она принесет тебе. Впрочем, едва ли ты сумеешь вызвать ее без моей помощи.
Если бы на девушку опрокинули ушат холодной воды, это не произвело бы на нее большего впечатления. Значит, дар, которым она обладала, ничего не мог дать ей лично и, похоже, как и красота, приносившая Ниилит до сих пор одни неприятности, предназначен был для кого-то другого. Она была не более чем красивой и полезной игрушкой, и самое ужасное заключалось в том, что Ниилит сознавала это и, даже если бы захотела, ничем не могла опровергнуть слов мага. Он прав, она не больше чем щербатая кружка, которую Богине было угодно наполнить дивным вином, вкус которого самой ей ощутить не дано. Хотя ее можно назвать и серебряным кубком, из которого волен пить всякий, который можно продать, переплавить, подарить… Ни кружка, ни кубок не имеют, не способны иметь своей воли, своих желаний, они созданы, чтобы служить другим и услаждать других… Но она же не вещь! Она чувствует, страдает, мыслит! Ведь не зря же Зелхат сделал ее своей ученицей…
– Я вижу, ты не намерена успокоиться и вести себя как должно? Скверная рабыня! – раздраженно пробормотал Азерги и, раскрыв одну из множества шкатулок, извлек из нее глиняный флакончик и чашечку из мутного стекла. Капнул чуть-чуть зеленоватой, пахнущей шалфеем жидкости, разбавил ее бледно-розовым вином и протянул Ниилит. – Выпей и подумай о том, имеет ли смысл корове сетовать, что хозяйка доит ее? И лучше ли корова, например, свиньи, лишь потому, что последнюю не доят?..
Девушка не очень поняла, к чему клонит Азерги, но нестерпимо презрительный тон его заставил без возражений осушить чашку. Уж лучше видеть сны, чем этого самовлюбленного, самоуверенного мага, который, что бы он там при этом ни говорил, отчаянно нуждался в ней. Многомудрый Зелхат любил говаривать, что окружающий мир предстает перед человеком, как правило, таким, каким тот желает его видеть. Но значит ли это, что если она постарается ощутить себя личностью, а не вещью, то и окружающие увидят в ней человека, а не предназначенную для их развлечения игрушку?
Приготовленное Азерги снадобье навеяло на девушку странные, удивительно правдоподобные и яркие сны. Сначала Ниилит снились Зелхат и раненый кабаном мятежник – один из немногих мужчин, которые ей нравились и соответствовали представлениям о мужчинах, ничем не напоминавших кишмя кишевших вокруг жадных, трусоватых и похотливых тварей. Потом ей привиделся крупный светлобородый воин, наматывавший на кулак ее волосы и явно намеревавшийся надругаться над ней. Локти ее были жестоко стянуты за спиной прочной веревкой, сапог насильника упирался в поясницу, заставляя беспомощно выгибаться обнаженное тело, но почему-то она чувствовала, что помощь близка и Богиня и на сей раз убережет свою избранницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
Подумать только, она – избранница Богини! – пережила все это! А ведь не раз она уже готова была уступить и услаждать этих вожделевших ее скотов всеми возможными способами, не зная, что отмечена, одна из сотен других девушек, перстом Богини! Но если она действительно была носительницей дара, почему же он не помог ей, почему не защитил? Почему позволял, чтобы ее унижали, продавали, словно какую-то обычную девку? Почему до появления Азерги она не ощущала своего дара, да и сейчас не чувствует его? Неужели весь ее дар сводится к тому, что она может передавать полученную от Богини силу этому щупленькому носатому магу, который и за человека-то ее не считает?.. Мысли Ниилит разбегались, кровь то приливала к щекам, то отливала, она вертелась, не находя себе места, снедаемая сотней одолевавших ее вопросов, изнывая от сознания, что задавать их Азерги совершенно бесполезно.
На какое-то время ей удавалось заставить себя не думать о даре, и тогда она тупо глядела по сторонам, на залитые солнцем бескрайние поля пшеницы, фруктовые сады и виноградники, мимо которых двигалось шадское посольство. Но потом мысли о том, кто же она такая и какое место должна занимать в этом мире, снова лезли в голову. С даром или без дара, она не желала быть игрушкой в чьих-либо руках, и особенно в руках этого глядящего на нее как на вещь мага, о котором ей доводилось слышать множество самых отвратительных историй. Разве для того она бежала из "Садка" и отбивалась от Шаруха, чтобы с ее помощью этот мерзавец творил свои богопротивные дела?..
Было уже далеко за полдень, когда Азерги, время от времени недовольно поглядывавший на извертевшуюся Ниилит, отвлекавшую его от весьма важных размышлений, не выдержал и сурово спросил:
– Прекратишь ли ты, наконец, елозить, девка? Или сознание того, что ты являешься избранницей Богини, совсем лишило тебя покоя?
Оцепеневшая было от этих слов Ниилит вовсе не хотела посвящать мага в свои мысли, но под холодным взглядом его немигающих глаз не решилась солгать и послушно кивнула.
– Ах вот оно что!.. – насмешливо протянул Азерги. Он смотрел на Ниилит так, словно та из некой полезной вещи прямо на его глазах превратилась в безвредное, но противное и в высшей степени докучливое насекомое. – Ты небось думаешь, будто дар твоей Богини превращает тебя во что-то особенное? Что-то возвышающее тебя над людьми или хотя бы как-то выделяющее из толпы дураков? Особенно после того, как тебе удалось испытать прилив силы? Да?
На этот раз Ниилит удалось удержаться от кивка, но Азерги, казалось, и не ждал ответа.
– Я кое-что узнал о тебе. Ты сбежала из "Девичьего садка", где из тебя собирались сделать дорогую, обученную доставлять наслаждение пресыщенной знати шлюху. Но ты оказалась бездарной ученицей, годной лишь для портовой таверны. Ты глупая смазливая рабыня, и то, что помимо этого Богиня наградила тебя даром, ничего не меняет. Изысканное вино можно налить в любой сосуд, но щербатая глиняная кружка не станет от этого серебряным кубком. Ты нужна мне для… одного дела. И если будешь в точности исполнять мои приказы, я позабочусь о твоем будущем. Найду приличного мужа, и ты сможешь красоваться своей глупостью среди столь же глупых придворных дам. Мне может пригодиться налитое в тебя вино, но если ты возомнишь о себе невесть что, я верну тебя туда, где тебе от роду написано пребывать… Попытайся призвать силу Богини и убедишься, как мало пользы она принесет тебе. Впрочем, едва ли ты сумеешь вызвать ее без моей помощи.
Если бы на девушку опрокинули ушат холодной воды, это не произвело бы на нее большего впечатления. Значит, дар, которым она обладала, ничего не мог дать ей лично и, похоже, как и красота, приносившая Ниилит до сих пор одни неприятности, предназначен был для кого-то другого. Она была не более чем красивой и полезной игрушкой, и самое ужасное заключалось в том, что Ниилит сознавала это и, даже если бы захотела, ничем не могла опровергнуть слов мага. Он прав, она не больше чем щербатая кружка, которую Богине было угодно наполнить дивным вином, вкус которого самой ей ощутить не дано. Хотя ее можно назвать и серебряным кубком, из которого волен пить всякий, который можно продать, переплавить, подарить… Ни кружка, ни кубок не имеют, не способны иметь своей воли, своих желаний, они созданы, чтобы служить другим и услаждать других… Но она же не вещь! Она чувствует, страдает, мыслит! Ведь не зря же Зелхат сделал ее своей ученицей…
– Я вижу, ты не намерена успокоиться и вести себя как должно? Скверная рабыня! – раздраженно пробормотал Азерги и, раскрыв одну из множества шкатулок, извлек из нее глиняный флакончик и чашечку из мутного стекла. Капнул чуть-чуть зеленоватой, пахнущей шалфеем жидкости, разбавил ее бледно-розовым вином и протянул Ниилит. – Выпей и подумай о том, имеет ли смысл корове сетовать, что хозяйка доит ее? И лучше ли корова, например, свиньи, лишь потому, что последнюю не доят?..
Девушка не очень поняла, к чему клонит Азерги, но нестерпимо презрительный тон его заставил без возражений осушить чашку. Уж лучше видеть сны, чем этого самовлюбленного, самоуверенного мага, который, что бы он там при этом ни говорил, отчаянно нуждался в ней. Многомудрый Зелхат любил говаривать, что окружающий мир предстает перед человеком, как правило, таким, каким тот желает его видеть. Но значит ли это, что если она постарается ощутить себя личностью, а не вещью, то и окружающие увидят в ней человека, а не предназначенную для их развлечения игрушку?
Приготовленное Азерги снадобье навеяло на девушку странные, удивительно правдоподобные и яркие сны. Сначала Ниилит снились Зелхат и раненый кабаном мятежник – один из немногих мужчин, которые ей нравились и соответствовали представлениям о мужчинах, ничем не напоминавших кишмя кишевших вокруг жадных, трусоватых и похотливых тварей. Потом ей привиделся крупный светлобородый воин, наматывавший на кулак ее волосы и явно намеревавшийся надругаться над ней. Локти ее были жестоко стянуты за спиной прочной веревкой, сапог насильника упирался в поясницу, заставляя беспомощно выгибаться обнаженное тело, но почему-то она чувствовала, что помощь близка и Богиня и на сей раз убережет свою избранницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171