Глава 4. ДЕМОНИЧЕСКИЙ ПЕС
Было уже почти восемь, когда Три Сыщика сошли с вилширского автобуса и двинулись вверх по Пасео Плейс. Отец Макговерн, пастор церкви Святого Иуды, стоял перед своим домом, роясь в кармане. Он приветливо кивнул им и пожелал доброго утра.
Перед входом в дом мистера Прентайса они не столкнулись с неприветливой миссис Бортц, но и старого джентльмена не застали. На двери их ждала записка. «Мои юные друзья, — говорилось в ней, — я нахожусь на Люкан Корт, дом 329. Это прямо позади этого здания. Пересеките двор и, обойдя дом, подойдите к парадному входу. Я буду ждать вас».
Юп сунул записку в карман.
— Это тот дом, в который вчера забрались воры, — сказал он.
— Эй, вы что там делаете?
Мальчики посмотрели вниз и увидели миссис Бортц, вышедшую из своей квартиры. На ней был халат, рыжие волосы были растрепаны.
— Что, мистера Прентайса дома нет? — спросила она.
— По всей видимости, — ответил Юпитер.
— И где он бродит в такой час? — сказала она.
Мальчики не ответили. Спустившись по лестнице, они прошли через двор и оказались на дорожке, ведущей мимо прачечной, кладовой, мусорных баков и гаражей к задней стене дома, стоящего уже на соседней улице.
Дом № 329 по Люкан Корт, панельное одноэтажное здание, похожее на спичечный коробок, действительно находилось точно напротив того, в котором жил мистер Прентайс. Пит позвонил, дверь открыл Чарльз Ниланд — тот самый седовласый человек, что накануне вечером разговаривал с Прентайсом. Вид у него был совсем осунувшийся.
— Входите. — Он отступил, широко отворяя дверь.
Три Сыщика вошли в помещение, которое служило художнику одновременно и жильем, и мастерской. Комната, в которую они попали, была обставлена скудно, зато потолок у нее был стеклянный. Здесь находился мольберт и кульманы, по стенам висели рисунки и фотографии, и всюду — груды книг. И еще — крохотный телевизор, совсем не простая стереосистема и огромная коллекция грампластинок.
Фентон Прентайс сидел на тахте, подперев кулаком подбородок. Выглядел он усталым и удрученным.
— Доброе утро, мальчики, — сказал он. — Может быть, вам захочется решить еще одну загадку. Похоже на то, что вчера вечером ограбили меня.
— Ну-ну, Прентайс, — сказал Чарльз Ниланд, — я уверен, это всего лишь случайность. Полиция, видимо, спугнула вора, и он не успел прихватить ничего, кроме «Карпатского пса». — Он повернулся к мальчикам: — Мистер Прентайс рассказал мне, что вы мастера насчет всяких запутанных детективных историй. Но, по-моему, в этом случае нет ничего необычного. Грабитель проник через окно кухни. Он использовал стеклорез, вынул кусок стекла, просунул руку и открыл задвижку. Очень просто.
— Но он взял только «Карпатского пса», — напомнил Прентайс.
— Полиция не находит тут ничего странного, — возразил Чарльз Ниланд. — Они говорят, что телевизор гроша ломаного не стоит. У него экран — всего девять дюймов. А на стереоустановке выгравирован страховочный номер моего брата, так что непросто было бы сбыть. Больше ничего ценного здесь нет. Мой брат очень скромно жил.
— Он великий художник, — сказал мистер Прентайс. — Он жил для искусства.
— А что это такое — «Карпатский пес»? — спросил Пит.
Чарльз Ниланд улыбнулся.
— Собака. Собака, которая, вероятно, существовала только в воображении суеверных людей. Мой брат был романтиком и любил романтические сюжеты… Есть легенда, что лет двести тому назад в одной карпатской деревушке жителей преследовал демонический пес. Но, по-моему, жители Карпат славятся своей суеверностью.
Юпитер понимающе кивнул.
— Эта область еще известна под именем Трансильвании. Предполагается, там и жил вампир Дракула.
— Да, — сказал Чарльз Ниланд. — Но демонический пес не был ни вампиром, ни оборотнем. Обитатели деревни считали его призраком одного помещика, который был страстным охотником и держал свору кровожадных охотничьих псов. Говорили, они были не без примеси волчьей крови. Чтобы они азартнее охотились, хозяин почти не кормил их. Согласно преданию, как-то ночью один из псов удрал с псарни и сожрал ребенка.
— Ой, не надо! — воскликнул Боб.
— Да. Так гласит легенда… Отец ребенка потребовал, чтобы псы были уничтожены, все до одного. Помещик отказался это сделать и, как рассказывают, кинул крестьянину горсть монет в качестве компенсации за ребенка. Конечно, отец пришел в ярость, он схватил камень и размозжил помещику голову. Тот умер не сразу а перед смертью проклял деревню и всех ее жителей до единого. Он поклялся, что вернется с того света и отомстит им.
— И он вернулся, но в виде пса… — догадался Пит.
— Огромного, страшного пса, — ответил Чарльз Ниланд. — Вечно голодного, с примесью волчьей крови. Вся свора помещика была уничтожена, но темными ночами какое-то злобное существо с торчащими ребрами носилось по улицам, скуля и воя. Жителей обуял страх, некоторые выставляли на крыльцо еду для зверя, но тот к ней даже не притрагивался. Так что проклятие убитого помещика, похоже, сбылось. Пес держал деревню в ужасе. Но если это действительно был помещик в облике пса, то он и сам был, видимо, жертвой проклятия: его постоянно терзал голод, как собак в его своре… Со временем жители покинули деревню. Если пес до сих пор там, то он бродит среди безлюдных развалин.
— И ваш брат написал этого пса? — спросил Юп.
— Мой брат не был живописцем, — объяснил Чарльз Ниланд. — Он делал, конечно, наброски, но, в общем, он был скульптором. Работал со стеклом и хрусталем — порой в сочетании с металлом.
— «Карпатский пес» — изумительное произведение, — сказал Фентон Прентайс, — Эдвард Ниланд сделал его специально для меня. Пес был закончен месяц назад, но я так и не успел его получить. У Эдварда должна была состояться выставка последних работ в галерее Маллера, он хотел выставить и «Пса». Конечно, я с радостью согласился. А теперь «Пес» пропал!
— Значит, это стеклянная статуэтка? — сказал Боб.
— Хрустальная, — поправил его мистер Прентайс. — Хрусталь с золотом.
— Хрусталь — разновидность стекла, — вставил Чарльз Ниланд, — но особая разновидность. Он делается из очень чистого кварца с повышенными добавками окиси свинца, поэтому он тяжелее обычного стекла и блестит ярче. Брат,
работая со стеклом или хрусталем, нагревал его так, что оно становилось почти жидким. Он придавал ему нужную форму, затем, когда оно остывало, вновь нагревал и вновь менял форму, и так до тех пор, пока не добивался чего хотел. Затем он полировал его наждаком, кожей, кислотой. «Карпатский пес» был изумительной скульптурой. Глаза его были из золота, и золотой была текущая из пасти пена. По преданию, у собаки-призрака глаза горели желтым огнем.
— Может, она еще к вам вернется, — задумчиво сказал Боб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28