ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Теперь появилась мисс Рейсс. Строгая, уверенная, она прошагала в гостиную; на ней был серый деловой костюм, туфли на низком каблуке и очки в роговой оправе.
— Доброе утро! — возгласила она быстрым стаккато. — Мистер Лоуз мне сообщил…
Вдруг она удивленно оглянулась на телевизор:
— У вас тоже?
— Конечно. Он всем жару задает.
Мисс Рейсс явно испытала облегчение.
— А я подумала, что он меня одну избрал.
В приоткрытую дверь неожиданно вполз, скрючившись от боли, Макфиф.
— Всем привет, — пробормотал он. Еще более вздувшаяся его щека была забинтована. Шея обернута белой повязкой, концы которой засунуты под ворот рубашки. Осторожно ступая через гостиную, Чарли подошел к Гамильтону.
— По-прежнему плохо?.. — сочувственно спросил его Джек.
— По-прежнему, — печально опустил голову Макфиф.
— Итак, в чем дело? — повысила голос мисс Рейсс. — Мистер Лоуз сказал, что вы собираетесь нам нечто сообщить. Что-то об этом странном, все еще продолжающемся заговоре…
— Заговоре? — переспросил с беспокойством Джек. — Вряд ли подобное слово здесь уместно.
— Согласна! — с жаром поддержала его мисс Рейсс. — Обстоятельства далеко превосходят рамки обычного заговора.
Гамильтон не стал спорить. Подойдя к спальне, где заперлась Марша, он нетерпеливо постучал:
— Выходи, дорогая. Пора ехать в госпиталь.
После томительной паузы Марша появилась в дверях. Она надела просторную пелерину и джинсы, а волосы, в попытке хоть как-то прикрыть их безобразие, собрала в узел под красной косынкой. Косметикой она пренебрегла — в теперешнем положении это было бы глупо.
— Я готова, — грустно сказала она.
Гамильтон припарковал «плимут» Макфифа на госпитальной автостоянке.
Когда все вышли и направились к подъезду, Билл Лоуз спросил:
— Значит, ключ ко всему — вояка Артур Сильвестр?
— Артур Сильвестр — сам мир вокруг нас, — ответил Джек. — А ключ ко всему — сон, который видели ты и Марша. И много еще другого. Вот ты, например, волочишь ноги. А бедную Маршу изувечили самым мерзким образом. Кроме того, идиотский кодекс бахаитов. Нелепая модель Вселенной… У меня такое ощущение, будто я изучил Артура Сильвестра как внешне, так и изнутри. В основном — изнутри.
— Ты уверен?
— Все мы угодили под жуткий луч в «Мегатроне». В течение этого времени работало только одно сознание, одна система логических связей для всех. Это — внутренний мир Сильвестра, ни на секунду не терявшего память.
— Тогда, — сделал вывод рассудительный Лоуз, — мы на самом деле находимся не здесь…
— Да, физически мы по-прежнему валяемся в развороченном «Мегатроне».
Но в плане ментальном — мы здесь. Избыточная энергия луча превратила бесплотную начинку черепа Сильвестра в некое подобие Вселенной. Мы теперь полностью подвластны логике безумца, измыслившего еще в тридцатых годах в Чикаго нелепый религиозный культ. Мы пойманы в его бредовой реальности, мы все — лишь смутные тени его невежественного и фанатичного сознания. Мы — в голове у этого человека.
Гамильтон жестом показал вокруг:
— Этот пейзаж… рельеф… это его мозговые извилины, так сказать.
Холмы и долины рассудка Артура Сильвестра.
— О Господи!.. — прошептала мисс Рейсс. — Мы в его власти! Он хочет уничтожить нас…
— Сомневаюсь, понимает ли он сам, что произошло. Горькая ирония происходящего. Сильвестр, вероятно, чувствует себя вполне нормально в свихнутом мире, не находя ничего странного и необычного. Да и может ли быть иначе? В болоте таких фантазий он прожил всю жизнь. Они переступили порог госпиталя. Вокруг — ни души. Лишь был слышен несущийся из динамиков надсадный рев Тетраграмматона.
— Я чуть не забыл об этом, — признался Гамильтон. — Будем осторожны!
В справочном столе персонал тоже отсутствовал. Очевидно, все собрались на проповедь. Обратившись к справочному автомату, Джек вызвал на табло номер палаты Артура Сильвестра. Через минуту они поднимались в лифте. Дверь в палату Сильвестра была нараспашку. В кресле сидел тощий, похожий на жердь старик. Он не отрывал взгляд от телеэкрана. Рядом расположились миссис Эдит Притчет и ее сын Дэвид. Миссис Притчет беспокойно ерзала. При виде посетителей она издала вздох облегчения. Сам Сильвестр не шелохнулся. С непреклонностью фанатика он слушал и лицезрел своего бога, целиком погрузившись в воинственные завывания гремящей проповеди. Сильвестра явно не смущало прямое обращение к нему Создателя. Так, обычная воскресная процедура. Старый вояка сейчас потреблял еженедельную порцию духовной пищи.
Раздраженный Дэвид подошел к Гамильтону.
— Что это за чертовщина? — сердито спросил он, показывая на экран. — Этого нельзя вынести!
Его мать сидела, деликатно надкусывая очищенное яблоко. На лице дамы отражалась разве что досада на слишком громкий звук.
— Трудно прямо вот так с ходу объяснить, — заметил парнишке Джек. — Вы, вероятно, раньше не встречались со Вседержителем. Обтянутый бесцветной кожей череп Сильвестра повернулся в сторону вошедших. Колючие серые глазки остановились на Гамильтоне:
— Прекратить разговоры!
От интонации этого голоса Джека пробрал озноб. Старик, не говоря больше ни слова, отвернулся к телевизору.
Они крепко увязли в мире старого маразматика. Впервые с момента аварии Джек ощутил неподдельный страх.
— Я думаю… — уголком рта пробормотал Лоуз, — эту речь нам всем придется послушать.
Похоже, Лоуз прав. Интересно, сколько положено длиться проповеди, каков на этот счет Его обычай?
Минут через десять иссякло терпение миссис Притчет. Со вздохом отчаяния она поднялась и прошла к дальней стене комнаты, где сгрудились все, кроме старика.
— Боже милостивый! — пожаловалась она. — Я всегда терпеть не могла крикливых евангелистов. Но такого за всю жизнь не слыхала.
— Скоро он скиснет, — посмеиваясь, обещал Джек. — Он тоже ведь не железный.
— В госпитале все вечно сидят у телевизоров, — надула губы миссис Притчет. — Это вредно отразится на мальчике. Я всегда старалась воспитывать в нем рациональное отношение к миру. И это место явно ему не подходит.
— Разумеется, все это не для него, — согласился Джек.
— Мой сын должен получить хорошее образование, — доверительно и в то же время чопорно поведала миссис Притчет. При этом поля ее широченной шляпы колыхались, как крылья у курицы-наседки, заметившей коршуна. — Я хочу, чтоб он узнал величайших классиков, испытал все красоты жизни. Отца его звали Элфрид Притчет. Это он осуществил замечательный рифмованный перевод «Илиады». Я считаю, что и в жизни обычного человека искусство должно занимать не последнее место. Вы согласны?.. Жизнь юноши от этого станет богаче и содержательней.
Миссис Притчет казалась почти столь же несносной, как и Тетраграмматон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60