«Ольсон».
«Ольсон — 46 лет, инспектор дорожных работ.
Рост 183 см, вес 77 кг, без одежды, в голом, виде.
Волосы светлые, глаза серые.
Лицо худощавое, вытянутое, с крупными чертами; нос длинный, немного искривленный; рот большой, губы тонкие, зубы здоровые.
Номер обуви: 43.
Кожа смуглая, что, по его словам, связано с профессией, которая вынуждает часто находиться на свежем воздухе.
Одевается аккуратно: серый костюм, белая рубашка, галстук, черные ботинки. Во время работы, когда находится вне помещения, носит непромокаемый плащ до колен, очень просторный, серого цвета. У него есть два таких плаща. Зимой постоянно ходит в одном из них. На голове носит черную кожаную шляпу с узкими полями. Ботинки из толстой кожи, черные, на рифленой резиновой подошве. Когда идет дождь или снег, носит резиновые сапоги до колен.
На вечер 13 ноября у Ольсона имеется алиби. Между 22 и 24 часами находился в клубе игроков в бридж, членом которого он является. Участвовал в розыгрыше первенства по бриджу, его присутствие там подтверждается тремя остальными игроками в бридж и протоколом соревнований.
Ольсон говорит, что Альфонс (Альф) Шверин был разговорчив, но ленив и любил выпить».
— Как ты думаешь, Рённ раздевал его догола, когда взвешивал? — спросил Гюнвальд Ларссон. Мартин Бек ничего не ответил.
— Необычайно тонкие и логичные выводы, — продолжил Гюнвальд Ларссон. — На голове у него была шляпа, а на нотах ботинки. Нос длинный, а плащ он носит один, а не два сразу. И что там у него немного искривленное? Нос или рот? Что ты собираешься делать со всем этим?
— Не знаю. Это своего рода опознавательные знаки.
— Конечно. Присущие только Ольсону.
— А как там дела с Асарсоном?
— Я только что разговаривал с Якобсоном, — сказал Гюнвальл Ларссон. — Важная птица.
— Кто? Якобсон?
— Ага, и он тоже. Ходит с кислым видом из-за того, что не они раскрыли это дело и мы должны выполнять их работу.
— Не мы, а ты
— Даже Якобсон признает, что Асарсон самый крупный оптовик в этой области из тех, кого им когда-либо удавалось схватить. Эти братья, должно быть, загребали колоссальные деньги.
— А кто тот, другой? Иностранец?
— Всего лишь связной. Грек. Загвоздка в том, что у него дипломатический паспорт. Он тоже наркоман.
Асарсон считает, что это связной его выдал. Говорит, что нет большей опасности, чем довериться шпику. Он в бешенстве. Наверное, потому, что в свое время не избавился от этого связного самым простым способом. — Он помолчал. — Тот Ёранссон в автобусе тоже был наркоманом. Возможно… — Гюнвальд Ларссон не закончил фразу, однако Мартин Бек понял его.
Колльберг корпел над списком, но старался не подавать виду, что ему трудно. Он начинал все лучше и лучше понимать, как чувствовал себя Стенстрём, когда занялся этим старым делом. Мартин Бек совершенно справедливо утверждал, что тех, кто расследовал дело Терезы, упрекнуть не в чем. Какой-то неисправимый формалист написал даже резюме: «С технической стороны дело следует считать законченным. Расследование является образцом прекрасной работы полиции».
Работа над списком людей, которые знали Терезу, была нелегкой. Просто удивительно, сколько людей могут умереть, эмигрировать или сменить фамилию за шестнадцать лет. Другие оказывались смертельно больными и ожидали своего конца в какой-нибудь лечебнице. Либо сидели в тюрьме, стали алкоголиками, были высланы из страны. Многие попросту исчезали, плавали на море или давно перебрались в отдаленные уголки страны, где создали совершенно новую жизнь себе и своим близким, и б?льшую часть из них нельзя было немедленно проверить. В результате в списке Колльберга оказалось двадцать восемь фамилий. Это были люди, которые находились на свободе и жили в Стокгольме или близлежащих городах. Пока что у него имелись лишь краткие сведения о них. Их возраст, профессия, адрес, гражданское состояние. Список фамилий под номерами от одного до двадцати восьми, расположенных в алфавитном порядке, выглядел следующим образом:
1. Свен Альгрен, 41, продавец, Стокгольм, разведен.
2. Карл Андерсон, 63, ?, Стокгольм (Хёгалидский интернат), холост.
3. Ингвар Бенгтсон, 43, журналист, Стокгольм, разведен.
4. Руне Бенгтсон, 56, дирижер, Стоксунд, женат.
5. Ян Карлсон, 46, торговец антиквариатом, Упландс-Весбю, холост.
6. Руне Карлсон, 32, техник, Нака 5, женат.
7. Стиг Экберг, 83, бывший рабочий, Стокгольм (Розенлундский дом престарелых), вдовец.
8. Уве Эриксон, 47, автомеханик, Бандхаген, женат.
9. Вальтер Эриксон, 69, бывший портовый грузчик, Стокгольм (Хёгалидский интернат), вдовец.
10. Стиг Ферм, 31, маляр, Солентуна, женат.
11. Бьсрн Форсберг, 48, бизнесмен, Стоксунд, женат.
12. Бенгт Фредриксон, 56, художник, Стокгольм, разведен.
13. Бу Фростенсон, 66, актер, Стокгольм, разведен.
14. Юхан Гран, 52, бывший официант, Сольна, холост.
15. Кеннет Карлсон, 33, шофер, Шелбю, женат.
16. Леннарт Линдгрен, 81, бывший директор банка, Лидингё, 1, женат.
17. Свен Лундстрём, 37, кладовщик, Стокгольм, разведен.
18. Таге Нильсон, 61, курьер, Стокгольм, холост.
19. Карл-Густав Нильсон, 51, бывший механик, Юханнесхоф, разведен.
20. Хайнц Оллендорф, 46, художник, Стокгольм, холост.
21. Курт Ольсон, 59, руководитель офиса, Сальтшёбаден, женат.
22. Бернхард Петерс, 39, чертежник, Бромма, женат (негр).
23. Вильгельм Росберг, 71, ?, Стокгольм, вдовец.
24. Бернт Турессон, 42, механик, Густавберг, разведен.
25. Рагнар Виклунд, 60, майор, Ваксхольм, женат.
26. Бенгт Вальберг, 38, торговец?, Стокгольм, холост.
27. Ханс Венстрём, 76, бывший продавец рыбного магазина, Сольна, холост.
28. Леннарт Оберг, 35, инженер, Энскеде, женат.
Колльберг со вздохом посмотрел на свой список. Тереза Камарао в своей деятельности охватывала все социальные и возрастные группы мужского населения. Когда она умерла, самому молодому из списка было пятнадцать лет, самому пожилому — шестьдесят семь. В этом списке находились самые разные люди, от дирижера из Стоксунда до старого спившегося вора из Хёгалидского интерната.
— И что же ты собираешься делать с этим списком? — спросил Мартин Бек.
— Не знаю, — хмуро, но честно ответил Колльберг и положил список на письменный стол Меландера.
— Ты все помнишь. Когда у тебя будет время, взгляни. Может, вспомнишь что-нибудь интересное о ком-нибудь из этих людей.
Меландер равнодушно посмотрел на список и кивнул.
Двадцать третьего декабря, в канун Рождества Монссон и Нордин, ко всеобщему удовольствию, отправились домой. Они должны были вернуться к Новому году.
Была отвратительная холодная погода.
Общество потребления трещало по всем швам. В тот день можно было продать все, причем за любую цену. Чаще всего покупали в кредит или расплачивались чеками, которые ничем не были обеспечены.
Возвращаясь вечером домой, Мартин Бек размышлял о том, что в Швеции уже имеется первое групповое убийство и первое убийство полицейского, которое не удается раскрыть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
«Ольсон — 46 лет, инспектор дорожных работ.
Рост 183 см, вес 77 кг, без одежды, в голом, виде.
Волосы светлые, глаза серые.
Лицо худощавое, вытянутое, с крупными чертами; нос длинный, немного искривленный; рот большой, губы тонкие, зубы здоровые.
Номер обуви: 43.
Кожа смуглая, что, по его словам, связано с профессией, которая вынуждает часто находиться на свежем воздухе.
Одевается аккуратно: серый костюм, белая рубашка, галстук, черные ботинки. Во время работы, когда находится вне помещения, носит непромокаемый плащ до колен, очень просторный, серого цвета. У него есть два таких плаща. Зимой постоянно ходит в одном из них. На голове носит черную кожаную шляпу с узкими полями. Ботинки из толстой кожи, черные, на рифленой резиновой подошве. Когда идет дождь или снег, носит резиновые сапоги до колен.
На вечер 13 ноября у Ольсона имеется алиби. Между 22 и 24 часами находился в клубе игроков в бридж, членом которого он является. Участвовал в розыгрыше первенства по бриджу, его присутствие там подтверждается тремя остальными игроками в бридж и протоколом соревнований.
Ольсон говорит, что Альфонс (Альф) Шверин был разговорчив, но ленив и любил выпить».
— Как ты думаешь, Рённ раздевал его догола, когда взвешивал? — спросил Гюнвальд Ларссон. Мартин Бек ничего не ответил.
— Необычайно тонкие и логичные выводы, — продолжил Гюнвальд Ларссон. — На голове у него была шляпа, а на нотах ботинки. Нос длинный, а плащ он носит один, а не два сразу. И что там у него немного искривленное? Нос или рот? Что ты собираешься делать со всем этим?
— Не знаю. Это своего рода опознавательные знаки.
— Конечно. Присущие только Ольсону.
— А как там дела с Асарсоном?
— Я только что разговаривал с Якобсоном, — сказал Гюнвальл Ларссон. — Важная птица.
— Кто? Якобсон?
— Ага, и он тоже. Ходит с кислым видом из-за того, что не они раскрыли это дело и мы должны выполнять их работу.
— Не мы, а ты
— Даже Якобсон признает, что Асарсон самый крупный оптовик в этой области из тех, кого им когда-либо удавалось схватить. Эти братья, должно быть, загребали колоссальные деньги.
— А кто тот, другой? Иностранец?
— Всего лишь связной. Грек. Загвоздка в том, что у него дипломатический паспорт. Он тоже наркоман.
Асарсон считает, что это связной его выдал. Говорит, что нет большей опасности, чем довериться шпику. Он в бешенстве. Наверное, потому, что в свое время не избавился от этого связного самым простым способом. — Он помолчал. — Тот Ёранссон в автобусе тоже был наркоманом. Возможно… — Гюнвальд Ларссон не закончил фразу, однако Мартин Бек понял его.
Колльберг корпел над списком, но старался не подавать виду, что ему трудно. Он начинал все лучше и лучше понимать, как чувствовал себя Стенстрём, когда занялся этим старым делом. Мартин Бек совершенно справедливо утверждал, что тех, кто расследовал дело Терезы, упрекнуть не в чем. Какой-то неисправимый формалист написал даже резюме: «С технической стороны дело следует считать законченным. Расследование является образцом прекрасной работы полиции».
Работа над списком людей, которые знали Терезу, была нелегкой. Просто удивительно, сколько людей могут умереть, эмигрировать или сменить фамилию за шестнадцать лет. Другие оказывались смертельно больными и ожидали своего конца в какой-нибудь лечебнице. Либо сидели в тюрьме, стали алкоголиками, были высланы из страны. Многие попросту исчезали, плавали на море или давно перебрались в отдаленные уголки страны, где создали совершенно новую жизнь себе и своим близким, и б?льшую часть из них нельзя было немедленно проверить. В результате в списке Колльберга оказалось двадцать восемь фамилий. Это были люди, которые находились на свободе и жили в Стокгольме или близлежащих городах. Пока что у него имелись лишь краткие сведения о них. Их возраст, профессия, адрес, гражданское состояние. Список фамилий под номерами от одного до двадцати восьми, расположенных в алфавитном порядке, выглядел следующим образом:
1. Свен Альгрен, 41, продавец, Стокгольм, разведен.
2. Карл Андерсон, 63, ?, Стокгольм (Хёгалидский интернат), холост.
3. Ингвар Бенгтсон, 43, журналист, Стокгольм, разведен.
4. Руне Бенгтсон, 56, дирижер, Стоксунд, женат.
5. Ян Карлсон, 46, торговец антиквариатом, Упландс-Весбю, холост.
6. Руне Карлсон, 32, техник, Нака 5, женат.
7. Стиг Экберг, 83, бывший рабочий, Стокгольм (Розенлундский дом престарелых), вдовец.
8. Уве Эриксон, 47, автомеханик, Бандхаген, женат.
9. Вальтер Эриксон, 69, бывший портовый грузчик, Стокгольм (Хёгалидский интернат), вдовец.
10. Стиг Ферм, 31, маляр, Солентуна, женат.
11. Бьсрн Форсберг, 48, бизнесмен, Стоксунд, женат.
12. Бенгт Фредриксон, 56, художник, Стокгольм, разведен.
13. Бу Фростенсон, 66, актер, Стокгольм, разведен.
14. Юхан Гран, 52, бывший официант, Сольна, холост.
15. Кеннет Карлсон, 33, шофер, Шелбю, женат.
16. Леннарт Линдгрен, 81, бывший директор банка, Лидингё, 1, женат.
17. Свен Лундстрём, 37, кладовщик, Стокгольм, разведен.
18. Таге Нильсон, 61, курьер, Стокгольм, холост.
19. Карл-Густав Нильсон, 51, бывший механик, Юханнесхоф, разведен.
20. Хайнц Оллендорф, 46, художник, Стокгольм, холост.
21. Курт Ольсон, 59, руководитель офиса, Сальтшёбаден, женат.
22. Бернхард Петерс, 39, чертежник, Бромма, женат (негр).
23. Вильгельм Росберг, 71, ?, Стокгольм, вдовец.
24. Бернт Турессон, 42, механик, Густавберг, разведен.
25. Рагнар Виклунд, 60, майор, Ваксхольм, женат.
26. Бенгт Вальберг, 38, торговец?, Стокгольм, холост.
27. Ханс Венстрём, 76, бывший продавец рыбного магазина, Сольна, холост.
28. Леннарт Оберг, 35, инженер, Энскеде, женат.
Колльберг со вздохом посмотрел на свой список. Тереза Камарао в своей деятельности охватывала все социальные и возрастные группы мужского населения. Когда она умерла, самому молодому из списка было пятнадцать лет, самому пожилому — шестьдесят семь. В этом списке находились самые разные люди, от дирижера из Стоксунда до старого спившегося вора из Хёгалидского интерната.
— И что же ты собираешься делать с этим списком? — спросил Мартин Бек.
— Не знаю, — хмуро, но честно ответил Колльберг и положил список на письменный стол Меландера.
— Ты все помнишь. Когда у тебя будет время, взгляни. Может, вспомнишь что-нибудь интересное о ком-нибудь из этих людей.
Меландер равнодушно посмотрел на список и кивнул.
Двадцать третьего декабря, в канун Рождества Монссон и Нордин, ко всеобщему удовольствию, отправились домой. Они должны были вернуться к Новому году.
Была отвратительная холодная погода.
Общество потребления трещало по всем швам. В тот день можно было продать все, причем за любую цену. Чаще всего покупали в кредит или расплачивались чеками, которые ничем не были обеспечены.
Возвращаясь вечером домой, Мартин Бек размышлял о том, что в Швеции уже имеется первое групповое убийство и первое убийство полицейского, которое не удается раскрыть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58