И потом, если он умер от сердечного приступа, зачем такие сложности?
Для сестры, только что потерявшей любимого брата, фраза прозвучала слишком рассудительно. Комиссар кашлянул коротким кашлем застарелого курильщика.
— Ну, во-первых, мы еще не получили заключение судмедэксперта. Во-вторых, сейф был распахнут настежь, а там полно драгоценностей. Может, вы все же осмотрите дом?
Девушка устало прикрыла глаза.
— Из реальных ценностей в доме были только украшения, хранившиеся в сейфе. Все драгоценности застрахованы, и их список вы сможете получить непосредственно в страховой компании. Так что лучше обратиться прямо к ним.
Скорее из естественного любопытства, чем по служебной необходимости комиссар переспросил:
— А вас это совсем не интересует?
Соня снова начала нервничать. Не поворачивая головы, она раздраженно бросила:
— Я только что потеряла брата, а вы хотите, чтобы я беспокоилась по поводу каких-то побрякушек.
На самом деле она прекрасно знала, что все на месте. Не закрыть дверцу! Идиотка.
— Скажите… — комиссар, казалось, обдумывал свой вопрос, — а может, в вашей семье принято держать сейф открытым?
— Не говорите глупости. — Мысль о том, что подобные высказывания дойдут до ушей страховщиков, привела Соню Либерман в ужас. Если действительно что-то пропало, то они запросто откажутся возместить ущерб или, еще хуже, — поднимут сумму страховки. — Как вам такое в голову пришло?
— Но ведь сейф-то оказался открытым, — упрямо повторил полицейский.
Тот факт, что кто-то оставил практически на улице добра на сотни тысяч марок, был для него непостижим. Однако Соня уже справилась с волнением и, промокнув сухие глаза платком, пожала узким плечиком:
— Ну и что? Брат мог туда что-то прятать или, наоборот, доставать. Мог просто проверить, все ли в порядке. Да мало ли по каким причинам человек, сидя дома, открывает сейф! В конце концов, может, он захотел полюбоваться украшениями. — Она встала и одернула короткую юбку. — Пойдемте, не будем терять время.
2
Ожидая, пока девушка подпишет все необходимые бумаги, комиссар мрачно крутил в руках сигарету, не решаясь закурить. Холодная надменность эмигрантки удивила его. Как правило, попав в неприятную ситуацию, бывшие переселенцы стараются держаться с полицией по-дружески, даже самые кристально-честные из них, так, на всякий случай. А в этой семейке дела обстояли не лучшим образом: по имевшимся у него сведениям, покойный скрывался за невыплату кредитов. Правда, папаша их известный ученый, но… могла бы вести себя и поприветливее. Он кашлянул, отложил сигарету и поднял на девушку холодные водянистые глаза.
— Извините, фройляйн, но я должен задать вам вопрос о том, где вы провели последние три дня?
Соня вскинула аккуратную головку и слегка прищурилась.
— Вы пытаетесь намекнуть, что я могла убить собственного брата? — Ее голос стал просто ледяным. — Видите ли, в еврейских семьях не принято убивать родственников.
— Да? — усмехнулся Гринбауэр. — А я, признаться, полагал, что Каин убил Авеля.
— Ах, вот оно что. — На щеках девушки заалели яркие пятна. — Так вы антисемит?
— Боже меня упаси! — не на шутку струхнул тот и вскинул руки, словно защищаясь.
Подобное обвинение официального лица в Германии грозило крупными неприятностями. Разумеется, комиссар, как и большинство немцев, к евреям нежных чувств не испытывал, но перед уходом на пенсию он не признался бы в этом даже собственной маме.
— Я имел в виду, что смерть, к сожалению, не имеет национальности, и я просто не имею права доверять или, наоборот, подозревать кого-то, исходя исключительно из традиций его семьи. Потому повторяю свой вопрос: где и с кем вы провели последние три дня?
Девушка колебалась, ситуация явно выходила из-под контроля. Наконец она решилась:
— Я была на свадьбе в Бад Кенигсхофене, меня видели сто человек. Вас устроит такой ответ?
Полицейский скосил глаза на карту Баварии, висевшую на стене:
— Но ведь это близко, километрах в пятидесяти отсюда? И еще вопрос: вы там были все три дня?
Соня снова оказалась в замешательстве. А что, если ее кто-нибудь видел? Ярко-красная «Ауди», которой она всегда так гордилась, теперь могла сыграть роковую роль. Черт знает, что может прийти в голову этому противному красномордому сыщику. Неторопливо убирая документы в сумочку, она ровно, может, с чуть большим акцентом произнесла:
— Хорошо, я скажу вам правду, но мне не хотелось бы, чтобы об этом стало известно родителям.
— Внимательно слушаю вас.
— Понимаете… один день я действительно была на свадьбе, а потом… мы с братом жениха на пару дней скрылись… он сделал мне предложение, ну и вы понимаете… — она замялась, — родители будут очень недовольны, если узнают, что мы провели ночь в одной гостинице еще до свадьбы.
— Понятно, — полицейский пошевелил усами. — Значит, вы утверждаете, что за последнюю неделю брата не видели ни разу.
— Не совсем так. — Соня по-прежнему не могла решить, говорить ему о своем визите или нет.
— Что вы имеете в виду? — нахмурился тот. — Объяснитесь.
— Я брата не видела, но, скажем так, слышала. Три дня назад я заехала взять вечернее платье.
— И ваш брат был дома?
— Нет. Я полагала, что он в Эрфурте, он ездил туда каждую неделю в какой-то фехтовальный клуб. Но видимо, перепутала дни недели, потому как минут через десять Лев пришел с каким-то человеком.
— С человеком? С каким человеком? Как его звали, как он выглядел? — оживился Гринбауэр.
— К сожалению, не могу ответить вам на этот вопрос. Я не видела его.
— Вот как, почему?
— Понимаете… сейчас экзамены, и брату вряд ли бы понравилось, что вместо библиотеки я собираюсь несколько дней праздновать. Разумеется, он не может мне запретить этого, но я просто не хотела портить себе настроение перед предстоящим вечером… И поэтому спряталась в шкафу.
— В шкафу? Оригинально. — Полицейский покачал головой, но интуиция подсказывала ему, что девица говорит правду. — Тогда каким образом вам удалось покинуть дом незамеченной?
— Они немного поговорили и разошлись. Тому человеку необходимо было успеть на самолет. Как я поняла — он летел в Москву. Брат просил его передать письмо той самой Луниной.
— Откуда, из какого аэропорта?
— Понятия не имею. Он сказал, самолет через три часа, надо успеть. После его ухода Лев уснул, а я быстро уехала.
— Вы уверены, что он был жив?
Сестра убитого нервно теребила ручку сумки.
— Тяжело сказать. Я на секунду заглянула в его комнату, и мне показалось, что он спит.
— Хорошо, — усы комиссара, казалось, шевелились сами по себе, — тогда мне необходимо знать, кто был тем счастливцем, к которому вы так спешили.
Соня снова заколебалась, но, решив, что выбора у нее нет, нехотя произнесла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Для сестры, только что потерявшей любимого брата, фраза прозвучала слишком рассудительно. Комиссар кашлянул коротким кашлем застарелого курильщика.
— Ну, во-первых, мы еще не получили заключение судмедэксперта. Во-вторых, сейф был распахнут настежь, а там полно драгоценностей. Может, вы все же осмотрите дом?
Девушка устало прикрыла глаза.
— Из реальных ценностей в доме были только украшения, хранившиеся в сейфе. Все драгоценности застрахованы, и их список вы сможете получить непосредственно в страховой компании. Так что лучше обратиться прямо к ним.
Скорее из естественного любопытства, чем по служебной необходимости комиссар переспросил:
— А вас это совсем не интересует?
Соня снова начала нервничать. Не поворачивая головы, она раздраженно бросила:
— Я только что потеряла брата, а вы хотите, чтобы я беспокоилась по поводу каких-то побрякушек.
На самом деле она прекрасно знала, что все на месте. Не закрыть дверцу! Идиотка.
— Скажите… — комиссар, казалось, обдумывал свой вопрос, — а может, в вашей семье принято держать сейф открытым?
— Не говорите глупости. — Мысль о том, что подобные высказывания дойдут до ушей страховщиков, привела Соню Либерман в ужас. Если действительно что-то пропало, то они запросто откажутся возместить ущерб или, еще хуже, — поднимут сумму страховки. — Как вам такое в голову пришло?
— Но ведь сейф-то оказался открытым, — упрямо повторил полицейский.
Тот факт, что кто-то оставил практически на улице добра на сотни тысяч марок, был для него непостижим. Однако Соня уже справилась с волнением и, промокнув сухие глаза платком, пожала узким плечиком:
— Ну и что? Брат мог туда что-то прятать или, наоборот, доставать. Мог просто проверить, все ли в порядке. Да мало ли по каким причинам человек, сидя дома, открывает сейф! В конце концов, может, он захотел полюбоваться украшениями. — Она встала и одернула короткую юбку. — Пойдемте, не будем терять время.
2
Ожидая, пока девушка подпишет все необходимые бумаги, комиссар мрачно крутил в руках сигарету, не решаясь закурить. Холодная надменность эмигрантки удивила его. Как правило, попав в неприятную ситуацию, бывшие переселенцы стараются держаться с полицией по-дружески, даже самые кристально-честные из них, так, на всякий случай. А в этой семейке дела обстояли не лучшим образом: по имевшимся у него сведениям, покойный скрывался за невыплату кредитов. Правда, папаша их известный ученый, но… могла бы вести себя и поприветливее. Он кашлянул, отложил сигарету и поднял на девушку холодные водянистые глаза.
— Извините, фройляйн, но я должен задать вам вопрос о том, где вы провели последние три дня?
Соня вскинула аккуратную головку и слегка прищурилась.
— Вы пытаетесь намекнуть, что я могла убить собственного брата? — Ее голос стал просто ледяным. — Видите ли, в еврейских семьях не принято убивать родственников.
— Да? — усмехнулся Гринбауэр. — А я, признаться, полагал, что Каин убил Авеля.
— Ах, вот оно что. — На щеках девушки заалели яркие пятна. — Так вы антисемит?
— Боже меня упаси! — не на шутку струхнул тот и вскинул руки, словно защищаясь.
Подобное обвинение официального лица в Германии грозило крупными неприятностями. Разумеется, комиссар, как и большинство немцев, к евреям нежных чувств не испытывал, но перед уходом на пенсию он не признался бы в этом даже собственной маме.
— Я имел в виду, что смерть, к сожалению, не имеет национальности, и я просто не имею права доверять или, наоборот, подозревать кого-то, исходя исключительно из традиций его семьи. Потому повторяю свой вопрос: где и с кем вы провели последние три дня?
Девушка колебалась, ситуация явно выходила из-под контроля. Наконец она решилась:
— Я была на свадьбе в Бад Кенигсхофене, меня видели сто человек. Вас устроит такой ответ?
Полицейский скосил глаза на карту Баварии, висевшую на стене:
— Но ведь это близко, километрах в пятидесяти отсюда? И еще вопрос: вы там были все три дня?
Соня снова оказалась в замешательстве. А что, если ее кто-нибудь видел? Ярко-красная «Ауди», которой она всегда так гордилась, теперь могла сыграть роковую роль. Черт знает, что может прийти в голову этому противному красномордому сыщику. Неторопливо убирая документы в сумочку, она ровно, может, с чуть большим акцентом произнесла:
— Хорошо, я скажу вам правду, но мне не хотелось бы, чтобы об этом стало известно родителям.
— Внимательно слушаю вас.
— Понимаете… один день я действительно была на свадьбе, а потом… мы с братом жениха на пару дней скрылись… он сделал мне предложение, ну и вы понимаете… — она замялась, — родители будут очень недовольны, если узнают, что мы провели ночь в одной гостинице еще до свадьбы.
— Понятно, — полицейский пошевелил усами. — Значит, вы утверждаете, что за последнюю неделю брата не видели ни разу.
— Не совсем так. — Соня по-прежнему не могла решить, говорить ему о своем визите или нет.
— Что вы имеете в виду? — нахмурился тот. — Объяснитесь.
— Я брата не видела, но, скажем так, слышала. Три дня назад я заехала взять вечернее платье.
— И ваш брат был дома?
— Нет. Я полагала, что он в Эрфурте, он ездил туда каждую неделю в какой-то фехтовальный клуб. Но видимо, перепутала дни недели, потому как минут через десять Лев пришел с каким-то человеком.
— С человеком? С каким человеком? Как его звали, как он выглядел? — оживился Гринбауэр.
— К сожалению, не могу ответить вам на этот вопрос. Я не видела его.
— Вот как, почему?
— Понимаете… сейчас экзамены, и брату вряд ли бы понравилось, что вместо библиотеки я собираюсь несколько дней праздновать. Разумеется, он не может мне запретить этого, но я просто не хотела портить себе настроение перед предстоящим вечером… И поэтому спряталась в шкафу.
— В шкафу? Оригинально. — Полицейский покачал головой, но интуиция подсказывала ему, что девица говорит правду. — Тогда каким образом вам удалось покинуть дом незамеченной?
— Они немного поговорили и разошлись. Тому человеку необходимо было успеть на самолет. Как я поняла — он летел в Москву. Брат просил его передать письмо той самой Луниной.
— Откуда, из какого аэропорта?
— Понятия не имею. Он сказал, самолет через три часа, надо успеть. После его ухода Лев уснул, а я быстро уехала.
— Вы уверены, что он был жив?
Сестра убитого нервно теребила ручку сумки.
— Тяжело сказать. Я на секунду заглянула в его комнату, и мне показалось, что он спит.
— Хорошо, — усы комиссара, казалось, шевелились сами по себе, — тогда мне необходимо знать, кто был тем счастливцем, к которому вы так спешили.
Соня снова заколебалась, но, решив, что выбора у нее нет, нехотя произнесла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91