Прекрасно, что наше упражнение прошло не в обычной позе, и я не нарушил ни одно из взятых мной обязательств.
— Нужно признать, что мы животные слабые и не вполне способны управлять нашими желаниями, — каким-то изменившимся голосом ответствовала мадам С... — Дорогой аббат, в твоих рассуждениях нет ничего неожиданного, но правда ли, что в наслаждениях особого рода мы не выступаем против интересов общества? Неужели даже образцовый любовник, вовремя извлекающий птичку из гнезда и растрачивающий свой животворный бальзам впустую, неужели он, как и истинный праведник, находится в полной гармонии с окружающим его обществом? Ведь он, по крайней мере, лишает общество потенциального гражданина.
— Такие рассуждения, — возразил аббат, — только по видимости имеют под собой твердую основу, но я вам докажу, что это-только поверхностное впечатление. Не создано такого закона — ни человеческого, ни Божеского, — который призывал или тем более принуждал трудиться над продолжением рода человеческого. Не будем забывать о легионах монахов и монахинь, чьи чресла никогда не произведут себе подобных и деятельность которых освящена законами. Эти же установления толкают женатых мужчин к продолжению интимных отношений с беременными женами, хотя такая жизнь продолжению рода не способствует. Состоянию девственности всегда во всех странах мира отдавалось предпочтение перед замужеством. Из сказанного можно сделать один вывод: просвещенные любовники, занятые своими невинными забавами, никак не хуже затворников многочисленных обителей, обреченных отдать Богу душу, так никогда и не увидев славных потомков своих. Последние без толку копят семя, вторые — впустую его расточают. Разве в глазах общества они не равны? Тс и другие бесполезны. В то же время здравый смысл верно подсказывает нам, что уж лучше отдаться наслаждению, впустую растрачивая семя, нежели бессмысленно копить Божественную жидкость, нарушая естественный ход вещей, при этом угрожая собственному здоровью и даже жизни самой. Как нетрудно увидеть из моих рассуждений, милый мой обличитель, — добавил аббат, — радости людей цивилизованных приносят обществу не больше вреда, чем прославляемое воздержание монахов... Мой совет — не предаваться унынию и спокойно заниматься любимым делом.
Не надо было видеть сидящих на скамейке, чтобы сразу понять: неунывающий аббат немедленно перешел от слов к делу. Раздался умоляющий голос мадам С...:
— О, гадкий аббат, уберите палец! Я не расположена к любви, вы слишком утомили меня вчера... Отложим, отложим, милый негодник! Здесь неудобно, я чувствую себя не в своей тарелке. Нет ничего лучше теплой постели. Ах, перестаньте, аббат, я же вас просила! Вернемся к наслаждениям интеллектуальным. Я помню, вы обещали рассказать, что же такое природа, дать се определение. Говорите, месье философ, я слушаю.
— Дать определение природы? — переспросил аббат. — Боже, но вам все известно лучше, чем мне. Понятие природы эфемерно. Слово это не имеет смысла. Отцы церкви, а затем и суетливые политики пришли к убеждениям, что народу надо дать представление о добре и зле. поставив между Богом и людьми нечто, названное природой. Людям объяснили, что страсти, болезни и преступления появляются из лона природы, как все мы появляемся из лона матери. Но как согласовать это положение с бесконечной добротой Господа? Как объяснить, откуда в нас это неистовое желание красть, убивать, клеветать? Почему на свете свирепствуют эпидемии и происходит столько стихийных бедствий? Зачем нас окружают толпы безногих калек — измученных и грязных?
На эти вопросы богословы отвечают: все это природа, дело ее рук. Но что же она в самом деле? Возможно, еще один, неизвестный нам бог? То есть сила, действующая независимо от Всевышнего? "Нет, — сухо отвечают богословы. — Так как Бог не может творить зло, то оно есть часть природы". Какой абсурд! Разве я должен жаловаться на палку, которой меня побили, а не на того, кто направлял удары, разве не он виновен в зле, причиненном мне?
Почему бы раз и навсегда не признать, что природа — это фантом. И само слово "природа" лишено смысла. Все есть Бог. Физическое зло, вредящее одним, служит для счастья других. С точки зрения Всевышнего, в мире нет ничего плохого. Все относительно. То, что в обществе считалось злом, завтра может предстать в образе добра. Законы общества установлены людьми, но исходят они от Бога. Дав миру толчок, Создатель определил принципы, из которых возникли первые законы, на которых держится все сущее. Согласитесь, что воруя, мошенник старается только для самого себя, но никак не для общества, нарушая существующий в нем порядок. Но Всевышнему он не может повредить. Согласен, вор достоин наказания, хотя от его воли не зависело, совершать или не совершать преступление. Правосудие совершится и станет уроком для тех, кто думает сползти на стезю порока. Страх наказания удерживает людей колеблющихся от соблазна нанести вред обществу. Таким образом, наказание служит пользе всего общества, а действие, способное послужить многим, всегда предпочтительней успеха частного дела.
Добавлю еще, что самого жестокого порицания заслуживают родственники и друзья людей, преступивших закон. Они помогают им, поддерживают с ними связь в то время, как должны осудить их самих и их преступления, нарушающие общественное спокойствие. Совершить преступление нас заставляет наша натура, а также наши потребности, стремление к собственному благополучию. Натура может быть исправлена лишь воспитанием, которое побуждает нас изучать жизнь людей замечательных и следовать примерам положительным, подражать им. Впечатления, которые преподносит вам жизнь, устроенная разумно и справедливо, должны повлиять на внутренние свойства беспокойной натуры; тогда управлять нами будут мудрость и здравый смысл. Необходимо побуждать людей стремиться к добру, заставлять их трудиться для пользы общего дела и передавать это другим.
Я думаю, мадам, что слово "природа" стало для вас близким и ясным понятием. Если вы не возражаете, завтра утром мы можем порассуждать с вами о религиях. Религия и счастье — понятия неразрывные. А сейчас нам необходим отдых, мы и так заговорились. Кажется, меня заждалась моя чашка шоколада.
— Я тоже устала, — проговорила, вставая, мадам С... — О вас и говорить не приходится: чувственные забавы так утомляют... Мне приятно сознавать, что вы не потеряли интереса ко мне. А ваш маленький опыт о природе — просто превосходен. Это было блестяще по форме, глубоко и поучительно. Но — только не сердитесь— мне не верится, что ваша лекция о сущности религий может быть так же интересна, как эта. Вы уже предпринимали подобные попытки, но они не увенчались успехом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
— Нужно признать, что мы животные слабые и не вполне способны управлять нашими желаниями, — каким-то изменившимся голосом ответствовала мадам С... — Дорогой аббат, в твоих рассуждениях нет ничего неожиданного, но правда ли, что в наслаждениях особого рода мы не выступаем против интересов общества? Неужели даже образцовый любовник, вовремя извлекающий птичку из гнезда и растрачивающий свой животворный бальзам впустую, неужели он, как и истинный праведник, находится в полной гармонии с окружающим его обществом? Ведь он, по крайней мере, лишает общество потенциального гражданина.
— Такие рассуждения, — возразил аббат, — только по видимости имеют под собой твердую основу, но я вам докажу, что это-только поверхностное впечатление. Не создано такого закона — ни человеческого, ни Божеского, — который призывал или тем более принуждал трудиться над продолжением рода человеческого. Не будем забывать о легионах монахов и монахинь, чьи чресла никогда не произведут себе подобных и деятельность которых освящена законами. Эти же установления толкают женатых мужчин к продолжению интимных отношений с беременными женами, хотя такая жизнь продолжению рода не способствует. Состоянию девственности всегда во всех странах мира отдавалось предпочтение перед замужеством. Из сказанного можно сделать один вывод: просвещенные любовники, занятые своими невинными забавами, никак не хуже затворников многочисленных обителей, обреченных отдать Богу душу, так никогда и не увидев славных потомков своих. Последние без толку копят семя, вторые — впустую его расточают. Разве в глазах общества они не равны? Тс и другие бесполезны. В то же время здравый смысл верно подсказывает нам, что уж лучше отдаться наслаждению, впустую растрачивая семя, нежели бессмысленно копить Божественную жидкость, нарушая естественный ход вещей, при этом угрожая собственному здоровью и даже жизни самой. Как нетрудно увидеть из моих рассуждений, милый мой обличитель, — добавил аббат, — радости людей цивилизованных приносят обществу не больше вреда, чем прославляемое воздержание монахов... Мой совет — не предаваться унынию и спокойно заниматься любимым делом.
Не надо было видеть сидящих на скамейке, чтобы сразу понять: неунывающий аббат немедленно перешел от слов к делу. Раздался умоляющий голос мадам С...:
— О, гадкий аббат, уберите палец! Я не расположена к любви, вы слишком утомили меня вчера... Отложим, отложим, милый негодник! Здесь неудобно, я чувствую себя не в своей тарелке. Нет ничего лучше теплой постели. Ах, перестаньте, аббат, я же вас просила! Вернемся к наслаждениям интеллектуальным. Я помню, вы обещали рассказать, что же такое природа, дать се определение. Говорите, месье философ, я слушаю.
— Дать определение природы? — переспросил аббат. — Боже, но вам все известно лучше, чем мне. Понятие природы эфемерно. Слово это не имеет смысла. Отцы церкви, а затем и суетливые политики пришли к убеждениям, что народу надо дать представление о добре и зле. поставив между Богом и людьми нечто, названное природой. Людям объяснили, что страсти, болезни и преступления появляются из лона природы, как все мы появляемся из лона матери. Но как согласовать это положение с бесконечной добротой Господа? Как объяснить, откуда в нас это неистовое желание красть, убивать, клеветать? Почему на свете свирепствуют эпидемии и происходит столько стихийных бедствий? Зачем нас окружают толпы безногих калек — измученных и грязных?
На эти вопросы богословы отвечают: все это природа, дело ее рук. Но что же она в самом деле? Возможно, еще один, неизвестный нам бог? То есть сила, действующая независимо от Всевышнего? "Нет, — сухо отвечают богословы. — Так как Бог не может творить зло, то оно есть часть природы". Какой абсурд! Разве я должен жаловаться на палку, которой меня побили, а не на того, кто направлял удары, разве не он виновен в зле, причиненном мне?
Почему бы раз и навсегда не признать, что природа — это фантом. И само слово "природа" лишено смысла. Все есть Бог. Физическое зло, вредящее одним, служит для счастья других. С точки зрения Всевышнего, в мире нет ничего плохого. Все относительно. То, что в обществе считалось злом, завтра может предстать в образе добра. Законы общества установлены людьми, но исходят они от Бога. Дав миру толчок, Создатель определил принципы, из которых возникли первые законы, на которых держится все сущее. Согласитесь, что воруя, мошенник старается только для самого себя, но никак не для общества, нарушая существующий в нем порядок. Но Всевышнему он не может повредить. Согласен, вор достоин наказания, хотя от его воли не зависело, совершать или не совершать преступление. Правосудие совершится и станет уроком для тех, кто думает сползти на стезю порока. Страх наказания удерживает людей колеблющихся от соблазна нанести вред обществу. Таким образом, наказание служит пользе всего общества, а действие, способное послужить многим, всегда предпочтительней успеха частного дела.
Добавлю еще, что самого жестокого порицания заслуживают родственники и друзья людей, преступивших закон. Они помогают им, поддерживают с ними связь в то время, как должны осудить их самих и их преступления, нарушающие общественное спокойствие. Совершить преступление нас заставляет наша натура, а также наши потребности, стремление к собственному благополучию. Натура может быть исправлена лишь воспитанием, которое побуждает нас изучать жизнь людей замечательных и следовать примерам положительным, подражать им. Впечатления, которые преподносит вам жизнь, устроенная разумно и справедливо, должны повлиять на внутренние свойства беспокойной натуры; тогда управлять нами будут мудрость и здравый смысл. Необходимо побуждать людей стремиться к добру, заставлять их трудиться для пользы общего дела и передавать это другим.
Я думаю, мадам, что слово "природа" стало для вас близким и ясным понятием. Если вы не возражаете, завтра утром мы можем порассуждать с вами о религиях. Религия и счастье — понятия неразрывные. А сейчас нам необходим отдых, мы и так заговорились. Кажется, меня заждалась моя чашка шоколада.
— Я тоже устала, — проговорила, вставая, мадам С... — О вас и говорить не приходится: чувственные забавы так утомляют... Мне приятно сознавать, что вы не потеряли интереса ко мне. А ваш маленький опыт о природе — просто превосходен. Это было блестяще по форме, глубоко и поучительно. Но — только не сердитесь— мне не верится, что ваша лекция о сущности религий может быть так же интересна, как эта. Вы уже предпринимали подобные попытки, но они не увенчались успехом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58