Мальчик пожал плечами, деловито отшвырнув с пути какого-то пьяницу, от которого разило спиртным.
— От этого не будет никакого проку. Все равно рукавицы через час украдут, распустят на пряжу, а потом ее продадут, чтобы купить немного еды. Никому…
— …никому нет дела до замерзших рук, когда грозит голодная смерть? — закончила за него Энн, тщетно пытаясь совладать с отчаянием от сознания бесплодности своих усилий.
— Это верно, миссис Уайлдер, — подхватил Билл.
— Боюсь, у меня это не слишком хорошо получается, — произнесла она извиняющимся тоном.
— Да что вы, миссис Уайлдер, вы просто чудо, — ответил мальчик в порыве великодушия. — Просто у вас очень доброе сердце, а тем, у кого доброе сердце, не всегда хватает смекалки. — Он постучал пальцами по лбу, а Энн между тем невольно задалась вопросом, не был ли когда-то и Джек Сьюард таким же, как Билл, — грубоватым, начисто лишенным сентиментальности подростком, чья способность противостоять любым ужасам окружающей жизни казалась почти пугающей.
Джек с его красотой падшего ангела и острым, пронизывающим взглядом… Энн прикусила губу. Ей во что бы то ни стало нужно выбросить его из головы. Она имела право смотреть на Джека только как на врага, но за последние несколько недель совсем упустила это из виду.
Билл проводил ее в ту часть здания, где находилась кухня. Здесь людей было уже меньше. Приземистая плита грела плохо, и к ее тусклому пламени не добавляли света несколько сальных свечей, потрескивавших в канделябрах вдоль стен.
Те из обитателей кухни, которые сидели к Энн поближе, сбились в тесную кучку, пытаясь хоть как-то согреться.
По слухам, Джек провел первые годы жизни в месте, очень похожем на это, только еще хуже. Гораздо хуже.
— Где же мистер Фрай? — пробормотала Энн, окидывая взглядом помещение.
— Должно быть, где-то в передней части дома, — предположил Билл.
— Разыщи его, дорогой. Передай, что мне хотелось бы обсудить с ним кое-какие финансовые вопросы до прихода гостей. — Мистеру Фраю ни в коем случае не следовало упоминать при посетителях, сколько денег она ему дала. Пожертвования, значившиеся в подписном листе, далеко не покрывали столь крупных расходов.
— Хорошо, мэм. — Подросток коротко отдал ей честь и тотчас растворился в толпе, заслужив вдогонку ругательства от тех, на кого он в спешке наступил.
— Миссис Уайлдер! — Какая-то старуха ухватилась скрюченными пальцами за ее рукав.
С чувством горечи Энн опустила глаза на полное воодушевления лицо, обращенное к ней.
— Да, миссис Кашман?
Сын Мэри Кашман, Джон, служил под командой Мэтью и был тяжело ранен в голову, что привело к его увольнению с флота. Его судьба больше, чем любая другая, заставляла Энн терзаться угрызениями совести.
— У вас есть какие-нибудь новости из Адмиралтейства? — осведомилась старуха с надеждой в глазах.
— Пока еще нет, миссис Кашман. Но мы не отступимся до тех пор, пока не получим ваше наследство.
В течение двух лет Кашман обивал пороги Адмиралтейства, требуя вернуть причитавшееся ему жалованье, чтобы его матери больше не пришлось ходить с протянутой рукой. Наконец, движимый гневом, досадой и выпивший лишку, он случайно оказался среди группы бунтовщиков, ворвавшихся в оружейную лавку. Слишком навеселе, чтобы вовремя скрыться, Кашман оказался единственным задержанным.
Его отдали под суд, признали виновным в мятеже и повесили. Последней просьбой Джона было передать всю причитавшуюся ему сумму, которую так и не выплатили, его матери.
— Мне очень жаль, миссис Кашман.
Если бы Джон Кашман не находился на одном корабле с Мэтью… Бесполезно. Слишком много «если бы» переполняли ее ум. Если бы Джон не служил под командой Мэтью… Если бы Мэтью женился на подруге своего детства, Джулии Нэпп… Если бы она сама была способна дать Мэтью ту любовь, которую он заслуживал… Если бы они с Джеком встретились раньше…
Пожилая женщина угрюмо кивнула. Она выглядела больной, усталой и подавленной. У нее остались лишь два заветных желания: чтобы ее сын был оправдан и чтобы ей вернули оставшееся после него наследство.
— Он не был изменником, мэм, — проговорила она чуть слышно. — Он был храбрым парнем, мой Джонни. В газетах его называли «бравым морячком», и, думаю, они не преувеличивали.
— Миссис Кашман…
— Т-с-с, мэм. — Миссис Кашман поднесла замаранный сажей палец к потрескавшимся губам. — Не будем зря раскачивать лодку. Просто продолжайте и дальше следовать тем же курсом, и тогда все уладится.
— Хорошо, миссис Кашман.
Пожилая женщина улыбнулась.
— Не надо смотреть на меня так, миссис. У вас хватает своих бед и забот. Потерять такого мужа, как капитан Уайлдер! Джонни мне говорил, что он был самым благородным, самым достойным джентльменом из всех, с кем ему когда-либо доводилось служить.
— Да, он был настоящим джентльменом, — раздался за ее спиной сиплый голос. — И никуда не годным капитаном.
Послышалась чья-то тяжелая поступь, и из полумрака комнаты выступил человек на деревянной ноге, опиравшийся на грубо сколоченный костыль. Ему оторвало взрывом руку и ногу.
— Что ты тут такое болтаешь, Фрэнк О'Шей! — махала на него руками миссис Кашман. — И это после всего того, что сделала для тебя миссис Уайлдер!
О'Шей надменно выпятил нижнюю губу. От него разило дешевым виски.
— Взгляните, что со мной сталось из-за вашего драгоценного муженька. Уж лучше мне было умереть! Джентльмен, решивший на досуге поиграть в войну!
Энн ничего не ответила. Она уставилась на жалкий обрубок, оставшийся от руки ирландца, на деревянный протез, заменявший ему ногу. Из-за своей неопытности и безрассудной отваги Мэтью не только погубил самого себя, но и принес в жертву всю команду.
Она могла остановить мужа и не сумела. Ее мысли сплетались в клубок, словно змеи, ядовитые, несущие смерть.
Внезапно боевой пыл покинул О'Шея. Его глаза увлажнились, и он, часто замигав, произнес:
— Не прогоняйте меня отсюда, мэм. Не знаю, что такое на меня нашло. Мне просто некуда больше идти. Я только хотел сказать, что наш капитан был слишком джентльменом. Ему не хватало для войны крепости духа, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Да, — слабым голосом отозвалась Энн.
— Вот видите? — Пьяница бросил на миссис Кашман взгляд, исполненный сознания собственной правоты. — Миссис Уайлдер и сама знает, что ее мужу было не место на корабле. — Его голова раскачивалась на тонкой шее, словно перезрелое яблоко на хрупкой ветке. — Ему бы остаться дома, разводить собак и попивать чай на веранде со своей женушкой.
Каждое слово инвалида звучало гневным укором для слуха Энн. Молодая женщина молча смотрела на него, в то время как внутри у нее все бурлило от сознания собственной вины.
О'Шей поднес к глазам тыльную сторону ладони, чтобы смахнуть слезу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91