Изменилось потому, что Энн была здесь, одним своим присутствием делая и без того непривычную для него обстановку еще более неповторимой, так что его единственным желанием было остаться рядом с нею.
Очнувшись от раздумий, Сьюард перевел взгляд на Энн, пристроившуюся на краешке скамейки. Он не представлял, о чем еще можно с ней говорить, и это выбивало его из колеи. Он всегда в точности знал, что от него требовалось, в особенности если речь шла о даме. Рядом с Энн он совершенно терялся.
Сейчас ему следовало ухаживать за леди Диббс или даже за этой малоприятной Дженетт Фрост, а не тратить время зря, играя роль доброго дядюшки при Софии ради нескольких лишних минут благосклонности со стороны ее компаньонки. Так или иначе, теперь он уже не мог делать вид, будто не отходит от Софии из простого подозрения. Девушка определенно не была воровкой.
Его воровкой.
Эта мысль одновременно и смущала его, и приводила в бешенство. До сих пор его жизнь отличалась полным отсутствием каких-либо привязанностей, а уж гнаться, будто одержимый, за двумя женщинами сразу и вовсе казалось ему безумием.
— А вы что скажете, полковник? — произнесла Энн, прерывая затянувшееся молчание, и отвела взгляд в сторону. — Вы интересуетесь искусством?
— У меня почти не было возможности познакомиться поближе с живописью или музыкой. — Джек скрестил руки за спиной, глядя куда-то вдаль. В работном доме музыка не звучала — только заунывное пение его вечно голодных обитателей. В доме Джеймисона не было места для изящных искусств, если, конечно, не принимать в расчет умение хозяина вертеть судьбами других, как ему вздумается. Однако у него вряд ли хватит духу рассказать обо всем этом Энн. — Впрочем, должен признаться, меня никогда не оставляли равнодушным красивые пейзажи, а звуки какой-нибудь тревожной мелодии трогают меня до слез.
— «Тот, у кого нет музыки в душе, кого не тронут сладкие созвучья, способен на грабеж, измену, хитрость… » — произнесла Энн тихо, выражение ее лица было кротким.
— Вы рискуете заслужить репутацию синего чулка, миссис Уайлдер. Смотрите, не пытайтесь ослеплять своим блеском бедных армейских офицеров, цитируя Шекспира в их присутствии.
Энн снова рассмеялась. Она была несказанно прелестна в этот миг.
— Полковник, те дни, когда я беспокоилась из-за того, что можно открыть другим, а что — нет, уже давно прошли. Кроме того, вы едва ли можете служить примером бедного армейского офицера. Это я должна быть ослеплена вашим блеском. — Тут линия ее прелестных губ смягчилась, придавая ей трогательный вид. — Похоже, мы с вами оба проникли сюда окольными путями, не правда ли, полковник?
— Да, миссис Уайлдер, — услышал он собственный голос, и сердце в его груди забилось сильнее. Этими немногими словами она привязала его к себе навеки.
— Как и у вас, у моего отца имелось мало возможностей для того, чтобы учиться ради собственного удовольствия. Однако музыка была одним из главных его увлечений, и моей матери тоже.
— Вы, наверное, были… очень привязаны к своим родителям, — проговорил он.
Воспоминания о детстве смягчили несколько строгую красоту Энн. Этого он никогда не замечал в ней прежде.
— Мы любили друг друга.
Тонкая нить, связывавшая их, вдруг оборвалась. Ее внешне невинная фраза разверзла между ними непреодолимую пропасть. Как бы Джек ни пытался, как бы упорно ни рылся в своей памяти, он не мог вспомнить ни материнского голоса, ни ласкавшей его руки. Ведь в один злополучный день он просто появился на свет в углу работного дома, когда голод, ярость и отчаянная, непреодолимая жажда жизни сплелись воедино, обретя в его лице плоть и кровь.
Энн же было ведомо чувство любви с самых юных лет, оно формировало ее характер, и поэтому для него она навсегда останется недостижимой мечтой. Да и могло ли быть иначе с его-то прошлым?
— Вам очень повезло в жизни, миссис Уайлдер. — С этими словами Джек поклонился и отошел.
— Не хотите ли еще потанцевать, мисс София? — Молодой офицер в красном мундире был очарован девушкой, как колибри вкусом нектара. Отказать ему было просто немыслимо.
— С удовольствием, сэр. Только прошу вас дать мне пять минут передышки, и потом я снова в вашем распоряжении.
Отделавшись таким образом от еще одного своего поклонника, девушка осмотрелась по сторонам, отыскивая среди гостей полковника Сьюарда. София была твердо намерена его пленить, очаровать… а заодно и слегка поддразнить.
О нет, она не собиралась так просто отказываться от своего увлечения Сьюардом. Даже просто видеть его в своих грезах было достаточно для того, чтобы ее щеки краснели от смущения. Ее тело изнывало от желаний, пробудившихся во время встреч с отчаянными молодыми людьми в темных углах и беспутными виконтами в других, более потаенных местах. Пробудившихся, но так и не утоленных до конца. Ее природная страстность искала выхода.
И тут София заметила Джека. Он сидел один, положив ногу на ногу и вытянув руку вдоль спинки дивана, изображая рассеянный интерес к происходящему. Даже его искалеченная рука была по-своему изящна, а туго обтянутые бриджами ноги выглядели сильными и мускулистыми. Девушка направилась было к нему, но что-то в его облике заставило ее остановиться.
Несмотря на небрежность позы полковника, вид у него был настолько сосредоточенный, что он ни разу не моргнул, и в его взгляде проступала затаенная боль. София стала незаметно пробираться через толпу гостей, чтобы выяснить, что именно привлекло внимание Джека. И тут она замерла на месте.
Энн как раз беседовала с какой-то пожилой дамой, слегка приподняв руку, словно объясняя что-то собеседнице. Маленькая и темноволосая, она была похожа на домового из сказок. Ее наряд отличался пуританской строгостью, а злосчастный берет опять сбился набок. Но Сьюард смотрел на нее так, словно видел перед собой богиню. Ревность и замешательство одновременно овладели Софией, разрывая на части ее маленькое черствое сердечко.
— Пойдемте, мисс София, — протянул лорд Стрэнд, склонившись над ее ухом. — Похоже, мы с вами тут оба de trap. Но я обещаю найти место, где вас ждет куда более радушный прием.
Глава 10
Следующие несколько суток показались Энн вечностью. Как ни пыталась она отвлечься от мыслей о Джеке Сьюарде, они не давали ей покоя ни днем ни ночью. Энн не выходила из своей комнаты, сославшись на головную боль, однако каждый раз, когда в доме появлялся гость, она изо всех сил прислушивалась, надеясь уловить мягкий, хрипловатый голос Джека. По ночам воспоминания о его губах, о его крепком, гибком теле, о его страсти, распалявшей ее собственную, не давали ей заснуть. Ее одержимость им поневоле внушала Энн страх.
Ее знакомство с Джеком Сьюардом не могло привести ни к чему хорошему, разве что к ее собственной смерти на Тайбернской виселице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Очнувшись от раздумий, Сьюард перевел взгляд на Энн, пристроившуюся на краешке скамейки. Он не представлял, о чем еще можно с ней говорить, и это выбивало его из колеи. Он всегда в точности знал, что от него требовалось, в особенности если речь шла о даме. Рядом с Энн он совершенно терялся.
Сейчас ему следовало ухаживать за леди Диббс или даже за этой малоприятной Дженетт Фрост, а не тратить время зря, играя роль доброго дядюшки при Софии ради нескольких лишних минут благосклонности со стороны ее компаньонки. Так или иначе, теперь он уже не мог делать вид, будто не отходит от Софии из простого подозрения. Девушка определенно не была воровкой.
Его воровкой.
Эта мысль одновременно и смущала его, и приводила в бешенство. До сих пор его жизнь отличалась полным отсутствием каких-либо привязанностей, а уж гнаться, будто одержимый, за двумя женщинами сразу и вовсе казалось ему безумием.
— А вы что скажете, полковник? — произнесла Энн, прерывая затянувшееся молчание, и отвела взгляд в сторону. — Вы интересуетесь искусством?
— У меня почти не было возможности познакомиться поближе с живописью или музыкой. — Джек скрестил руки за спиной, глядя куда-то вдаль. В работном доме музыка не звучала — только заунывное пение его вечно голодных обитателей. В доме Джеймисона не было места для изящных искусств, если, конечно, не принимать в расчет умение хозяина вертеть судьбами других, как ему вздумается. Однако у него вряд ли хватит духу рассказать обо всем этом Энн. — Впрочем, должен признаться, меня никогда не оставляли равнодушным красивые пейзажи, а звуки какой-нибудь тревожной мелодии трогают меня до слез.
— «Тот, у кого нет музыки в душе, кого не тронут сладкие созвучья, способен на грабеж, измену, хитрость… » — произнесла Энн тихо, выражение ее лица было кротким.
— Вы рискуете заслужить репутацию синего чулка, миссис Уайлдер. Смотрите, не пытайтесь ослеплять своим блеском бедных армейских офицеров, цитируя Шекспира в их присутствии.
Энн снова рассмеялась. Она была несказанно прелестна в этот миг.
— Полковник, те дни, когда я беспокоилась из-за того, что можно открыть другим, а что — нет, уже давно прошли. Кроме того, вы едва ли можете служить примером бедного армейского офицера. Это я должна быть ослеплена вашим блеском. — Тут линия ее прелестных губ смягчилась, придавая ей трогательный вид. — Похоже, мы с вами оба проникли сюда окольными путями, не правда ли, полковник?
— Да, миссис Уайлдер, — услышал он собственный голос, и сердце в его груди забилось сильнее. Этими немногими словами она привязала его к себе навеки.
— Как и у вас, у моего отца имелось мало возможностей для того, чтобы учиться ради собственного удовольствия. Однако музыка была одним из главных его увлечений, и моей матери тоже.
— Вы, наверное, были… очень привязаны к своим родителям, — проговорил он.
Воспоминания о детстве смягчили несколько строгую красоту Энн. Этого он никогда не замечал в ней прежде.
— Мы любили друг друга.
Тонкая нить, связывавшая их, вдруг оборвалась. Ее внешне невинная фраза разверзла между ними непреодолимую пропасть. Как бы Джек ни пытался, как бы упорно ни рылся в своей памяти, он не мог вспомнить ни материнского голоса, ни ласкавшей его руки. Ведь в один злополучный день он просто появился на свет в углу работного дома, когда голод, ярость и отчаянная, непреодолимая жажда жизни сплелись воедино, обретя в его лице плоть и кровь.
Энн же было ведомо чувство любви с самых юных лет, оно формировало ее характер, и поэтому для него она навсегда останется недостижимой мечтой. Да и могло ли быть иначе с его-то прошлым?
— Вам очень повезло в жизни, миссис Уайлдер. — С этими словами Джек поклонился и отошел.
— Не хотите ли еще потанцевать, мисс София? — Молодой офицер в красном мундире был очарован девушкой, как колибри вкусом нектара. Отказать ему было просто немыслимо.
— С удовольствием, сэр. Только прошу вас дать мне пять минут передышки, и потом я снова в вашем распоряжении.
Отделавшись таким образом от еще одного своего поклонника, девушка осмотрелась по сторонам, отыскивая среди гостей полковника Сьюарда. София была твердо намерена его пленить, очаровать… а заодно и слегка поддразнить.
О нет, она не собиралась так просто отказываться от своего увлечения Сьюардом. Даже просто видеть его в своих грезах было достаточно для того, чтобы ее щеки краснели от смущения. Ее тело изнывало от желаний, пробудившихся во время встреч с отчаянными молодыми людьми в темных углах и беспутными виконтами в других, более потаенных местах. Пробудившихся, но так и не утоленных до конца. Ее природная страстность искала выхода.
И тут София заметила Джека. Он сидел один, положив ногу на ногу и вытянув руку вдоль спинки дивана, изображая рассеянный интерес к происходящему. Даже его искалеченная рука была по-своему изящна, а туго обтянутые бриджами ноги выглядели сильными и мускулистыми. Девушка направилась было к нему, но что-то в его облике заставило ее остановиться.
Несмотря на небрежность позы полковника, вид у него был настолько сосредоточенный, что он ни разу не моргнул, и в его взгляде проступала затаенная боль. София стала незаметно пробираться через толпу гостей, чтобы выяснить, что именно привлекло внимание Джека. И тут она замерла на месте.
Энн как раз беседовала с какой-то пожилой дамой, слегка приподняв руку, словно объясняя что-то собеседнице. Маленькая и темноволосая, она была похожа на домового из сказок. Ее наряд отличался пуританской строгостью, а злосчастный берет опять сбился набок. Но Сьюард смотрел на нее так, словно видел перед собой богиню. Ревность и замешательство одновременно овладели Софией, разрывая на части ее маленькое черствое сердечко.
— Пойдемте, мисс София, — протянул лорд Стрэнд, склонившись над ее ухом. — Похоже, мы с вами тут оба de trap. Но я обещаю найти место, где вас ждет куда более радушный прием.
Глава 10
Следующие несколько суток показались Энн вечностью. Как ни пыталась она отвлечься от мыслей о Джеке Сьюарде, они не давали ей покоя ни днем ни ночью. Энн не выходила из своей комнаты, сославшись на головную боль, однако каждый раз, когда в доме появлялся гость, она изо всех сил прислушивалась, надеясь уловить мягкий, хрипловатый голос Джека. По ночам воспоминания о его губах, о его крепком, гибком теле, о его страсти, распалявшей ее собственную, не давали ей заснуть. Ее одержимость им поневоле внушала Энн страх.
Ее знакомство с Джеком Сьюардом не могло привести ни к чему хорошему, разве что к ее собственной смерти на Тайбернской виселице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91