— Мне показалось, что большая часть вложений связана с морскими перевозками, но Истлин говорил и о других вещах. — Полковник ничего не ответил, и Софи продолжала: — О подкупе, шантаже, взятках. — Голос Софи понизился до шепота. — И о работорговле.
— Он говорил правду. За то, что ужаснуло вас больше всего, даже не предусмотрено наказания. Работорговля, как и продажа опиума, вызывает наиболее ожесточенные споры. Дело чрезвычайно прибыльное, но оно безнравственно с точки зрения морали. И тем не менее закон его не запрещает. Что еще вам удалось разобрать из записей в расчетных книгах?
— Денежные суммы изрядно увеличивались, переходя из рук в руки.
— И как вы расценили сей факт?
— Я не придала ему особого значения, — заколебалась Софи.
Блэквуд ничего не ответил, но Софи заподозрила, что он сделал кое-какие выводы из ее слов.
— Вы помните, как Истлин впервые появился у вас на Боуден-стрит? — неожиданно спросил полковник.
Софи немного растерялась, оттого что Блэквуд так резко переменил тему, и смущенно кивнула:
— Да. Конечно.
Полковник положил погасшую трубку на серебряный поднос рядом с креслом и невозмутимо продолжил:
— Насколько я понимаю, в тот раз он сделал вам предложение и вы ему отказали.
— Да.
— Вы смягчили свой отказ, предложив ему выпить чего-нибудь освежающего. Кажется, лимонада. Да, совершенно верно, лимонада.
— Возможно, так оно и было. Я не понимаю, к чему… — Софи нахмурилась.
Полковник выразительно посмотрел на девушку, и она замолчала.
— Ист пришел после встречи с вами сюда. Вскоре ему стало плохо. Я подумал тогда и продолжаю считать по сей день, что его одурманили наркотиком. Если учесть, что оба ваших родственника вовлечены в торговлю опиумом, а леди Дансмор находится в наркотической зависимости, естественно предположить, что Истлина опоили настойкой опия. И все же я не могу понять, зачем они так сделали. Вы можете объяснить мне причину, леди София? Кому понадобилось давать ему опий и зачем? Чтобы заставить его наделать глупостей или вовлечь в какую-нибудь грязную игру, когда он полностью утратит контроль над собой?
Софи буквально парализовало. Кровь отлила от ее лица. Она не могла сосредоточиться ни на одной мысли и уже не слушала, что говорил полковник. Перед ее глазами стояла одна картина: Истлин сжимает в руке стакан с лимонадом, и затем она сама спрашивает, пришелся ли ему по вкусу напиток.
Софи заставила себя вернуться мысленно к тому, что происходило за несколько минут до того эпизода. Она была в доме и разговаривала с Гарольдом. Он пытался вынудить ее признаться, какой ответ она дала Истлину, и она сказала, что не успела ничего ответить маркизу. Он позволил ей отдать распоряжения насчет лимонада, даже прервал свою пламенную речь, а затем снова набросился на нее. Софи вспомнила, что служанка появилась очень быстро, и уже с подносом в руках. Слишком быстро? И что ее быстрое появление могло означать, кроме…
— Я должна идти. — Софи стремительно встала. — Вы не могли бы передать моему мужу, что мне нужно его видеть?
Полковник понял, что, к какому бы выводу ни пришла Софи, она не собирается посвящать его в свои мысли. Тем не менее он счел хорошим знаком, что девушка решила поговорить с Истлином.
— Конечно. Я пошлю кого-нибудь к нему. Вы можете быть уверены. — Блэквуд подкатил свое кресло к двери, провожая Софи. — Скажите мне, леди София, вы теперь догадались, чего хочет от вас Ист?
Она взглянула в лицо полковнику и кивнула.
— Понимания, — тихо вымолвила она. — Вот и все, что ему нужно.
Истлин прибыл в дом Софи поздно вечером. Вскоре после его появления леди Гилберт извинилась и покинула гостиную. Она поминутно зевала и тяжело опиралась на свою трость, изображая усталость, но когда Ист и Софи вызвались проводить ее до спальни, категорически отказалась.
— Вот забавное создание, — прокомментировал Истлин, когда леди Гилберт скрылась из глаз. — Ты заметила, как она заговорщически подмигнула тебе и понимающе кивнула?
— Да.
— Похоже, она думает, что дела у нас налаживаются, раз уж я здесь сегодня вечером. Интересно, права ли она.
Софи налила немного виски в бокал и передала его Истлину.
— Надеюсь, что права, — коснулась она пальцами его ладони. Ее краткое прикосновение заменило им долгие объяснения. — Я скучала по тебе, — прошептала Софи.
— Мне нужно только подать знак.
Софи кивнула:
— Я знаю. Ты можешь посчитать меня испорченной, но временами мне хотелось, чтобы ты ворвался в мой дом, выломав дверь. Когда я узнала, что Норт ранен… Я подумала, что ведь такое вполне могло случиться и…
— Меня там не было, — покачал головой Истлин.
— Спасибо, что прислал леди Нортхем, чтобы успокоить меня. Она очень хорошо отзывалась о тебе. — Софи не обмануло показное равнодушие Истлина. — По-моему, она хотела дать мне понять, что из тебя может получиться хороший муж.
— Я надеялся, что ей удастся немного сгладить острые углы, поскольку сам я уже не мог ничего поделать, — оправдывался Ист.
Его признание заставило Софи улыбнуться. Она присела на обитую бархатом кушетку рядом с креслом Иста и устремила взгляд на огонь в камине. Истлин тоже молчал, вытянув ноги к огню и наслаждаясь теплом очага.
— Расчетные книги здесь, — указала Софи на столик в углу комнаты.
Истлин не повернул головы, продолжая смотреть на профиль жены, освещенный пламенем.
— Я увидел их, как только вошел, Софи, — проговорил он. — Ты хочешь, чтобы я их взял? И поступил с ними так, как считаю нужным?
— Да. — Софи глубоко вздохнула. — Я понимаю, что ты должен выполнить свой долг. Я люблю тебя таким, каков ты есть, Ист. Несправедливо, если бы я сказала, что люблю тебя, а потом потребовала, чтобы ты поступил наперекор тому, во что веришь. Я знаю, что ты пытался сказать мне то же самое, но я не услышала тебя тогда. Если гнев может ослепить человека и лишить разума, то и страх способен сделать человека глухим к доводам рассудка.
Софи взглянула на Истлина и не увидела в его глазах ни осуждения, ни боли, ни сожаления.
— Ты не можешь себе представить, сколько раз мне хотелось вернуть обратно тот вечер две недели назад, — тихо сказала она. — Если ты собираешься выступить против епископов, то я вовсе не хочу, чтобы ты выступил и против меня тоже.
— Ты гораздо более грозный противник, можешь не сомневаться.
— Ты шутишь?
— Я говорю совершенно серьезно.
Софи замолчала. Неужели Ист так остро переживал ее нежелание понять его и так боялся ее окончательного решения?
— Ты так сильно любишь меня?
— Тебе трудно поверить в мои чувства? — с нежной улыбкой спросил Ист.
— Иногда. — Глаза Софи по-прежнему смотрели на огонь в очаге, где трепетали, сверкая желтым и оранжевым, тонкие ленты пламени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96