Он, наверное, услышал тебя. – Мать вытерла девочке слезы. – Но ты не будешь расстраивать маму, так ведь, дорогая?
– Нет, мама! Никогда, никогда. Я обещаю.
– Ты – мой маленький ангел. – Успокаивающее поглаживание и легкие покачивания возобновились, девочка плотнее вжалась в объятия материнских рук. – Мама рисовала портрет дьявола, когда ты вошла. Хочешь посмотреть?
Кивок Элеоноры заставил все ее тело дрожать. Но она сделает все, что захочет мама.
Мать нагнулась и подняла лежавший рядом со стулом переплетенный альбом, почти такой же большой, как и сама Элеонора. Руки матери, обнимавшие Элеонору, двигались, когда она переворачивала страницы. К удивлению Элеоноры, все рисунки, казалось, изображали одного и того же человека. Некоторые лицо, некоторые профиль, некоторые всего целиком. Некоторые были написаны акварелью.
Мать нашла последний рисунок, почти в середине альбома, и открыла его, чтобы Элеонора могла смотреть. Были нарисованы голова и плечи того же человека. Он смотрел налево, но был изображен так, словно повернул лицо к зрителю. Его пронзительные черные глаза, казалось, смотрят с листа прямо ей в душу. Ей захотелось унестись прочь.
Она посмотрела в лицо матери. На нем было странное выражение.
– Он хорошенький, – поколебавшись, сказала Элеонора.
– Красивый, Эл, – отсутствующе ответила мать. – Мужчин называют красивыми, а не хорошенькими.
– Я думала, он дьявол. Он пугает меня.
– Так и должно быть.
– У него такие длинные волосы. Разве не будут они гореть в… в том, другом месте? Как ты нарисовала его, если он не приходил? Он выглядит белым.
Кончики материнских пальцев, пачкаясь, провели по прекрасному угольному наброску.
– Он и был белым. Элеонора оцепенела.
– Ты хочешь сказать, что видела его? Ты хочешь сказать, что он был здесь? – Она закричала. – Он был здесь! Он приходил за мной! Он приходил, чтобы забрать меня в ад! Он…
– Прекрати! – Мать больно шлепнула Элеонору по щеке. – Он приходил не за тобой. Ты даже еще не родилась. Благодаря Богу Эндерс был еще со своей кормилицей. – Сверкнула молния, осветив очень жесткое лицо матери. Элеонора никогда не видела его таким и начала хныкать.
– Он приходил не за тобой, Элеонора. Он приходил за мной.
Раскат грома раздался громче и ближе.
– Он возвращается, – заплакала девочка. – Нет, нет, не разрешай ему…
– …забрать меня! – крикнула взрослая Элеонора, вскочив с постели. Она, задыхаясь, жадно хватала ртом воздух. Ее била неуправляемая дрожь. Она приложила руку ко лбу, чтобы унять начавшееся головокружение.
Послышалось движение у камина, темная тень загородила свет пламени.
Кто-то встал там на колени.
Элеонора с трудом подавила ужас. Сердце бешено колотилось в сетях ее ночного кошмара. Элеонора глубже зарылась в подушки, руки вцепились в покрывало, на котором она уснула.
Голова повернулась, затененный профиль на фоне оранжевых языков пламени принес внезапное облегчение. Это была сцена из ада – лицо дьявола в огненной рамке. Знакомого дьявола.
– Ахилл, – выдохнула Элеонора. – Слава тебе, Господи…
– Спасибо Судьбе, – ответил Ахилл, поднимаясь, глазами он жадно пожирал ее почти обнаженное тело на покрывале, на ней ничего не было, кроме халата, присланного им.
Этот взгляд вновь вверг Элеонору в панику. Ахилл не был плодом ее сновидений, и он оставался опасным. Элеонора слезла с кровати с дальней к Ахиллу стороны.
– Что должна сказать Судьба… Ерунда, не имеет значения, вы должны уйти. Вам не следует находиться…
– Вы получили мой подарок, – прервал Элеонору Ахилл.
– Да, я… – Элеонора запнулась, ее руки пытались найти что-нибудь, чтобы прикрыться. И ничего не находили. – Вам не следует здесь находиться.
Ахилл подошел к Элеоноре и встал у кровати с другой стороны. Он наклонился к ней, упершись сжатыми в кулаки руками в покрывало.
– А вам не следует бояться снов, Элеонора.
– Это гроза, – ответила Элеонора, пытаясь натянуть покрывало на себя, но Ахилл своим весом удерживал его. – С самого детства я помню… Глупости. Я должна…
– Сейчас не время для детских воспоминаний, – заметил Ахилл. Он отступил назад и начал сбрасывать подушки в кучу к очагу, потом стянул с кровати покрывало и положил его рядом с камином.
– Ахилл!
– Сейчас время для наших воспоминаний.
– Ваших, вы хотите сказать.
Ахилл, стоя у края лежащего на полу покрывала, протянул руку Элеоноре, как бы приглашая ее на танец.
– Моих, – согласился он. – И ваших. Элеонора отступила:
– Случившееся в гроте было ошибкой.
– Согласен. Я сглупил, что остановился.
– Нет! – горько сказала Элеонора. – Я была дурой, подумав, что могу…
– Вы когда-нибудь занимались любовью, Элеонора? По-настоящему?
– Что? – Она повернулась спиной к Ахиллу. – Конечно, да. Что за вопрос? Я вдова. И вы это знаете.
– Я не сомневаюсь, что с вами спали. Но, конечно, с вашим дорогим Балинтом…
– Ахилл! – закричала Элеонора, поворачиваясь к нему. – Я говорила вам, что никогда не нарушала своих брачных обещаний. Я не куртизанка! – Она в раздражении дернула ленту-завязку халата.
– Разве только куртизанкам позволено получать удовольствие? – спросил Ахилл.
– Да. Нет…
Ахилл начал снимать куртку.
– Прекратите!
Он бросил куртку в кресло, как это делает муж. Или любовник.
– Убирайтесь! Вы слышите? Сейчас же убирайтесь. – Элеонора нервно зашагала в своей части комнаты, избегая наступить на лежавшие кучей ночную рубашку и тяжелый халат.
Ахилл снял шейный платок и начал расстегивать жилет.
– Я не хочу вас видеть! Разве вы этого не понимаете? – Элеонора подошла к туалетному столику и начала расставлять стоявшие на нем баночки и бутылочки, ее мозг пытался справиться с подавляющим присутствием находящегося сзади человека. Ее руки потянулись к свитку пергамента.
– Вам нет необходимости прибирать это ради меня, – невозмутимо заметил Ахилл. – Поссорились со служанкой?
Элеонора замерла с протянутыми руками. «Святой Стефан, что я делаю?» Она повернулась лицом к Ахиллу, стараясь находиться между ним и столиком.
– Нет, – бросила она. – Я лишь не отказала себе в порыве раздражения.
– Я бы предпочел, чтобы вы не отказали себе во мне. Как вы сделали сегодня утром. – Ахилл снял жилет и бросил его на куртку.
– Прекратите это!
Одним движением Ахилл развязал рубашку, и она распахнулась, открывая очень мускулистую грудь.
Элеонора оттолкнулась от столика, заставив задребезжать стоявшие на нем склянки.
– Оденьтесь. Я не какая-нибудь там солдатская подстилка. Я удивлена, что вы не пришли одетым по полной офицерской форме. Все эти золотые галуны ослепили бы меня до покорности.
– Золотые галуны? – Спросил Ахилл. – А может, вы предпочитаете меховые кивера венгерских гусар?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– Нет, мама! Никогда, никогда. Я обещаю.
– Ты – мой маленький ангел. – Успокаивающее поглаживание и легкие покачивания возобновились, девочка плотнее вжалась в объятия материнских рук. – Мама рисовала портрет дьявола, когда ты вошла. Хочешь посмотреть?
Кивок Элеоноры заставил все ее тело дрожать. Но она сделает все, что захочет мама.
Мать нагнулась и подняла лежавший рядом со стулом переплетенный альбом, почти такой же большой, как и сама Элеонора. Руки матери, обнимавшие Элеонору, двигались, когда она переворачивала страницы. К удивлению Элеоноры, все рисунки, казалось, изображали одного и того же человека. Некоторые лицо, некоторые профиль, некоторые всего целиком. Некоторые были написаны акварелью.
Мать нашла последний рисунок, почти в середине альбома, и открыла его, чтобы Элеонора могла смотреть. Были нарисованы голова и плечи того же человека. Он смотрел налево, но был изображен так, словно повернул лицо к зрителю. Его пронзительные черные глаза, казалось, смотрят с листа прямо ей в душу. Ей захотелось унестись прочь.
Она посмотрела в лицо матери. На нем было странное выражение.
– Он хорошенький, – поколебавшись, сказала Элеонора.
– Красивый, Эл, – отсутствующе ответила мать. – Мужчин называют красивыми, а не хорошенькими.
– Я думала, он дьявол. Он пугает меня.
– Так и должно быть.
– У него такие длинные волосы. Разве не будут они гореть в… в том, другом месте? Как ты нарисовала его, если он не приходил? Он выглядит белым.
Кончики материнских пальцев, пачкаясь, провели по прекрасному угольному наброску.
– Он и был белым. Элеонора оцепенела.
– Ты хочешь сказать, что видела его? Ты хочешь сказать, что он был здесь? – Она закричала. – Он был здесь! Он приходил за мной! Он приходил, чтобы забрать меня в ад! Он…
– Прекрати! – Мать больно шлепнула Элеонору по щеке. – Он приходил не за тобой. Ты даже еще не родилась. Благодаря Богу Эндерс был еще со своей кормилицей. – Сверкнула молния, осветив очень жесткое лицо матери. Элеонора никогда не видела его таким и начала хныкать.
– Он приходил не за тобой, Элеонора. Он приходил за мной.
Раскат грома раздался громче и ближе.
– Он возвращается, – заплакала девочка. – Нет, нет, не разрешай ему…
– …забрать меня! – крикнула взрослая Элеонора, вскочив с постели. Она, задыхаясь, жадно хватала ртом воздух. Ее била неуправляемая дрожь. Она приложила руку ко лбу, чтобы унять начавшееся головокружение.
Послышалось движение у камина, темная тень загородила свет пламени.
Кто-то встал там на колени.
Элеонора с трудом подавила ужас. Сердце бешено колотилось в сетях ее ночного кошмара. Элеонора глубже зарылась в подушки, руки вцепились в покрывало, на котором она уснула.
Голова повернулась, затененный профиль на фоне оранжевых языков пламени принес внезапное облегчение. Это была сцена из ада – лицо дьявола в огненной рамке. Знакомого дьявола.
– Ахилл, – выдохнула Элеонора. – Слава тебе, Господи…
– Спасибо Судьбе, – ответил Ахилл, поднимаясь, глазами он жадно пожирал ее почти обнаженное тело на покрывале, на ней ничего не было, кроме халата, присланного им.
Этот взгляд вновь вверг Элеонору в панику. Ахилл не был плодом ее сновидений, и он оставался опасным. Элеонора слезла с кровати с дальней к Ахиллу стороны.
– Что должна сказать Судьба… Ерунда, не имеет значения, вы должны уйти. Вам не следует находиться…
– Вы получили мой подарок, – прервал Элеонору Ахилл.
– Да, я… – Элеонора запнулась, ее руки пытались найти что-нибудь, чтобы прикрыться. И ничего не находили. – Вам не следует здесь находиться.
Ахилл подошел к Элеоноре и встал у кровати с другой стороны. Он наклонился к ней, упершись сжатыми в кулаки руками в покрывало.
– А вам не следует бояться снов, Элеонора.
– Это гроза, – ответила Элеонора, пытаясь натянуть покрывало на себя, но Ахилл своим весом удерживал его. – С самого детства я помню… Глупости. Я должна…
– Сейчас не время для детских воспоминаний, – заметил Ахилл. Он отступил назад и начал сбрасывать подушки в кучу к очагу, потом стянул с кровати покрывало и положил его рядом с камином.
– Ахилл!
– Сейчас время для наших воспоминаний.
– Ваших, вы хотите сказать.
Ахилл, стоя у края лежащего на полу покрывала, протянул руку Элеоноре, как бы приглашая ее на танец.
– Моих, – согласился он. – И ваших. Элеонора отступила:
– Случившееся в гроте было ошибкой.
– Согласен. Я сглупил, что остановился.
– Нет! – горько сказала Элеонора. – Я была дурой, подумав, что могу…
– Вы когда-нибудь занимались любовью, Элеонора? По-настоящему?
– Что? – Она повернулась спиной к Ахиллу. – Конечно, да. Что за вопрос? Я вдова. И вы это знаете.
– Я не сомневаюсь, что с вами спали. Но, конечно, с вашим дорогим Балинтом…
– Ахилл! – закричала Элеонора, поворачиваясь к нему. – Я говорила вам, что никогда не нарушала своих брачных обещаний. Я не куртизанка! – Она в раздражении дернула ленту-завязку халата.
– Разве только куртизанкам позволено получать удовольствие? – спросил Ахилл.
– Да. Нет…
Ахилл начал снимать куртку.
– Прекратите!
Он бросил куртку в кресло, как это делает муж. Или любовник.
– Убирайтесь! Вы слышите? Сейчас же убирайтесь. – Элеонора нервно зашагала в своей части комнаты, избегая наступить на лежавшие кучей ночную рубашку и тяжелый халат.
Ахилл снял шейный платок и начал расстегивать жилет.
– Я не хочу вас видеть! Разве вы этого не понимаете? – Элеонора подошла к туалетному столику и начала расставлять стоявшие на нем баночки и бутылочки, ее мозг пытался справиться с подавляющим присутствием находящегося сзади человека. Ее руки потянулись к свитку пергамента.
– Вам нет необходимости прибирать это ради меня, – невозмутимо заметил Ахилл. – Поссорились со служанкой?
Элеонора замерла с протянутыми руками. «Святой Стефан, что я делаю?» Она повернулась лицом к Ахиллу, стараясь находиться между ним и столиком.
– Нет, – бросила она. – Я лишь не отказала себе в порыве раздражения.
– Я бы предпочел, чтобы вы не отказали себе во мне. Как вы сделали сегодня утром. – Ахилл снял жилет и бросил его на куртку.
– Прекратите это!
Одним движением Ахилл развязал рубашку, и она распахнулась, открывая очень мускулистую грудь.
Элеонора оттолкнулась от столика, заставив задребезжать стоявшие на нем склянки.
– Оденьтесь. Я не какая-нибудь там солдатская подстилка. Я удивлена, что вы не пришли одетым по полной офицерской форме. Все эти золотые галуны ослепили бы меня до покорности.
– Золотые галуны? – Спросил Ахилл. – А может, вы предпочитаете меховые кивера венгерских гусар?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100