Волынка заменяла им трубу.
В конце спуска, в том месте, где срубленные деревья образовали баррикаду, которую не смогла преодолеть республиканская кавалерия, там, где Кадудаль и д'Аржантан расстались перед сражением, друзья вновь сошлись на обратном пути.
Они опять обрадовались этой встрече, ибо виделись лишь мельком перед тем, как броситься в пекло.
Д'Аржантан, который давно не был в бою, столь самозабвенно участвовал в схватке, что позволил штыку неприятеля прочертить след на своей руке. Поэтому он снял сюртук, набросил его на плечи и держал руку на перевязи, обмотав ее окровавленным носовым платком.
Диана в свою очередь спустилась с холма и направилась навстречу двум друзьям своей твердой мужской походкой.
– Как! – воскликнул Кадудаль, завидев ее. – Вы были здесь, моя отважная амазонка?
Д'Аржантан изумленно вскрикнул, не сразу узнав начальницу почты из Витре мадемуазель Ротру.
– Позвольте, – продолжал Кадудаль, все так же обращаясь к Диане и указывая жестом на своего спутника, – позвольте мне представить вам одного из моих лучших друзей.
– Господина д'Аржантана? – улыбнулась Диана. – Я имею честь его знать; более того, это мой старый знакомый: мы встретились с ним три дня назад. Мы вместе ехали сюда из Парижа.
– В таком случае, это он должен был бы представить меня вам, мадемуазель, если бы я не представился сам.
Затем, обращаясь непосредственно к Диане, он спросил:
– Вы направляетесь в Витре, мадемуазель?
– Господин д'Аржантан, – сказала Диана, не отвечая Кадудалю, – вы предложили мне во время пути быть моим посредником, если мне потребуется попросить генерала Кадудаля о какой-нибудь услуге.
– Я предполагал тогда, сударыня, что вы не знакомы с генералом, – отвечал д'Аржантан. – Но раз уж он вас увидел, вы больше не нуждаетесь в посредниках, и я ручаюсь, что мой друг предоставит вам все, о чем вы его ни попросите.
– Сударь, – эта любезность – лишь способ уклониться от обязательств, что вы взяли на себя по отношению ко мне. Я решительно требую, чтобы вы сдержали свое обещание.
– Говорите, сударыня, я готов поддержать вашу просьбу, насколько это в моих силах, – отвечал д'Аржантан.
– Я желаю вступить в войско генерала, – спокойно продолжала Диана.
– В каком качестве? – спросил д'Аржантан.
– В качестве добровольца, – хладнокровно ответила Диана.
Друзья переглянулись.
– Ты слышишь, Кадудаль? – спросил д'Аржантан. Чело Кадудаля омрачилось, и лицо его приняло строгое выражение.
После недолгой паузы он произнес:
– Сударыня, это серьезное предложение, и оно заслуживает того, чтобы его обдумали. Сейчас я скажу вам странную вещь. С детства призванный к духовному званию, я от всего сердца дал обеты, как положено тому, кто становится священником, и никогда не нарушил ни одного из них. Я не сомневаюсь, что обрел бы в вашем лице прелестного адъютанта, доказавшего свою храбрость. Я думаю, что женщины столь же отважны, как и мужчины, но в наших благочестивых краях, особенно в нашей древней Бретани, водятся предрассудки, которые нередко вынуждают нас пресекать некоторые проявления самоотверженности. Многие из моих собратьев брали с собой на биваки сестер и дочерей убитых роялистов. Этим женщинам мы были обязаны дать приют и взять их под защиту, о чем они просили.
– Кто же вам сказал, сударь, – вскричала Диана, – что я тоже не дочь или сестра убитого роялиста, а может быть, и та и другая одновременно и вдвойне не заслуживаю права, о котором вы только что говорили, быть принятой к вам на службу?
– В таком случае, – с насмешливой улыбкой спросил д'Аржантан, вмешиваясь в разговор, – в таком случае отчего вы предъявляете паспорт, подписанный Баррасом, и назначены на государственную должность в Витре?
– Не будете ли вы так добры показать мне ваш паспорт, господин д'Аржантан? – спросила в ответ Диана.
Д'Аржантан, продолжая улыбаться, достал документ из кармана сюртука, наброшенного на плечи, и протянул его Диане.
Диана развернула бумагу и прочла:
«Обеспечьте свободу передвижения по территории Республики гражданину Себастьену Лржантану, сборщику налогов из Динана.
Подписано: Баррас, Ребель, Ларевельер-Лепо».
– А вы, сударь, не хотите ли мне рассказать, – продолжала Диана, – каким образом, будучи другом генерала Кадудаля, сражаясь с Республикой, вы обладаете правом свободно разъезжать по ее территории в качестве сборщика налогов из Динана? Давайте не будем приоткрывать наши маски, а сбросим их совсем!
– Ах! Клянусь честью, прекрасный ответ! – воскликнул Кадудаль, у которого хладнокровие и настойчивость Дианы вызвали чрезвычайный интерес. – Ну-ка, рассказывай! Как ты раздобыл этот паспорт? Растолкуй это мадемуазель, быть может, тогда она соблаговолит объяснить нам, каким образом получила свой.
– А! – рассмеялся д'Аржантан, – это тайна, и я не смею раскрыть ее в присутствии нашего стыдливого друга Кадудаля. Однако, если вы настаиваете, мадемуазель, я скажу вам, рискуя вогнать его в краску, что в Париже, на Колонной улице, близ театра Фейдо проживает некая девица по имени Орелия де Сент-Амур, которой гражданин Баррас ни в чем не может отказать, а она ни в чем не может отказать мне.
– Кроме того, – сказал Кадудаль, – под именем Аржантан, что значится на паспорте, таится другое имя, и оно само по себе служит, как во Франции, так и за границей, пропуском во все отряды шуанов, вандейцев и роялистов с белыми кокардами на шляпах. Вашего попутчика, мадемуазель, который не должен больше ничего скрывать, ибо теперь ему нечего бояться, и которого, следовательно, я представлю вам под настоящим именем, зовут не д'Аржантан, а Костер де Сен-Виктор. Если бы до сих пор он не предоставил нам никаких гарантий, рана, полученная им только что в сражении за наше святое дело…
– Сударь, – хладнокровно произнесла Диана, – если достаточно только одной раны, чтобы доказать свою преданность, это нехитрое дело.
– Как? – спросил Кадудаль.
– Глядите! – воскликнула Диана.
Вытащив из-за пояса острый кинжал, которым убили ее брата, она ударила им по своей руке, в то же место, куда ранили Костера, с такой силой, что лезвие, войдя в руку с одной стороны, вышло наружу с другой.
– А что касается имени, – продолжала она, обращаясь к остолбеневшим молодым людям, – хотя меня и не зовут Костер де Сен-Виктор, но меня зовут Диана де Фарга! Мой отец был убит четыре года тому назад, а брат – неделю назад.
Костер де Сен-Виктор вздрогнул, бросил взгляд на стальной кинжал, вонзенный в руку девушки, и, узнав тот самый нож, которым у него на глазах казнили Люсьена, торжественно произнес:
– Будучи очевидцем, я свидетельствую, что эта девушка сказала правду, утверждая, что, как ни одна сирота, дочь или сестра убитых роялистов заслуживает того, чтобы ее приняли в наш круг, в ряды нашей святой армии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228