Как жаль, что разжаловали Господа Бога.
– Почему же?
– Да потому, что благодаря молитвам всех этих добрых людей мы отправились бы прямиком в рай.
– Хорошо, – сказал Пишегрю, – возможно, что к тому времени, когда вы решите туда отправиться, Господь Бог будет восстановлен на престоле. Теперь скажи, как вы намерены добираться в те края?
– Куда, генерал?
– В Эндр; чтобы туда попасть, надо миновать немало департаментов.
– Пешком, генерал. Нам потребуется время, только и всего.
– Это я и хотел от вас услышать, золотые сердца! Держите кошелек на общие расходы; в нем девятьсот франков, по триста франков на каждого.
– С этим мы пошли бы хоть на край света.
– Только вам не следовало бы останавливаться через каждое льё, чтобы выпить рюмочку.
– Мы не будем останавливаться.
– Ни разу?
– Ни разу! Я возьму с собой Богиню Разума.
– В таком случае надо добавить еще триста франков для Богини Разума; держи, вот чек, подписанный гражданином Эстевом.
– Спасибо, мой генерал; когда отправляться?
– Как можно раньше.
– Стало быть, сегодня.
– Ну, вперед, храбрецы! Счастливого пути! Но по первому залпу пушки…
– Мы будем, как всегда, на посту, генерал.
– Прекрасно! Пойдите скажите, чтобы ко мне прислали гражданина Фалу.
– Он будет здесь через пять минут. Трое посланцев отдали честь и вышли.
Пять минут спустя явился гражданин Фалу с саблей генерала на боку, которую он носил с удивительным достоинством.
С тех пор как генерал видел его в последний раз, в облике Фалу произошла небольшая перемена: всю его правую щеку перерезал огромный шрам, начинавшийся возле уха и доходивший до верхней губы; рана была залеплена куском пластыря.
– Ах! – сказал Пишегрю, – кажется, ты слишком поздно встал в первую позицию.
– Не в этом дело, мой генерал, – ответил Фалу, – но за мной гнались трое, и прежде, чем я успел убить двоих, третий полоснул меня бритвой. Это ерунда: если бы было ветрено, все бы уже подсохло; к несчастью, погода сырая.
– Ладно, честное слово, мне не жаль, что это с тобой приключилось.
– Спасибо, мой генерал, такой прекрасный рубец ничуть не повредит внешности егеря.
– Не поэтому.
– А почему же?
– Это дает мне повод отправить тебя в отпуск.
– Меня в отпуск?
– Да, тебя.
– Скажите, мой генерал, кроме шуток: я все же надеюсь, что это не бессрочный отпуск?
– Нет, отпуск на две недели.
– Для чего же?
– Для того, чтобы повидать матушку Фалу.
– Вот как! Это правильно. Бедная старушка!
– Разве ты не должен отвезти ей твое просроченное жалованье?
– Ах, мой генерал, вы не представляете, сколько водочных компрессов приходится ставить на эти раны; от этого пересыхает во рту, и ты пьешь сколько влезет.
– Значит, ты начал тратить свое жалованье?
– От него осталось не больше, чем от моей сабли, когда вы почли за благо дать мне взамен другую.
– Тогда я поступлю с твоим жалованьем, как с твоей саблей.
– Дадите мне другое?
– Ну да! Издержки понесет принц де Конде.
– Я получу золото! О, как жаль, что старушка уже не видит; это напомнило бы ей о временах, когда золото еще водилось.
– Ладно, она прозреет, чтобы пришить к твоей венгерке галуны сержанта, которые пруссаки уже вышили на твоем лице.
– Сержанта, мой генерал! Разве я сержант?
– Ну уж, по крайней мере, чин к твоему отпуску они приложили.
– Да, клянусь честью, – сказал Фалу, – если говорить без утайки, это так.
– Собирайся в путь.
– Сегодня?
– Сегодня.
– Пешком или верхом?
– В карете.
– Как в карете? Я поеду в карете?
– К тому же в почтовой карете.
– Как королевские псы, когда их везли на охоту! Нельзя ли узнать, чему я обязан этой честью?
– Мой секретарь Шарль едет в Безансон, он берет тебя с собой и привезет обратно.
– Мой генерал, – сказал Фалу, щелкнув каблуками и прикладывая правую руку к шапке, – мне остается лишь поблагодарить вас.
Пишегрю кивнул ему и махнул рукой; Фалу повернулся и вышел.
– Шарль! Шарль! – позвал Пишегрю.
Дверь открылась, и из соседней комнаты вбежал Шарль.
– Я здесь, мой генерал, – сказал он. , – Ты не знаешь, где Аббатуччи?
– С нами, генерал. Он составляет рапорт, о котором вы его просили.
– Скоро ли он будет готов?
– Уже готов, генерал, – сказал Аббатуччи, показавшись на пороге с бумагой в руках.
Шарль хотел уйти, но генерал удержал его за запястье.
– Подожди, – сказал он, – с тобой мне тоже нужно поговорить.
Затем он обратился к Аббатуччи.
– Сколько знамен? – спросил он.
– Пять, генерал.
– Пушек?
– Двадцать восемь!
– Пленных?
– Три тысячи!
– Сколько потерял неприятель убитыми?
– Можно смело сказать – семь тысяч!
– Сколько убитых у нас?
– Около двух тысяч пятисот человек.
– Вы отправитесь в Париж в чине полковника – я прошу этот чин для вас у правительства, – передадите Конвенту от имени генерала Гоша и моего имени пять знамен, а также вручите ему донесение: его, должно быть, составляет сейчас генерал Гош. Эстев выдаст вам тысячу франков на дорожные расходы. Я выбрал именно вас, чтобы доставить в Конвент знамена, захваченные у неприятеля, а также прошу для вас повышения у министерства, и это говорит о моем уважении к вашему таланту и вашей смелости. Если увидите вашего родственника Бонапарта, напомните ему, что я был его репетитором в Бриенской школе.
Аббатуччи пожал руку, которую протянул ему генерал, отдал честь и вышел.
– А теперь, милый Шарль, поговорим, – сказал Пишегрю.
XXXV. ГЛАВА, В КОТОРОЙ АББАТУЧЧИ ВЫПОЛНЯЕТ МИССИЮ, ВВЕРЕННУЮ ЕМУ ГЕНЕРАЛОМ, А ШАРЛЬ – МИССИЮ, ВВЕРЕНУЮ ЕМУ БОГОМ
Пишегрю окинул комнату взглядом, желая убедиться, что они одни, затем, вновь устремив глаза на Шарля и взяв обе его руки в свою ладонь, сказал:
– Шарль, мой милый мальчик, ты взял на себя перед Небом священное обязательство, которое надлежит выполнить. Если и существует на земле нерушимая клятва, то это та, что дана умирающему. Я говорил, что предоставлю тебе возможность исполнить это обещание. Я сдержу данное тебе слово. Ты сохранил шапку графа?
Шарль расстегнул две пуговицы своего мундира и показал генералу шапку.
– Хорошо. Я отправляю тебя в Безансон вместе с Фалу, ты будешь сопровождать его до деревни Буссьер и вручишь бургомистру денежную награду, предназначенную матери нашего сержанта. Я не хочу, чтобы подумали, что эти деньги нажиты мародерством или украдены, а так непременно сказали бы, если бы сын передал ей их из рук в руки; поэтому сам бургомистр вручит ей эти деньги; кроме того, в общине останется мое письмо, сообщающее о мужестве Фалу. Я даю вам неделю отпуска, начиная с того дня, когда ты приедешь в Безансон; тебе, наверное, хочется пощеголять там в новом мундире.
– Вы ничего не дадите мне для отца?
– Дам письмо перед самым отъездом.
Тут Леблан объявил, что стол для генерала накрыт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228
– Почему же?
– Да потому, что благодаря молитвам всех этих добрых людей мы отправились бы прямиком в рай.
– Хорошо, – сказал Пишегрю, – возможно, что к тому времени, когда вы решите туда отправиться, Господь Бог будет восстановлен на престоле. Теперь скажи, как вы намерены добираться в те края?
– Куда, генерал?
– В Эндр; чтобы туда попасть, надо миновать немало департаментов.
– Пешком, генерал. Нам потребуется время, только и всего.
– Это я и хотел от вас услышать, золотые сердца! Держите кошелек на общие расходы; в нем девятьсот франков, по триста франков на каждого.
– С этим мы пошли бы хоть на край света.
– Только вам не следовало бы останавливаться через каждое льё, чтобы выпить рюмочку.
– Мы не будем останавливаться.
– Ни разу?
– Ни разу! Я возьму с собой Богиню Разума.
– В таком случае надо добавить еще триста франков для Богини Разума; держи, вот чек, подписанный гражданином Эстевом.
– Спасибо, мой генерал; когда отправляться?
– Как можно раньше.
– Стало быть, сегодня.
– Ну, вперед, храбрецы! Счастливого пути! Но по первому залпу пушки…
– Мы будем, как всегда, на посту, генерал.
– Прекрасно! Пойдите скажите, чтобы ко мне прислали гражданина Фалу.
– Он будет здесь через пять минут. Трое посланцев отдали честь и вышли.
Пять минут спустя явился гражданин Фалу с саблей генерала на боку, которую он носил с удивительным достоинством.
С тех пор как генерал видел его в последний раз, в облике Фалу произошла небольшая перемена: всю его правую щеку перерезал огромный шрам, начинавшийся возле уха и доходивший до верхней губы; рана была залеплена куском пластыря.
– Ах! – сказал Пишегрю, – кажется, ты слишком поздно встал в первую позицию.
– Не в этом дело, мой генерал, – ответил Фалу, – но за мной гнались трое, и прежде, чем я успел убить двоих, третий полоснул меня бритвой. Это ерунда: если бы было ветрено, все бы уже подсохло; к несчастью, погода сырая.
– Ладно, честное слово, мне не жаль, что это с тобой приключилось.
– Спасибо, мой генерал, такой прекрасный рубец ничуть не повредит внешности егеря.
– Не поэтому.
– А почему же?
– Это дает мне повод отправить тебя в отпуск.
– Меня в отпуск?
– Да, тебя.
– Скажите, мой генерал, кроме шуток: я все же надеюсь, что это не бессрочный отпуск?
– Нет, отпуск на две недели.
– Для чего же?
– Для того, чтобы повидать матушку Фалу.
– Вот как! Это правильно. Бедная старушка!
– Разве ты не должен отвезти ей твое просроченное жалованье?
– Ах, мой генерал, вы не представляете, сколько водочных компрессов приходится ставить на эти раны; от этого пересыхает во рту, и ты пьешь сколько влезет.
– Значит, ты начал тратить свое жалованье?
– От него осталось не больше, чем от моей сабли, когда вы почли за благо дать мне взамен другую.
– Тогда я поступлю с твоим жалованьем, как с твоей саблей.
– Дадите мне другое?
– Ну да! Издержки понесет принц де Конде.
– Я получу золото! О, как жаль, что старушка уже не видит; это напомнило бы ей о временах, когда золото еще водилось.
– Ладно, она прозреет, чтобы пришить к твоей венгерке галуны сержанта, которые пруссаки уже вышили на твоем лице.
– Сержанта, мой генерал! Разве я сержант?
– Ну уж, по крайней мере, чин к твоему отпуску они приложили.
– Да, клянусь честью, – сказал Фалу, – если говорить без утайки, это так.
– Собирайся в путь.
– Сегодня?
– Сегодня.
– Пешком или верхом?
– В карете.
– Как в карете? Я поеду в карете?
– К тому же в почтовой карете.
– Как королевские псы, когда их везли на охоту! Нельзя ли узнать, чему я обязан этой честью?
– Мой секретарь Шарль едет в Безансон, он берет тебя с собой и привезет обратно.
– Мой генерал, – сказал Фалу, щелкнув каблуками и прикладывая правую руку к шапке, – мне остается лишь поблагодарить вас.
Пишегрю кивнул ему и махнул рукой; Фалу повернулся и вышел.
– Шарль! Шарль! – позвал Пишегрю.
Дверь открылась, и из соседней комнаты вбежал Шарль.
– Я здесь, мой генерал, – сказал он. , – Ты не знаешь, где Аббатуччи?
– С нами, генерал. Он составляет рапорт, о котором вы его просили.
– Скоро ли он будет готов?
– Уже готов, генерал, – сказал Аббатуччи, показавшись на пороге с бумагой в руках.
Шарль хотел уйти, но генерал удержал его за запястье.
– Подожди, – сказал он, – с тобой мне тоже нужно поговорить.
Затем он обратился к Аббатуччи.
– Сколько знамен? – спросил он.
– Пять, генерал.
– Пушек?
– Двадцать восемь!
– Пленных?
– Три тысячи!
– Сколько потерял неприятель убитыми?
– Можно смело сказать – семь тысяч!
– Сколько убитых у нас?
– Около двух тысяч пятисот человек.
– Вы отправитесь в Париж в чине полковника – я прошу этот чин для вас у правительства, – передадите Конвенту от имени генерала Гоша и моего имени пять знамен, а также вручите ему донесение: его, должно быть, составляет сейчас генерал Гош. Эстев выдаст вам тысячу франков на дорожные расходы. Я выбрал именно вас, чтобы доставить в Конвент знамена, захваченные у неприятеля, а также прошу для вас повышения у министерства, и это говорит о моем уважении к вашему таланту и вашей смелости. Если увидите вашего родственника Бонапарта, напомните ему, что я был его репетитором в Бриенской школе.
Аббатуччи пожал руку, которую протянул ему генерал, отдал честь и вышел.
– А теперь, милый Шарль, поговорим, – сказал Пишегрю.
XXXV. ГЛАВА, В КОТОРОЙ АББАТУЧЧИ ВЫПОЛНЯЕТ МИССИЮ, ВВЕРЕННУЮ ЕМУ ГЕНЕРАЛОМ, А ШАРЛЬ – МИССИЮ, ВВЕРЕНУЮ ЕМУ БОГОМ
Пишегрю окинул комнату взглядом, желая убедиться, что они одни, затем, вновь устремив глаза на Шарля и взяв обе его руки в свою ладонь, сказал:
– Шарль, мой милый мальчик, ты взял на себя перед Небом священное обязательство, которое надлежит выполнить. Если и существует на земле нерушимая клятва, то это та, что дана умирающему. Я говорил, что предоставлю тебе возможность исполнить это обещание. Я сдержу данное тебе слово. Ты сохранил шапку графа?
Шарль расстегнул две пуговицы своего мундира и показал генералу шапку.
– Хорошо. Я отправляю тебя в Безансон вместе с Фалу, ты будешь сопровождать его до деревни Буссьер и вручишь бургомистру денежную награду, предназначенную матери нашего сержанта. Я не хочу, чтобы подумали, что эти деньги нажиты мародерством или украдены, а так непременно сказали бы, если бы сын передал ей их из рук в руки; поэтому сам бургомистр вручит ей эти деньги; кроме того, в общине останется мое письмо, сообщающее о мужестве Фалу. Я даю вам неделю отпуска, начиная с того дня, когда ты приедешь в Безансон; тебе, наверное, хочется пощеголять там в новом мундире.
– Вы ничего не дадите мне для отца?
– Дам письмо перед самым отъездом.
Тут Леблан объявил, что стол для генерала накрыт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228