– У меня больше практики в такого рода вещах.
Она вспомнила его молниеносную реакцию и убийственное спокойствие, когда трое мужчин распластались на земле, а Чанс держал под прицелом еще двоих, и, глубоко вздохнув, перестала бороться с собой и припала к широкой мужской груди. Его руки снова обвились вокруг ее плеч. Даже почувствовав, что дрожь унялась, Чанс не отпустил ее, просто стоял с закрытыми глазами, зарывшись лицом в медовое благоухание волос.
– Уже все прошло, – наконец сказала Риба, чуть пошевелившись в его объятиях.
– Уверена? – шепнул он ей на ухо.
По телу Рибы прошел озноб, но не от страха.
Его усы, словно шелковистая щетка, щекотали чувствительную кожу.
– Да.
– Ты все еще дрожишь, – покачал головой Чанс, глядя в ее широко раскрытые испуганные глаза. – Хочешь, чтобы я отвез тебя назад, в город?
– А… а эти люди вернутся?
– Возможно, но не обязательно. Чайна Куин для них значит меньше, чем опасность встречи со мной.
– Они охотились за турмалинами?
– Нет. Использовали шахту как тайник.
– Наркотики? – заморгала Риба.
– «Золото Акапулько», – сухо пояснил он. – Травка высшего сорта.
– В Куин? – повысила голос Риба. – Значит, они вернутся!
– Сомневаюсь. Кто-то разлил бензин на их запасы, сжег все и удрал.
– Кто?
Чанс поколебался.
– Они не сказали.
И прежде чем она успела задать очередной вопрос, Чанс поцеловал ее, наслаждаясь вкусом губ, словно редкостным вином.
– Хочешь вернуться? – спросил он хрипловато.
– Я хочу увидеть Куин, – настаивала Риба, сказав лишь полуправду. Другая половина была такой же простой и понятной, хотя человек, державший ее в объятиях, еще ничего не подозревал. Она не желала его покидать.
Чанс поглядел на небо, откуда лилось жаркое золотое свечение.
– Никакой Куин сегодня. Как только волнение окончательно уляжется, ты с ног начнешь валиться. Я хочу к этому времени раскинуть лагерь.
Быстро поцеловав Рибу в последний раз, он отпустил ее, поднял ружье, выкинул патрон из патронника и вновь поставил оружие на предохранитель.
– Возьми, – велел он, вручая Рибе ружье.
Она протестующе замотала головой.
– Похоже, ты никак не отучишься от городских привычек, – заметил он.
Риба глубоко вздохнула и с очевидной нерешительностью взяла оружие, необычно тяжелое, несмотря на то, что оно удобно улеглось в ее ладонях.
– Держи его стволом вниз, – бросил Чанс, повернувшись, вскочил на верхушку ближайшего валуна и улыбнулся женщине, стоявшей внутри маленького неровного каменного кольца, словно коричневый алмаз среди барочных жемчужин.
– Chaton, – мягко сказал он, – я уже говорил, как ты прекрасна?
Задохнувшись, Риба улыбнулась ему, отлично зная, что вовсе не красива, но при этом охваченная нерассуждающей радостью. Да, сейчас она чувствовала, как прекрасна в его глазах.
– Дай мне ружье, – попросил он, наблюдая за Рибой загоревшимися глазами; улыбка неожиданно преобразила жесткие черты его лица. Риба привстала на цыпочки и вручила ему ружье, старательно направляя ствол в сторону от них обоих.
– Ты вполне профессионально сделала это! – одобрительно воскликнул Чанс, осторожно кладя ружье в выбоину. – Держись за мои запястья, – велел он, показывая, как лучше это сделать. – А теперь иди вверх по скале, пока я не подниму тебя. Готова?
Чанс подхватил Рибу с легкостью, почти испугавшей ее. У женщины едва хватило времени сделать два легких шага по склону скалы, прежде чем она снова очутилась в его надежных объятиях. Чанс взглянул поверх ее головы на осыпь, хаосом булыжников спускающуюся до самой чернеющей внизу Чайна Куин.
– Как, черт возьми, тебе удалось так быстро взобраться туда? – удивился он, измеряя взглядом высоту валунов у подножия холма.
– Шаг за шагом, – объяснила она.
– Ничего себе шаги! Ты, кажется, не заметила, какие это огромные камни!
– Заметила, – заверила Риба. – Но большинство из них не выше гимнастического бревна у меня дома.
– Бревна?
– Ну да, гимнастического, – повторила она. Чанс поднял черную бровь.
– Неудивительно, что ты гибкая, как тростинка, – пробормотал он, пробегая ладонями по рукам Рибы с чувственным восторгом, заставившим ее снова задохнуться, и тихо рассмеялся. – Я бы хотел когда-нибудь увидеть тебя на бревне. Собственно говоря, мне не терпится увидеть, какая ты дома, в постели, на улице… Любоваться каждый день и каждую минуту.
– Что-то мне не хочется подробно расспрашивать, что ты имеешь в виду, – покачала она головой, едва заметно улыбаясь.
– Боишься оказаться слишком шокированной? – осведомился он, поддразнивая, но на самом деле вполне серьезно. И прежде чем она успела ответить, Чанс поднял ружье, легко взлетел на другой валун и обернулся, ожидая, что Риба последует его примеру.
Ноги Рибы все еще немного дрожали, но валун оказался совсем небольшим, и, когда она приземлилась, Чанс обнял ее свободной рукой.
– Все в порядке? – спросил он, видя ее нерешительность.
– Хорошо бы у меня были крылья.
– Один комплект крыльев сейчас будет. Подожди здесь.
Чанс спустился вниз с гибкой грацией и силой, которым невольно позавидовала Риба. Прислонив ружье к валуну, он вернулся к тому месту, где стояла Риба, и свел ее к подножию нагромождения камней, выбирая самый легкий маршрут и ни на секунду не выпуская ее. Она обнаружила, что силы понемногу возвращаются, и к концу спуска почти пришла в себя.
– Последний, – сказал Чанс и, ловко спрыгнув на землю, протянул руки Рибе, снял ее с валуна и медленно притянул к груди. Она увидела его улыбающиеся губы, совсем близко от ее губ, а широкие сильные плечи заслонили солнце и небо, и тепло тела окружило ее, наполняя радостью мир. Ее руки невольно поднялись вверх, и пальцы запутались в густых темных волосах.
– Ты больше не боишься? – шепнул он, целуя ее щеки, глаза и лоб быстрыми легкими поцелуями, заставившими ее пальцы судорожно вцепиться в мягкие пряди.
– Нет, – выдохнула она. – Нет, когда ты так меня держишь.
Он тихо усмехнулся, и низкий звук показался Рибе грудным мурлыканьем хищника.
– Тогда остается лишь продолжать обнимать тебя, не так ли?
Руки Рибы мгновенно конвульсивно сжались. Она улыбнулась Чансу, застенчиво, почти смущенно. Отголоски пережитого страха все еще бились в ней, рождая неуверенность в себе, уязвимость, невероятную непривычную чувствительность к любому его прикосновению. Она снова ощущала себя шестнадцатилетней, и сердце колотилось с той же силой, как в тот день, когда мальчик, существование которого она старательно скрывала от матери, проводил ее на урок английского, и с улыбкой вручил портфель.
– Если будешь смотреть на меня, как сейчас, – сдавленно пробормотал Чанс, – то имей в виду, что я собираюсь воспользоваться твоим неуравновешенным состоянием, злоупотребить доверием и любить тебя, пока не потеряешь голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62