— Ужасная женщина, — сказала Квинта. — Вы непременно должны ее уволить, Хартвел.
— Тристрам, что у тебя с лицом? — Артемис хотела погладить мальчика по голове. Но Тристрам терпеть не мог, чтобы его жалели. Он отступил.
— Очевидно, парнишка участвовал в битве чести. К сожалению, такие вещи неизбежны, — проговорил сэр Роджер.
— Да сэр, вы правы, но не просите меня рассказывать об этом. Что сделано, то сделано, — хрипло произнес Тристрам.
К счастью, нашелся хоть один человек, который его понял. Однако мальчик боялся, что если он не уйдет немедленно, то может заплакать прямо здесь, перед всеми.
— Мы понимаем, ты вел себя как настоящий мужчина, и довольно об этом, — поспешил согласиться сэр Роджер, заметив подозрительный блеск в детских глазах.
— Разве все так уж понятно? — удивилась Квинта. Сэр Роджер в последнее время стал слишком понятливым.
— Я должна знать, что произошло, Роджер, — сказала Артемис. — Я подам в суд! Кто посмел поднять на Тристрама руку?! Он…
— Он бастард! — выпалил Тристрам, и слезы брызнули у него из глаз. — Из-за этого и вышла драка! — крикнул он и бросился мимо гостей вверх по лестнице, в свою спальню.
— Боже мой! — покачала головой Квинта.
— Стыдитесь, Барклай, — нахмурилась Артемис. — Как вы допустили такое?!
— Но… Я даже не знаю, что произошло! Я не понимаю, почему я должен отвечать за хулиганство мальчишки. Большего наглеца я еще в жизни не встречал. Если бы вы знали, сколько мне приходится из-за него терпеть… — начал было Хартвел, преисполненный решимости доказать свою невиновность. Откровенно говоря, дядя считал что мальчишка получил по заслугам.
— Что произошло, Лили? — спросила Квинта. Визгливый голос Хартвела начинал действовать ей на нервы.
— Несколько деревенских мальчишек окружили Тристрама в конюшне и избили его. Они обзывали его и оскорбляли нашу мать. Он только защищался. Я не знаю, что могло бы произойти, не приди мы вовремя на помощь.
В этот момент дверь отворилась, и в зал вошел высокий человек, закутанный в плащ.
Лили узнала этот шаг, и щеки ее залились краской.
— Слава Богу, что вы благополучно добрались. Я так волновался. Похоже, собирается снежная буря.
— Саймон?
Саймон Уайтлоу подошел к Лили. В глазах его читалось восхищение.
— Здравствуй, Лили. Ты еще больше похорошела.
Он взял ее холодную руку в свою и поклонился.
— Но где… — Лили посмотрела на дверь: не появится ли еще один человек?
— Где я был? Нам сказали, что вы с Тристрамом отправились в деревню. Но прошло уже несколько часов с тех пор, как мистер Барклай послал за вами этого большого парня. Вас все не было, и я начал волноваться. Дороги — сам черт ногу сломит. Надо что-то делать с этим господином Барклаем, — пробормотал Саймон. По тону молодого человека чувствовалось, что он относится к опекуну Лили без всякого почтения.
Квинта бросила на племянника неодобрительный взгляд. Может, Барклай и впрямь был напыщенным дураком, только не Саймону Уайтлоу об этом говорить.
— Смотри, Саймон! Смотри, что Тристрам подарил мне на день рождения! — Дульси тащила щенка. — Сидеть! — приказала она собаке. Щенок послушно сел, и девочка рассмеялась.
— Что же это за чудо! — Саймон присел рядом с сестрой па корточки. — Как его зовут?
— Я не знаю.
— У него должно быть имя, Дульси. Я еще не встречал ни одного порядочного пса, у которого не было бы имени.
Девочка нахмурилась:
— Рафаил. Вот как его зовут. Рафаил. Он смотрит на меня, словно архангел, его тезка. — Дульси удовлетворенно вздохнула. Она, очевидно, была довольна выбором. По всей видимости, и Рафаил тоже остался доволен, потому что он сладко зевнул и потянулся, после чего мирно улегся, положив голову на лапы.
— Раф для краткости, да, Дульси? — улыбнулся Саймон.
— Глупый ты, Саймон, — заявила Дульси, глядя на своего питомца с серьезной задумчивостью. — Как ты думаешь, он может все время ходить с этой голубой ленточкой? Ему так идет.
Саймон покачал головой:
— К тому времени как Раф вырастет, мы едва ли сможем подыскать ленту подходящей длины. Этот пес будет здоровым, как бык.
— Я пойду к Тристраму. — Лили стала подниматься по лестнице. На полпути она остановилась. — А где Валентин?
— «Мадригал» ушел в плавание сразу после Рождества. Сейчас, наверное, они где-то у берегов Африки. Если, конечно, верить тому, что дядя сообщил о своем маршруте. — Саймон заговорщически подмигнул. — Я хотел пойти с ним в море, но мама даже слышать ничего не хотела. А сэр Уильям поддержал ее. Мама почему-то забывает, что я взрослый человек и могу сам за себя решать. Знаете, когда дядя приезжает навестить нас, она всегда нервничает. Такое впечатление, что она подозревает его в намерении выкрасть меня и силой утащить к себе на корабль. — Юноша улыбался, но в голосе его слышалась горечь.
— Твоя мать уже потеряла одного очень близкого и любимого человека, — напомнила ему Квинта. — Ты — это все, что осталось у нее от Бэзила. И она куда больше беспокоится о безопасности. Валентина, чем стыдится того, что он стал флибустьером. Валентин всегда ей нравился. Если бы ты спросил моего мнения, я бы сказала тебе, что целиком с ней согласна. И нечего так на меня смотреть, Саймон. Хватит с нас того, что мы потеряли Бэзила и все время тревожимся из-за Валентина.
Саймон вздохнул. Что толку пытаться их разубедить?
— Я знаю, тетя Квинта. Я уважаю ваши чувства и мамины тоже. Но мне уже восемнадцать. Я мужчина, — добавил он чуть тише. — Вы должны это понять.
— И когда он вернется? — спросила Лили, стараясь не показывать своего разочарования.
— Через несколько месяцев. Последний раз он пробыл в море почти год.
— Я не видела его больше двух лет. — Лили опустила голову. Рука ее, лежащая на перилах лестницы, чуть дрожала.
— В последний раз, когда Валентин приезжал в Хайкрос, ты была больна. По-моему, так, Лили? — произнесла Артемис. — Брат очень расстроился из-за того, что не мог с тобой попрощаться. Ты ему очень нравишься. Лили. Он всегда рассказывает о тебе так, будто ты его младшая сестренка.
Артемис говорила от чистого сердца, не подозревая, как больно ранили девушку ее слова.
— Тебе, наверное, интересно будет узнать, Лили. Валентин попортил немало крови испанцам за эти три года. Он плавал в Новый Свет, затем в Испанию, и там, проплывая вдоль испанских берегов, знаешь, какое послание он велел передать? — рассказывал Саймон. — Он велел сообщить дону Педро Энрико де Вилласандро, что Валентин Уайтлоу ждет его. Трусливый дон Педро — твой родственник по матери и тот самый человек, из-за которого у нас все несчастья. Однажды, Лили, дядя Валентин отправит этого испанского ублюдка ко дну, — продолжал юноша. — И в этот день я точно буду на борту «Мадригала»!
— Саймон, какой же ты все-таки, — покачала головой Квинта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106