А ему хотелось, это вскоре стало очевидным, любить Мэгги до тех пор, пока она будет совершенно не в силах бунтовать. Он заставлял ее кончать снова и снова, пока она не сбилась со счета, пока не могла ни думать, ни делать ничего, а только отвечать на его прикосновения, и наконец он взял ее. Как и поглаживание его языка, толчки его члена были медленными и ленивыми. И вершина, которой на этот раз достигла Мэгги, когда Риви со стоном рухнул на нее, нежась от удовольствия, была самой жестокой из всех.
Он соскользнул с нее и, казалось, с удвоенной энергией, снова натянув свою грязную одежду и, напевая про себя какую-то непристойную песенку, обулся. Мэгги по-прежнему лежала на кровати, слишком пресыщенная и изможденная, чтобы двигаться, не говоря уже о том, чтобы говорить. Перед тем как уйти, Риви похлопал Мэгги по вспотевшей попке и поцеловал в лоб.
— Надеюсь, Янки, ты скоро снова взбунтуешься. Мне ужасно понравилось укрощать собственную строптивую.
Если бы у нее хватило сил, Мэгги швырнула бы в него что-нибудь, но так как сил не было, она просто лежала, пытаясь восстановить дыхание и обдумывая планы мести. В середине этих размышлений она уснула, а когда проснулась, на улице уже стемнело, и до нее донеслись плывшие с теплым ночным ветерком странные напевы работников-аборигенов.
Она села, зевнув, и вытаращила глаза. Риви сидел в жестяном корыте в ногах постели, со счастливым выражением на лице смывая с себя сажу и копоть.
Усевшись на колени, Мэгги попыталась выбраться из смятого платья. Ее трусики и корсет куда-то исчезли. Она резво соскочила с постели и натянула белый халат. Он был убогим прикрытием, и в глазах Риви мелькнул нахальный блеск.
— Какая жалость, — сказал он, намыливая подмышки. — Ты запачкала сажей эту очаровательную вещицу.
Мэгги посмотрела в зеркало и с ужасом заметила, что сажа с тела Риви стерлась и оказалась на ней, когда он занимался с ней любовью этим утром. Бывший когда-то белым халат был теперь весь в черных пятнах, особенно на груди и на бедрах. Смущенная, она рухнула на кровать и сердито проворчала:
— Ненавижу тебя.
— Увы, — глубокомысленно вздохнул Риви, — губы твои лгут, но тело говорит правду.
Мэгги покраснела.
— Ты не имел права!
— У меня были все права, любовь моя: я ведь твой муж. И не строй из себя соблазненную девицу — ты бы так не тащилась, если бы тебе было неприятно то, что я делаю.
Попавшись на том, что не могла отрицать своей готовности душой и телом отвечать на ласки Риви, Мэгги опустила глаза.
— Я вовсе не тащилась, — слабо возразила она.
— Ты завывала, как собака динго, — последовал веселый ответ, и, подняв целый столб брызг, Риви вылез из воды. Мэгги сердито наблюдала за тем, как он вытерся, а потом начал одеваться в костюм, слишком элегантный для тихого вечера в семейном кругу.
— Куда это ты собрался? — подозрительно спросила Мэгги.
В дверь совсем некстати постучали, и, прежде чем открыть, Риви ухмыльнулся. В комнату вошли Добродетель и Милосердие; хихикая, они утащили корыто с мыльной водой.
— Вам тоже надо вымыться, миссис, — сказала Милосердие. — Мы принесем еще воды.
Мэгги очень хотелось вымыться, но она не собиралась делать это в присутствии Риви Маккены. Только не после той сладостной и бесконечной пытки, которой он подверг ее этим утром.
— Спасибо, — коротко ответила она, и девчушки вышли, взявшись с двух сторон за ручки корыта и расплескивая половину воды.
Риви стоял перед зеркалом и, хмурясь, сражался с модным галстуком-шнурком, не обращая внимания на лужу на дорогом персидском ковре.
— Тебе нужно быть в розовом шелке, любовь моя, — небрежно заметил он.
Розовое шелковое платье было у Мэгги самым лучшим. Украшенное по подолу и вырезу маленькими, похожими на бриллианты бусинками, оно было очень торжественным.
— К обеду? — спросила она, лениво разглядывая ногти. — Оно слишком неподходящее для этого. Вполне сгодился бы ситец.
— Только не для праздника у Дункана, — ответил Риви, и его восхитительные сине-зеленые глаза сверкнули, когда Мэгги соскочила с постели, не в силах скрыть волнение.
— Праздника? — просияла она.
Риви засмеялся.
— Праздника, — подтвердил он. — Будем праздновать сбор урожая.
Мэгги зашагала взад-вперед.
— Где эти девчонки с водой? — оживилась она.
Риви остановил ее, нежно обняв за плечи и поцеловав.
— Я люблю тебя, — сказал он.
Мэгги замерла, устыдившись своей покорности, когда он с такой легкостью взял над ней верх.
— Потому что я такая послушная женушка? — сказала она, растягивая слова и сердито глядя на него.
— Потому что ты такая чертовка, — ответил Риви, засмеявшись, потом пожал плечами. — Конечно, если тебе не хочется потанцевать со мной, я уверен, что Элеанор будет более чем счастлива…
— Не смей танцевать с этой женщиной! — перебила его Мэгги.
Риви засмеялся, приложив руку к груди, словно хотел успокоить расходившееся сердце.
— Скажи мне, что любишь меня, Мэгги Маккена, и я обещаю, что не буду.
Не в силах больше хмуриться, Мэгги усмехнулась и покачала головой.
— Ты, распутник, знаешь, что люблю, — ответила она. — А то как бы я смогла стерпеть твои властные невыносимые манеры?
Риви как раз хотел поцеловать Мэгги, когда прибыли Добродетель и Милосердие с полным корытом чистой воды. Мэгги поморщилась, глядя, как они скользят по полу, и успокоилась только после того, как девочки поставили свою ношу без всяких неприятных происшествий.
— Мы принесем швабру? — спросила Добродетель.
— Вы принесете швабру, — со вздохом подтвердила Мэгги.
— Попозже, — добавил Риви, предостерегающе грозя пальцем.
Непрестанно хихикая, Добродетель с Милосердием убежали.
— Понятия не имею, что они в тебе находят, — заметила Мэгги.
С дьявольской ухмылкой и выгнув бровь, Риви шагнул к ней.
— Правда? — вызывающе спросил он.
Мэгги вспыхнула.
— Убирайся, — сердито бросила она.
К ее удивлению и облегчению Риви действительно ушел. Мэгги проворно заперла за ним дверь, а потом сбросила халат и ступила в корыто. Вода была прохладной, но, учитывая духоту и пекло австралийского лета, Мэгги она показалась превосходной. Намыливаясь, Мэгги вспомнила последний прием в Правительственном доме в Мельбурне и улыбнулась, подумав, как много изменилось с тех пор. Она надеялась, что на празднике будут сыновья Дункана, Тэд и Джереми; было бы чудесно снова увидеть их.
Как раз когда Мэгги вытиралась, в дверь опять постучали.
— Кто там? — подозрительно спросила она.
— Кала, миссис, пришла помочь вам одеться.
Для Калы, которая могла молчать целыми днями, это была целая речь. Завернувшись в полотенце, Мэгги подошла к двери, повернула ключ и впустила экономку. Кофейного цвета глаза Калы осмотрели смятую постель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88